Алекс Орлов - Перевозчик

– …тут у нас водородный двигатель. Маршевой тяги у него нет, но десятка импульсов хватит, чтобы развернуть капсулу в сторону коммерческих магистралей, а там уже придет по маяку служба спасения.

– Однако, – покачал головой Роджер, с уважением посматривая на столь основательную и недешевую аппаратуру. – И что, приходилось вам использовать эту штуку?

– Приходилось.

– И долго ожидали помощи?

– Двадцать минут…

– Вот как? – удивился Роджер.

– Да, – кивнул капитан Шульц, расплываясь в самодовольной улыбке. Должно быть, он не первый раз изумлял людей этим заявлением.

– Ну и как все было, и почему всего двадцать минут?

– Это было давно, лет пятнадцать назад, мы тогда с еще одним водилой катались на Черные камни, возили кое-какой нелегальный товар. Денег за каждый рейс давали кучу, но не за просто так – поставщики воевали между собой по-настоящему, поэтому жгли чужие грузовики при первой возможности.

– На причалах?

– Зачем на причалах? Прямо в космосе. Заходит тебе в хвост пара истребителей, залп из пушек, и корыто разваливается надвое.

– Что, настоящие боевые машины?

– Разумеется. По тем временам вполне новые были: «туран» и «эсклип». Один шарашил ракетами на длинные дистанции, если грузовику уже удавалось пересечь границу промышленной зоны планеты. Там ведь уже полицейские силы, пограничники. Только водила расслабится, а ему с пятисот километров – хрясь! А на «эсклипах» пушки стояли – восемь штук. Да еще снаряды у них были со стержневой шрапнелью. Если даже снаряд разорвался неподалеку – уже проблемы. Магистрали рубило, силовую конструкцию, теплоизоляцию.

Капитан сокрушенно покачал головой и махнул рукой.

– Бывало, бегаешь, заливаешь эти дыры термококсом, кругом все дымится, шипит, воздух наружу хлещет, и думаешь – ну все, приплыли. Но через какое-то время приходишь в себя, откашливаешься, начинаешь различать запахи и понимаешь – атмосфера уже наработана. Только после подташнивало из-за отравления, потому что термококс раньше какой-то страшной химией бодяжили.

– Ну, а как катапультировались-то?

– А вот слушай, сейчас перейду.

На поцарапанной панели правления замигала лампочка, и капитан включил связь.

– «Конь вороной» на волне, кто там?

– Конь, это Зеленый Риддик.

– Привет, Риддик. Что-то случилось?

– Еще не случилось, Конь, но может случиться. У Двадцать восьмого бакена ребята видели пару лейтенанта Кварка.

– Понятно. А какой курс?

– Говорили, пошел «кредит-восемнадцать-кредит».

– Ну, может, уйдет…

– Может, и уйдет. Ну, давай, до связи.

– До связи, Риддик.

Роджер видел, что, выключая передатчик, капитан подавил тяжелый вздох.

– Ничего, что я на «ты» перешел? – спросил Шульц.

– Так даже лучше, нам еще долго лететь.

– Тут такое дело… – капитан снова вздохнул. – Похоже, крюк придется делать, а это все шесть часов. Но за те же деньги.

– А что так?

Капитан ответил не сразу, сначала он включил полную иллюминации панель, и на ней загорелись шкалы и циферблаты полусотни приборов, прежде бывших отключенными или находившихся в спящем режиме.

Роджер знал, что частники таким образом экономили энергию и ресурс дорогостоящей электроники, однако делать это строго запрещал флотский устав, и за такую экономию можно было запросто потерять лицензию на управление судном. Но, похоже, капитана Шульца это не пугало, его беспокоило что-то другое.

– Есть тут у нас пограничная станция, на ней базируется небольшой летный отряд, работают они в интересах департамента борьбы с наркотиками.

– Хорошо борются?

– Не то слово, приятель, – невесело усмехнулся Шульц и дернул джойстиком, отчего судно сделало короткую змейку.

– Что это?

– Проверка рулевой штанги – заменили на прошлой неделе. Пока не приработается, у движков будет тяга неравномерная, и это влияет на маневренность, а нам бы она сейчас пригодилась.

– Маневренность?

– Она самая.

На радаре щелкнули пойманные лучом метки, и Шульц весь подобрался – Роджеру даже показалось, что капитан побелел лицом. Но потом тот с облегчением откинулся на спинку кресла, видимо, это были неопасные метки.

– Так что, почему мы должны делать крюк?

– Потому, что лейтенант этот…

– Кварк?

– Да. У него в должниках половина малого флота ходит.

– Он что, наркотиками торгует?

– Нет, все законно. Почти законно, в том смысле, что ни у кого денег он не отнимал, просто выиграл.

– И у тебя?

– И у меня, – грустно улыбнулся Шульц. – У дурака старого.

– А во что играли, в «штосс»?

– Да, но у нас тут «девятивальтовый» практикуют, а у вас, наверное, на две дамы?

– Да, на две дамы. Я, признаться, про «девятивальтовый» даже не слышал.

– Это так, его здесь изобрели – у нас.

– Ну и как же он ухитрился всех обыграть?

– Играет очень хорошо, думаю, на тысячу профессионалов один такой игрок получается, но главное не в этом. Если бы он сразу начал всех, как орешки щелкать, народ бы затаился, и с ним играть никто бы не сел, а он, сволочь, два месяца ходил по кабакам и проигрывал по маленькой, лоха из себя корчил.

– И все постепенно поверили.

– А как не поверить, парень? Приходишь раз, приходишь два, а он все там сидит. Ручонки трясутся, глазки слезятся, щечки красные – и все просаживает. Пошли слухи, что уже и задолжал всем, а он сам эти слухи и распространял. И вот такой спектакль длился два месяца, а потом он пришел в главный кабак, в центре городка, там всегда была самая большая игра, ну и полез за главный стол, где самые тузы игровые с высокими ставками. Его было погнали, говорят, ты без денег, здесь другие ставки, но он достал из-за пазухи толстенную пачку пятисотенных и брякнул на стол. Я, говорит, хочу сыграть раз – выигрыш или ноль. За столом чуть драка не случилась, чтобы в первый круг попасть. У него набралось тысяч двадцать, у других не более чем по десяти тысяч. Они тут же взяли у своих товарищей взаймы, собрали кон, разложили карты, и он в три сета все их раздел. Собрал сто штук в мешок и ускакал, как безумный.

– Круто!

– Круто. Тут бы всем остановиться, понять, что парень их провел, но в обществе решили, что салаге просто повезло. Ну бывает же так?

– Бывает.

– Одним словом, никому не верилось, что это хитрый и коварный игрок, который начинал свою игру задолго до раздачи карт. Все знали, что у него теперь большой банк, и стали выходить на него по одному, и он их всех раздевал тет-а-тет, как говорится.

– И тебя тоже?

– Да. Прямо гипноз какой-то, честное слово. Я-то уже стал понимать, что тут что-то не так, что он не новичок, поскольку руки у него временами как роторы двигались, словно он с колодой в руках родился. Но попался я на другую уловку, он зашел в кабак, якобы уже сильно пьяный. Штормило его, килькой несло.