Николай Басов - Закон военного счастья (сборник)

– Знаю такие, – согласился Рост. – Это у них транспортные машины с двумя котлами и с большим трюмом посередине.

– А у меня так, – раздалось справа, – от берега пернатых идет почти сто шестьдесят машин. Из них треть, как было заявлено, транспортные.

– Тогда мне тоже придется признаться, – сказала Ева. – Я от нечего делать центральную их волну пересчитала. Триста двадцать обычных и, кажется, восемьдесят транспортов. Черных треугольников – ни одного, других возможных кораблей поддержки тоже не замечено.

– Принято, – отозвался Рост. Он попробовал на глаз определить расстояние этих летунов до берега, их подлетное время к Одессе, попытался прикинуть наилучший вариант противодействия им.

У него почему-то ничего не получалось. Вернее, конечно, он составил план, но был в нем не очень-то уверен. Он мог поступить слишком самоуверенно. В общем, следовало посоветоваться. Но Ева вдруг принялась вполне по-девчоночьи хихикать.

– Ты чего? – спросил ее Рост.

– Так, ерунда, – ответила рыжеволосая красавица. Помолчала. Все-таки пояснила: – Они летят и еще не знают, что уже не они… Что уже мы – захватчики.

Рост ничего не ответил. Но услышать такое было странно. И над этим не хихикать следовало, а думать. Правда, потом, после боя.

Отражение Солнца в воде ударило из-под машины, как второе Солнце. Ростик уже слишком давно летал над морем, чтобы помнить каково это – видеть отражение Полдневного солнца прямо под собой. Казалось, в этом отражении может потеряться не только их крейсер, но каждая из стай пурпурных, и все три их стаи вместе взятые.

Ростик мельком подумал, не следует ли ввести обычай летать над морем в солнцезащитных очках, но потом решил, что такую тягу к комфорту вряд ли кто оценит правильно… Каково же было его удивление, когда Ева вдруг обернулась, и у нее на носике сидели именно такие очки, о которых он только что думал. М-да, определенно телепатия существовала.

– Ева, ты сама догадалась захватить с собой очки?

– Что? Ах, очки… Нет, я их не захватывала, они всегда при мне. Сам понимаешь, зрение нужно беречь, какой я без него пилот?

Да, действительно. Следует завести себе такие же.

– Ева, как думаешь, если мы ударим по дальней стае, у побережья пернатых, потом подгоним ту, что на западе, к основной, и уже эти две попробуем заставить сесть – успеем все провернуть по нашим правилам, прежде чем они атакуют Одессу?

– Если они сразу поторопятся и атакуют Одессу, тогда можем не успеть. А начнут дергаться – попробуют отойти подальше в море или куда-нибудь в сторону скакнут – обязательно выйдет.

Да, это была серьезная опасность – если пурпурные атакуют Одессу, разобьют дома, сломят сопротивление наших и займут в городе оборону против треугольных крейсеров. Рост и сам это понимал и довольно хорошо представлял. Но, с другой стороны, если основная стая вражеских гравилетов поведет себя уверенно, он может выйти из боя с восточной эскадрой противника и успеть оказать помощь своим. И Ким будет сзади… Так и сделаем.

– Ева, атакуй тех, что на востоке. На этот раз пленных брать не будем. Пока. Так что – огонь из всех пушек, и исключительно на поражение.

Курс плавно изменился градусов на тридцать. Часа через полтора эта стая пурпурных леталок приблизилась уже километров на двадцать. До одесского берега из этой точки было около восьмидесяти, максимум девяносто километров. Если очень быстро расправиться с этими, подумал Ростик, то можно провернуть все так, как задумано. Только нужно очень торопиться и палить очень точно.

– Значит, так, – приказал он. – Бьем по-ковбойски, один выстрел – один противник сбит. Серьезно задетых не добиваем, они до своих не дотянут, а пернатые, похоже, их тоже не примут. Так что подранков оставляем без внимания. Доложить о готовности.

– Левое крыло – готов.

– Правое – то же самое.

Молчание. Долгое молчание. Рост уже открыл рот, чтобы окликнуть стрелков сзади, но кто-то из них, почему-то запыхавшись, ответил:

– Задние пушки – тоже в порядке.

– Что там у вас происходит? Почему запыхался?

– Решил гребцам помочь…

– Ну и ну! – внезапно разозлился Ростик. – У тебя же от напряжения руки будут дрожать. Ева, как ты таких, с позволения сказать, стрелков за пушки поставила?

– Да не бойся, командир, – отозвался тот же голос сзади. – Я же не из пистолетика буду палить, а из пушки, она же к борту привинчена.

– Ева, заменить его. – Рост вздохнул.

– На кого?

– Да хоть на заряжающего с крыльев! На любого, у кого ума хватает своим делом заниматься… А не помогать гребцам.

– Есть.

Ребята не успели даже перейти на новые места, как передовые из леталок противника, видимо, заподозрив что-то, стали вдруг поворачивать в сторону океана. Наверное, у них был какой-то опознавательный знак, что-то вроде пароля, который Ева, конечно, не выполнила. Тогда Рост довольно жестко приказал:

– Все, атакуем. Увеличить скорость, орудия к бою.

Но они выходили на расстояние выстрела, как показалось Ростику, гораздо дольше, чем хотелось бы. Лишь минут через десять, вместо шести-семи, принимая во внимание начальные встречные курсы, Рост выцелил одну из двухкотловых леталок, длинную, почти в двадцать метров, неуклюжую и толстую, как бочка, которая все никак не решалась свернуть на север, и надавил на планку.

Между ними было около четырех километров, и первый выстрел ушел мимо, зато второй угодил точнехонько туда, куда указывало перекрестие. Между задними блинами, под углом сверху вниз, потому что Ева шла выше, чем «ядро» стаи. Машина противника закачалась, потом стала биться уже всем корпусом, а потом неожиданно ухнула вниз.

– Здорово, – отозвалась Ева. – Отличный выстрел.

Ударили орудия на крыльях. Конечно, сбивать каждую бочку врага единственным выстрелом не получалось даже у Ростовых пушек, которые, по определению Бабурина, тянули на рублевый калибр. Но все-таки за три-пять выстрелов они с противником расправлялись.

Иногда, конечно, стрелки не удерживались и добивали уже задымившие машины, но… Ростик их понимал. Именно эти самые пурпурные, которых ребята видели перед собой, только что разрушили Боловск, собравшись покорить человечество, обратить его в рабство, может быть, уничтожить совсем, стереть с лица Полдневной сферы – поэтому они заслуживали, чтобы их добивали. До конца, до момента опрокидывания этих леталок в море.

Некоторые машины пурпурных попытались разлетаться в разные стороны, но их подводила привычка держаться вместе. За каждой из отвернувших в сторону машин тут же увязывались три, десять, двадцать других леталок… А двадцать гравилетов противника уже имело смысл догонять, и Ева плавно, почти не кренясь на виражах, следовала за удирающими. Погоня не занимала много времени, и снова гремели орудия и небо поочередно расчерчивали дымные следы от падающих вниз гравилетов, обломков лодок и желто-оранжевые вспышки взрывающихся котлов.