Владислав Глушков - Совмещение реальностей

— Спасибо, Пантелеймон.

Ванна набралась, Алексей насыпал туда немного первой попавшейся под руку соли и с удовольствием погрузился в горячую, ароматную воду.

Голова в месте удара болела, он аккуратно ощупал её. Ничего страшного там не было, ссадина и только. Он всё-таки вовремя заметил удар и успел инстинктивно немного отклониться и тем самым смягчить его, если бы не это, всё могло закончиться значительно хуже, булыжник которым приложилась к его голове секретарша шефа, был достаточно велик, чтобы проломить его голову. О том, что толкнуло её на этот шаг, сейчас думать не хотелось. Сейчас надо было обдумать ситуацию, в которую он попал, благодаря этому булыжнику. А ситуация была одно слово — дрянь. С Аней вчера поругались, и она теперь пребывает в полной уверенности, что он, Алексей Мещеряков развлекается с этой стервой, Люськой. Как после этого Ане в глаза смотреть, да и объяснять всё? А что объяснять то он ещё и сам никак не мог понять, да и когда объяснять придётся, тоже. Судя по всему, здесь он задержится надолго.

Казалось, это был какой-то фантастический сон. Сколько раз, погружаясь в детстве, в романы братьев Стругацких мечтал парнишка о дальних мирах, чужих и таких враждебных человеку планетах. Как уже взрослым и опытным воином, оставшись там, на границе с Пакистаном, прикрывать отход своей группы, контуженный и раненый он, попав в плен к духам, на очередном допросе вспоминал приключения вечного воителя и мечтал, что вот сейчас откроется портал и все муки закончатся. Нет, это были только мечты, а муки и страдания заканчивались только тогда, когда на выручку приходили боевые товарищи, и вытаскивали его. И только тогда жизнь начиналась с начала. И был госпиталь и новое задание, и новый бой. Но как случилось в этот раз. Ведь это не красивый фантастический роман. Это жизнь, его жизнь, жизнь, которая уже, якобы начала налаживаться, всё связанное с риском было позади, страданиями, потерей боевых товарищей и постоянным балансированием на лезвии ножа. Как это могло случиться, в этой жизни, в жизни в которой уже появилась Аня, появилась надежда на создание семьи и нормального человеческого быта, в которой не было места боли, страданию и смерти. Так нет вот тебе, пожалуйста. Откуда взялась эта Люська, с её хахалями. Что теперь подумает, Аня, как ей объяснять, что с ним произошло, и что он сейчас не с Люськой кувыркается в постели, а неизвестно где вообще. Да и вернётся ли он домой, придётся ли что-то кому-то объяснять, этого Алексей ещё не знал.

— Алексий, — послышался из комнаты громкий голос Владмира, — хватит там плескаться, вылазь, завтрак готов.

Алексей смыл с себя мыльную воду, насухо вытерся, висевшим в комнате полотенце, и надел красивый атласный халат.

— Ну, вот уже совсем на человека похож, — глянув на него, констатировал Владомир. — присаживайся за стол, хотя нет, сначала оденься, тут Пантелеймон уже кое-что тебе подготовил.

Возле кровати стояли сапоги тонкой кожи, на кровати лежала белая рубаха и чёрные брюки.

— Вот это да, когда же ты всё успел сделать то? Я совсем недолго мылся.

— Ты не расспросами занимайся, а одевайся, — посоветовал Алексею Пантелеймон, — а я погляжу всё ли ладно.

Брюки сели идеально, сужающиеся к низу они мягко облегали ноги, заправленные в сапоги, ни сколечко не топорщились, белая рубаха с широкими рукавами и кружевным воротником, была заправлена в брюки, широкий атласный пояс имел кольца для пристёгивания ножен меча с левой стороны и шлейки для кинжала с правой. Оглядев себя в высоком зеркале, Алексей остался доволен. Сюртук остался лежать на кровати, что не оставил без недовольства Пантелеймон, но Алексей, сославшись на то, что обстановка не официальная, да и лето на дворе, извинился и клятвенно пообещал после завтрака всё-таки сюртук померить. Но портной не отстал, заставил-таки одеться полностью, удовлетворённо крякнул, махнул рукой.

