Алекс Орлов - Тени войны

Имплантированный дозатор порцию за порцией выдавал адреналин и китонитовые кислоты, и нашпигованный пулями «24С» умер с жуткой улыбкой на разбитом лице.

Через секунду с разных сторон в ангар, будто выпущенные из пращи, влетели «21С» и «25С». Комбинезоны на обоих были изорваны, а руки и лица в ссадинах и порезах. Однако рты обоих были растянуты в счастливой улыбке. Ударив из своих MS-23 по замешкавшимся охранникам, они дали возможность появившемуся «22С» запрыгнуть на плоскость и установить фугас.

В ту же минуту взрыв чудовищной силы сорвал корпус судна со стапелей и пробил стену ангара. Охранников разметало по помещению, а стоявших вблизи боевиков расплющило о металлические конструкции.

Сообщения о нападениях на военные заводы и склады поступили одновременно из трех мест планеты. Но только в Австралии боевикам удалось повредить новый корабль, стоявший в ангаре.

Еще через день взяли в банке Касси Фортунато, когда тот пришел поинтересоваться поступлениями на его счет. Поначалу Касси выглядел испуганным и, пока его везли в управление, обещал рассказать все начистоту. Однако когда его посадили в изолятор, раздался звонок с самых верхов, и Джону Бидли посоветовали отпустить арестованного, поскольку получать от родственников денежные переводы не возбраняется.

Джона поразила оперативность, с которой некто получил информацию об аресте Фортунато.

Эдвард Гонзаг, пьяный, двигался по третьему ярусу Малого Западного шоссе. Он совсем ненадолго заснул и на приличной скорости въехал в грузовой отстойник.

Там его серебристая «медиа-турбо» врезалась в коммерческий трейлер, из-под оторвавшегося капота на свободу вырвались бешеные струи пара. В воздухе запахло озоном.

Когда санитары «Скорой помощи» извлекли Гонзага из машины, он был весь в крови. Где он ухитрился разбить голову, было непонятно, так как салон его авто был отделан самыми мягкими материалами. Поскольку ближайшим медицинским учреждением оказался госпиталь ВС, его доставили именно туда.

В приемном покое пострадавшему вытерли с лица кровь и зарегистрировали по данным водительского удостоверения. Затем пришла медсестра и вколола ему в руку какое-то лекарство. После этого вдвоем с напарницей они повезли каталку к лифту.

Пострадавший отчетливо ощущал запах духов. От той, что постарше, пахло ландышем, а от молодой исходил аромат зеленого яблока.

Глаза пациента были закрыты, но звуки рассказывали ему о том, что происходит вокруг. Вот створки лифта, шурша, разошлись, и каталка въехала внутрь, еле заметно дотронувшись до стены лифта. Щелкнула кнопка нужного этажа, и лифт плавно поплыл вверх.

Человек лежал на каталке и по еле заметным подрагиваниям лифтовой кабины считал этажи. На тридцать втором этаже лифт остановился, каталка поехала по коридору, а затем ее завезли в небольшое помещение. Пострадавший понял это по тому, что исчезло множащее звуки коридорное эхо. Затем больного профессионально переложили на кровать и начали подсоединять к рукам и голове холодные железки датчиков.

Защелкали тумблеры разных хитрых медицинских приборов, что-то зашипело, что-то тихонько затикало. Потом заговорила одна из медсестер:

— Посмотри, нет никаких признаков гематомы. Удивительный случай, нужно немедленно сообщить доктору.

По полу прошелестели шаги ног, обутых в легкую обувь. Почти беззвучно закрылась дверь. Клаус Корн приоткрыл глаза и увидел молодую медсестру. Она стояла к нему спиной и рассматривала свое отражение в зеркале. Девушка поворачивалась то одним боком, то другим, поправляя прядку, выбившуюся из-под головного убора. Закончив с прической, она повернулась к Клаусу.

— Ах, больной! Вы очнулись? — сказала она, всплеснув руками. — Как вы себя чувствуете?

Клаус решил, что человек, только что переживший аварию, разговаривает примерно так:

— А-а-а… Ме-е…

— Молчите, молчите, больной. Сейчас придет доктор и назначит вам лечение.

Открылась дверь, вошла старшая медсестра, а с ней доктор Гекльберри собственной персоной.

Он был высокого роста, худощавый, на его лице выделялись круглые черные глаза и нос с горбинкой.

Доктор остановился у двери, держа руки в карманах халата, и впился глазами в пациента, внимательно его изучая. Клаус имитировал полумертвое состояние, время от времени для натуральности позволяя себе легкую судорогу, изящно пробегавшую по его телу.

Доктор остался доволен. Он энергично потер ладони и сказал:

— Чудесно, Ивонна. Это то, что нужно. Сделайте необходимые анализы. Я надеюсь, что завтра утром он будет в состоянии перенести… э… лечение…

С этими словами доктор Гекльберри удалился, а с ним ушли и медсестры.

Памела проснулась, когда часы показывали семь тридцать. Спать совершенно не хотелось.

«Вот так всегда по выходным, — подумала она. — Когда можно спать и спать, ты просыпаешься бодренький, как морковка, а в понедельник хочется дрыхнуть до самого вечера».

Памела честно провалялась еще полчаса, но сон не шел, и она, вздохнув, поднялась с кровати и поплелась в ванную. Долго чистила зубы апельсиновой пастой и раздумывала, чем ей сегодня заняться. Поскольку тренировку перенесли на завтра, Пэм на целый день была предоставлена самой себе.

Почистив зубы и поплескав в лицо холодной водой, девушка вышла из ванной.

Дома у нее все было оборудовано для занятий спортом. Пэм достала из шкафа черную вытертую робу и легкие кожаные тапочки. Быстро переодевшись, она застегнула куртку и сразу же почувствовала себя другим человеком. Для начала она сделала несколько дыхательных упражнений, а затем упала на кулаки и начала отжиматься. Сделав сто отжиманий, Памела опять перешла к дыхательным упражнениям. Так, этап за этапом, она разогрелась и, поколотив под занавес мешок с песком, пошла под душ.

Памела бодро шагала по улице. На ней была ее любимая кремовая юбка и светло-коричневый пиджак. Короткие волосы пшеничного цвета смешно разметались от ветра, создаваемого очистными фильтрами нижних ярусов.

Памела уже придумала, куда деть свободное время. Она решила пройтись до ресторана «Чин-Чин», куда Касси Фортунато приглашал всех сотрудников своего отдела отпраздновать покупку новой машины.

Касси продолжал как ни в чем не бывало ходить на службу, и все вокруг него тоже делали вид, будто ничего не произошло. Как подозреваемого в предательстве его загружали всяким старьем, не допуская до новейших разработок. И от его приглашения в ресторан все деликатно отказались, сославшись на неотложные дела. Отказалась и Памела, но вот теперь она по собственной инициативе решила, что пойдет в «Чин-Чин».

Днем в ресторане оказалось мало посетителей. Большой, богато накрытый стол сразу бросался в глаза, и Памела направилась прямо к нему.