Алекс Орлов - Тени войны

Привыкать к мужу было трудно. Но еще трудней оказалось найти общий язык с его матерью. Это была жадная и сварливая старуха. Она помнила те времена, когда еще не существовало буферной зоны и люди не боялись ее ужасных скачков.

Не стесняясь гостей высокого ранга, которые часто бывали у Бирина, бабка Илона, так звали свекровь Герды, часто поливала грязью всех, кого только могла вспомнить. С годами она вспоминала все меньше фамилий, и все же ее список был довольно длинным. Когда Вацлаву Бирину надоело извиняться перед своими гостями, он пригласил психиатра, и тот оставил для пациентки целую коробку лекарств. Бирин стал подсыпать порошки матери в пищу. После этого бабка Илона быстро уставала от своих скандалов и большую часть дня спала, сидя в кресле.

Когда появилась Герда, старуха объявила ей войну. С самого утра она кричала Герде всякие непристойности и бросала в нее всем, что попадало под руку. Если невестка пряталась в одной из комнат, старуха выходила из себя и горланила до тех пор, пока Герда не появлялась. Однажды она так ударила невестку клюкой, что та в ответ столкнула свекровь со ступенек дома прямо в ее кресле.

Бабка Илона сильно ушиблась, а через два дня ее разбил паралич. Старуха ничего не говорила и не шевелилась, просто лежала как колода, уставившись в потолок. Кормить ее через трубку приходил врач, но гигиенические процедуры выполняла Герда. Такая жизнь не входила в ее планы, и в конце концов она отравила неподвижную свекровь, влив ей в ноздри яд.

И снова Морис оказался в камере, уже в третий раз за время своих злоключений, однако справедливости ради следовало отметить, что эта камера была самая чистая, теплая и сухая. Вместо гнилой соломы и кишащего блохами рванья здесь стоял мягкий топчан, покрытый белоснежной простыней. Стены камеры были обиты толстым серым войлоком, кроме одного угла, выложенного от пола до потолка ослепительно белым кафелем. В самом верху этого угла торчал железный крюк, к которому была подвешена хромированная цепь, а на цепи висело некое приспособление, очень похожее на вешалку для одежды. Не нужно было долго думать, чтобы догадаться о предназначении этой конструкции.

От соседства с подобными приспособлениями у Мориса по спине бегали мурашки, и, чтобы отвлечься, он по многу раз прокручивал в памяти весь свой путь от заброшенного города до места, где его ожидала засада. Он помнил, как нес варана под рубашкой на случай защиты от нападения. Однако применить своего друга ему так и не пришлось. Никто не решился встать у него на пути.

В какой-то момент он понял, что вышел из буферной зоны: цвета стали ярче, контуры предметов — отчетливее. Звуки перестали дробиться и смазываться множеством неправдоподобных шумов.

Преодолев еще три десятка шагов, Морис вышел на лесную опушку и остановился, поскольку варан забеспокоился и начал царапать острыми коготками живот. Пришлось его отпустить, и он вернулся в буферную зону. Морис посмотрел ему вслед, затем повернулся и пошел своей дорогой.

Он шел еще с полчаса, пока не остановился, услышав подозрительный шорох. Затем был тонкий свист, и в плечо вонзилась химическая ампула. Морис выдернул ее практически сразу, но и этого хватило, чтобы парализатор начал действовать. Руки и ноги перестали слушаться, и он потерял сознание.

Телефон зазвонил, Бирин снял трубку. Он был приятно удивлен, поскольку ему звонил сам президент.

— Здравствуйте, Вацлав. Вас беспокоит доктор Ризен…

— Я узнал вас, господин президент. — Бирин сидел за столом и поигрывал резиновой дубинкой в свободной руке. Он собирался идти на допрос.

— Как там ваш пленник? — осведомился доктор.

— Как раз сейчас я хотел это выяснить. Через час он нам все выложит, господин президент, это я вам обещаю. Или он расскажет все, или умрет…

— Вот этого-то я и боюсь. Дело в том, что у нас появились новые сведения, и теперь ваш диверсант нам нужен в добром здравии. Поэтому традиционные методы допроса к нему применять не следует…

— С чего вдруг ему такое послабление, господин президент? — спросил разочарованный Бирин.

— Возможно, он станет одним из нас. По крайней мере, мне бы этого очень хотелось… Я сам буду говорить с ним.

— Вам виднее, господин президент. Ваше желание для меня закон, но этот человек может быть опасен. Существует версия, что он голыми руками уничтожил робота-убийцу. Стоит ли рисковать вам лично? Если честно, то я обеспокоен и…

— Полноте, Вацлав, — перебил собеседника Ризен, — неужели вы думаете, что я не предприму соответствующих мер безопасности?

Воцарилась пауза.

«Идиот, — подумал Ризен, — какой идиот…»

— Ну так что вы скажете? — Доктору Ризену не хотелось давить на Бирина.

— То есть вы его забираете?

— Да, вы правильно поняли, Вацлав. Люди полковника Фрезера приедут к вам через пятнадцать минут. А вы не расстраивайтесь. Если этот диверсант откажется сотрудничать, мы вернем его к вам, и делайте с ним что хотите. Вы же знаете, я всегда иду вам навстречу. Кстати, как чувствует себя ваша молодая жена? Я слышал, вы ждете прибавления?

— Спасибо, господин президент, мне очень приятно, что вы осведомлены…

— Конечно-конечно, — перебил его доктор Ризен, — я стараюсь, чтобы всегда… Ну, всего вам хорошего.

Джон проснулся ровно в пять, и первый человек, о ком он подумал, была Ева. Она, его новая любовница, с которой он жил уже полгода, поднялась на полчаса раньше и приготовила завтрак.

Джон давно заметил, что Ева его не раздражает. Ей удавалось быть какой-то незаметной. «Пора нам узаконить наши отношения, — подвел итог Джон. — Если я переживу сегодняшний день, так и сделаем».

Он вышел из ванной бодрый, выбритый и благоухающий дезодорантами. Быстро одевшись, проглотил омлет, залпом выпил кофе и, чмокнув Еву в лоб, вышел из дому.

Через час он уже стоял в затемненной комнате перед подсвеченной оперативной картой.

— Итак, господа, шесть тридцать. До начала работы в этом корпусе еще целых два часа. Давайте еще раз повторим наши задачи. Итак, Восьмой атлантический флот берет на себя капитан Фитнесс, военно-морскую базу блокирует майор Армстронг. Морские пехотинцы лейтенанта Боргезе перекрывают Западное шоссе, чтобы отрезать пилотов от базы ВВС «Северин». Вам необходимо продержаться до подхода бронетанковой бригады НСБ.

Лейтенант Боргезе молча кивнул.

— Так получается, господа, что в случае неудачи те первые лица, которых мы здесь представляем, останутся при своих креслах, а нас уничтожат. Надеюсь, вы это понимаете. Поэтому призываю вас быть предельно внимательными и жесткими. Вот те приборы, о которых я вам говорил.

С этими словами майор Бидли открыл лежавший на столе чемоданчик, и все присутствующие увидели те самые тестеры, в существование которых не очень-то верили.