Семен Кожанов - Последняя черта

— Тысяча комплектов?! — округлив глаза, спросил Антон Сайков — атаман керченских казаков. — Так много?

— Тоха, на самом деле их еще больше. Намного больше, — выходя из комнаты, произнес я: — Так что подумайте лишний раз, перед тем как решить, хотите вы воевать или нет.

Возле моей комнаты стоял Данила с автоматом в руках. Рядом с ним сидела на стуле Настя.

— Привет, молодежь. Скучаете?

— Немного, — ответил Ветров. — Меня назначили в караул, охранять вашу комнату.

— Можете идти спать. Разбудите меня утром, часиков в восемь. Хорошо?

Ветров кивнул головой в знак прощания и, подхватив свою девушку под руку, пошел прочь по коридору. Зайдя в комнату, я закрыл дверь на ключ, а потом еще и намотал несколько витков скотча на дверную ручку, так, чтобы дверь не могли открыть снаружи — осторожность лишней не бывает!

Спать лег прямо так, в одежде, только расслабил пояс на брюках и немного расшнуровал ботинки. Перед тем как заснуть, подумал, что хорошо бы завтра купить сонник и попытаться растолковать сон, который мне снится каждую ночь.

Банковский «минивэн» подъехал с опозданием три минуты, что, в принципе, ничего не означало. Ну опоздал и опоздал, в конце концов, инкассаторы приехали не в магазин за выручкой, а на подработку — «шабашку», так сказать. Бронированный «Фольксваген Т4» встал точно в то же место, где он останавливался и три дня назад — небольшой закуток между выступающим углом здания и мусорными баками. Закуток, находился в небольшом тупичке между двумя строениями. Рядом располагались ювелирный магазин и ломбард. Машина появлялась раз в три дня. Инкассаторы приехали, чтобы вывезти упакованные в коробки драгоценности и часть выручки ломбарда. Скорее всего, существовала договоренность между старшим группы инкассаторов и хозяином магазина.

Один из инкассаторов вышел из машины и направился к неприметной металлической двери, которая располагалась в стене здания. Инкассатор выбил пальцами условный сигнал, дверь открылась, пропуская инкассатора внутрь.

— Начали! — прошептал я в гарнитуру мобильного телефона.

Мусорные баки «взорвались» грудой мусора. Наружу вылетели целлофановые пакеты, куски упаковочного пенопласта и пустые пластиковые бутылки. Из контейнеров выскочили два человека, укутанные в плащ-палатки. Большие капюшоны плащей, призванные укрывать солдатскую каску, были надвинуты на головы и завязаны внизу, на шее. В капюшонах были вырезаны прорези для глаз и рта. Упакованные в плащ-палатки и капюшоны-маски, нападавшие были похоже на бэтменов.

Один из «мусорных» бэтменов несколько раз выстрелил в темное нутро инкассаторской машины из травматического пистолета «Оса», а второй тем временем, подскочив к двери, упер в нее кусок металлической трубы, и ударом ботинка вбил ее в асфальтное крошево. Теперь открыть дверь будет очень тяжело.

Упакованные в плащ-палатки парни сноровисто вытащили из «Фольксвагена» брезентовые мешки с деньгами. Один из бэтменов кинул в машину инкассаторов, продолговатый цилиндр, из которого раздалось шипение и вырвались клубы дыма.

Я сдал машину задом и заехал в тупик. Задние дверцы моего «Пежо Боксер» были предусмотрительно открыты. Оба бэтмена, держа мешки с деньгами в руках, кинулись к моей машине.

Та-та-та-та! — длинная автоматная очередь хлестнула в спины бэтменам. Автоматные пули жестоким кнутом сбили с ног братьев Серовых. Василий упал на асфальт, всплескивая руками и теряя инкассаторский мешок. Вову пули толкнули на открытые автомобильные дверцы, он сполз по ним, оставляя за собой длинные кровавые следы.

Я выпрыгнул из машины, вскидывая на ходу пистолет.

Та-та-та-та! — автоматная очередь хлестнула по борту «буса», оставляя цепочку рваных отверстий в металле. Я упал на асфальт, вжимаясь в него всем телом. Стрелявший бил откуда-то сверху — с крыши соседнего дома. Согнувшись в три погибели, я осторожно выглянул из-за заднего колеса автомобиля.

Та-та-та-та! — пули прошлись по асфальту всего в нескольких сантиметрах от моей ноги. Черт возьми! Как же достать этого стрелка?! Та-та-та! — короткая очередь в три патрона пропорола заднее колесо, за которым я прятался. Микроавтобус осел на одну сторону. Та-та-та! — еще одна короткая очередь пробила второе заднее колесо автомобиля. «Пежо», лишившись двух задних колес, плотно сел на задницу. Да ну, е-мое! Где же этот стрелок? Как он, вообще, здесь оказался? Что делает человек с автоматом на крыше дома?

Бах! Бах! Бах! — я выстрелил из пистолета куда-то туда, в ту сторону, откуда доносились автоматные выстрелы. И тут же кинулся в другую сторону, низко пригибаясь к земле и пытаясь добежать до угла здания.

Не добежал! Удар молота в спину настиг меня всего в нескольких метрах от спасительного угла здания. Жгучая боль разлилась по всему телу, я скрючился на земле, пытаясь занять позу, в которой было бы не так больно лежать. Ничего не получалось — боль была повсюду. Ничего не помогало, я вертелся на асфальте, раненный в спину, и умирал от боли!

А потом боль ушла. Вдруг стало так легко и спокойно. Я лежал на земле и смотрел вверх, на небо! По ярко-голубой глазури неба плыли невесомые космы облаков. Это было так красиво, что я понемногу начал растворяться в этой голубой глазури!

Тень! Темная тень нависла надо мною. Она загородила небо и не давала мне смотреть на облака. Я хотел отогнать рукой тень, но руки не слушались меня. Тень приобрела четкие очертания, и я понял, что это не тень. Это лицо. Лицо человека, который стоял надо мной и смотрел на меня. Только лицо было каким-то темным, почти черным. Но не такое, как у негров. Чернота лица была какой-то неестественной, какой-то запредельной. Нехорошее лицо, злое! Человек опустил голову, и я смог разглядеть лицо в малейших подробностях. Я узнал его. Это был — я!!!

Я лежал на земле, умирая от нескольких ранений в спине, и я же стоял над своим же телом, держа в руках автомат. С еще горячим стволом.

Проснулся я как всегда резко — рывком поднявшись с постели! Да, что же это такое?! Когда же этот сон меня отпустит? Что все это может означать?

Посмотрев на часы, которые стояли на прикроватной тумбочке, я понял, что сейчас 6.18 утра. Рано, надо бы еще поспать. Получилось, что я спал всего три часа. И хотя по себе я чувствовал, что вполне могу уснуть, но что-то мне подсказывало, что как только я закрою глаза и усну, так сразу этот проклятый сон вернется, а вот этого я совершенно не хотел! Что-то с каждым разом мне это навязчивое сновидение нравится все меньше и меньше.

Включив кофеварку, я прошел в ванную, совершать утренний ритуал. Потом, в течение двух часов, я безостановочно работал за ноутбуком, выпив за это время четыре чашки кофе. Надо было подготовить материал, который я хотел, чтобы Василий Серов передал российским спецслужбам. Все наработки, что я успел сделать, были отправлены на недавно зарегистрированный почтовый ящик, скопированы на компакт-диск, флешку и распечатаны на бумаге.