— Так, кажется всё хорошо, подвёл итог Пантелеймон, всё сидит замечательно, на сегодня этого костюма будет вполне достаточно, а к завтрашнему дню, если, конечно ты у нас ещё задержишься, мои подмастерья доставят тебе весь остальной необходимый гардероб. Всё теперь, коль угодно можешь раздеваться.

— Пантелеймон, я понимаю, что всё это должно быть дорого стоит, У нас оплата услуг модельера такого уровня по карману далеко не каждому, я так думаю, что у вас также. Но я не имею средств на всё это.

— За оплату, мил человек можешь не переживать, все мои усилия достаточно щедро оплачены казной.

— Может, хватит уже комплементы друг другу раздавать, идите завтракать уже. — Владмиру давно надоело смотреть это действо, и он явно томился в ожидании завтрака.

Посередине комнаты стоял круглый стол на одной ноге, вокруг него три стула, на одном из которых сидел Владмир и наполнял стоящую перед ним тарелку всем, что было на столе.

«Лёгкий завтрак», как выразился командир гвардии, состоял из жареных куропаток, заливной рыбы, омлета, сделанного как минимум из трёх десятков яиц, овощей, свежего белого хлеба, большого бисквита с фруктовой начинкой и шапкой белкового крема. В центре стола дымился самовар, стояло несколько кувшинов с ягодным морсом. Единственно, чего не увидел на столе Алексей, так это спиртного. Этот факт не оставил без внимания и Пантелеймон.

— Владмир, а что случилось? Почему ты забыл свою любимую медовуху на стол поставить? Не захворал ли ты случаем?

— Не ёрничай портнишка, как я могу перед гостем, да и к князю ещё сегодня идти. Хотя? — Владмир вопросительно посмотрел на Алексея.

— Если всё зависит от меня, — вступил в разговор Алексей, — то я не против, только если можно чего-нибудь не очень крепкого и немного.

— Вот это я понимаю, слова нестоящего мужчины, — с этими словами Владмир достал из-под стола кувшин, емкостью не менее трёх литров.

— Ооо… — только и смог произнести местный Кутюрье.

— Владмир, а не многовато ли с утра? — поинтересовался Алексей.

— Да разве это много Алексий, тем более что не медовуха это, а самое что ни на есть Романское вино, из самого центра Романских Карпат, лёгкое и полезное во всех отношениях, особенно поутру. Всё хватит разглагольствовать, все за стол.

Завтрак за неспешной беседой и хорошим виноградным вином затянулся. Ничего нового, что могло бы расставить точки над «і» Алексей для себя не выяснил. Владмир и Пантелеймон были интересными собеседниками, людьми, хорошо разбирающимися каждый в своём деле, а именно, Владмир в застольях, потасовках, оружии и войнах местного уровня, Пантелеймон же моде, тканях и всё тех же застольях и потасовках, в коих постоянно участвовал, вместе со своим товарищем, командиром гвардии. Единственное, что удалось выяснить так это то, что год шёл 7517-й от сотворения мира и состоял из девяти месяцев. Месяцы в свою очередь были чётные и нечётные. В чётном месяце, было сорок дней, в нечётном — сорок один. Недели состояли из девяти дней. Таким образом, в два месяца укладывалось ровно девять недель. Сутки же, как и дома состояли из двадцати четырёх часов, по шестьдесят минут каждый. За другими знаниями и разъяснениями товарищи посоветовали Алексею обратиться непосредственно к Сятославу, а ещё лучше к Наставнику, уж он точно мог дать ответы на все вопросы.