Николай Басов - Закон военного счастья (сборник)

Ростик даже успел искупаться в соседнем ручье. Потом, подумав, загнал в воду и своего жеребчика, вымыл его от кончика носа до задних копыт. Каково же было его удивление, когда, закончив, он вдруг почувствовал дружеский тычок мягким носом в плечо – оказалось, жеребец Квадратного тоже решил быть чистым. Оказывается, отношения с лошадюгами незаметно для Ростика налаживались, они его признали уже годным для роли банщика, и на том спасибо.

Так как старшина был еще слаб, Ростик управился и с его конягой, а вот со своим Пестелю пришлось разбираться, довольствуясь только устными советами Ростика. Впрочем, он не протестовал, у него-то, что бы там ни думали некоторые, был опыт возни с разной живностью куда больше, чем у десяти Ростиков.

Сначала проход им показался каким-то другим. Никто из троих не был уверен, что они идут правильной дорогой. Потом Рост вспомнил рощу, которую они проезжали. Через пару километров старшина узнал странный валун на верхушке небольшого взгорка, и вдруг стало ясно, что они идут именно той горловиной, которую и назвали перевалом.

– Запоминайте, – сказал старшина, – тут еще не один раз придется ходить самим и других водить.

– Что мы там забыли? – вздохнул Пестель. – Со своей бы стороной справиться.

Чувствовалось, что этот поход оставил в нем не самые радужные впечатления. Хотя Ростик почему-то думал, что разведка была и удачной, и даже не очень хлопотной. Наверное, он стал совсем уж оловянным, как стойкий солдатик… Он усмехнулся, почему-то был этому рад.

На ту сторону холмов до конца дня выбраться они не сумели. И это было плохо. Хотя чем именно – никто из них не знал. Но все вдруг стали нервными, настороженными, даже слегка злыми. Исключение не составляли и кони. Те вообще ржали так, что эхо гуляло по узкой долине, и через каждые пятьсот метров вдруг отказывались идти вперед, хотя никаких причин бояться чего-либо в поле зрения не возникало. Настроение определил Пестель:

– Если бы разок здесь уже не ходили, можно было подумать, что тут Соловей-разбойник засаду сплел.

Лагерь разбили у небольшого холодного прудика, образовавшегося в ложбинке кристального ручья, стекающего с Олимпа. С двух сторон их закрывали камни, так что возникло давно не испытываемое ощущение, что они находятся в закрытом пространстве, в комнате, например.

Ужин поспел, когда солнце уже погасло. Темень, как всегда бывает в горах, навалилась со всех сторон. И тут же из-за отдаленных скал послышался заунывный вой. Старшина о чем-то усиленно размышлял. Когда прозвучал этот вой, он неторопливо посмотрел в темноту, мерно дожевывая свой кусок поджаренного на огне мяса.

– Рост, далеко до того места, где мы последний мясной караван грузили?

– Не знаю точно, но, кажется…

– Изрядно будет, – вмешался Пестель. – А что?

– Идея такая, – старшина тяжко вздохнул. – На том месте мы оставили кучу еды для самых… Ну, для разных воющих тут по ночам. Не знаю, то ли шакалов, то ли гиен каких-нибудь.

– Гиены кашляют и смеются, – высказался Ростик. – Так о них писал Майн Рид.

– Они еще и воют, только чуть иначе, чем волки, – сказал Пестель. Он повернулся в Квадратному. – Так о чем ты?

– О том. Может, они нас потому первый раз пропустили без помех, что у них было чем заняться?

– Жертвоприношение предлагаешь устраивать или дань платить? – усмехнулся Пестель.

– Просто внимание отвлечь от трех тощих разведчиков и их изморенных лошадей.

Вой раздался вдруг совсем недалеко. И было в нем что-то, из-за чего между лопаток Ростика возник холодок. Как бы это определить… Вой этот выражал радость при виде добычи, которая не убежит, которой некуда деться. И этой добычей были они, разведчики и лошади, как сказал старшина. Он был прав, в этом Ростик не сомневался.

– Жаль, тут топлива мало, нельзя из костров круг поставить. – Старшина поднялся, потянулся. Потом лицо его стало твердым, как дубленая рожа тевтона, решившего подороже продать свою жизнь. – Пестель, давай назад, в резерв, к лошадям, будешь добивать тех, что прорвутся, и кидать головни, чтобы мы их видели.

– Почему я?

– На тебе доспехи послабее, так что…

– Может, и ваши железки их челюстей не выдержат?

– Не обижайся, Жорка, – вмешался Ростик, только обид им тут не хватало. – Тебе-то они вмиг все пооткусывают, поэтому слушай командира.

– Рост, станешь слева, начинай с арбалета. Может, они будут своих добивать – какая-никакая, а все же передышка. В ближних не стреляй, руби палашом. И не размышляй, разрубил и отбрасывай назад. Автомат пускай, когда они гурьбой пойдут. Ну, если бы умел – помолился бы. Ты – слева, я – справа.

Они стали, маленький отряд, зажатый камнями и ночью. Ростик подумал и мужественным голосом спросил:

– А центр кто будет держать?

– Оба, – ответил старшина. Он ждал, определенно прислушиваясь, да так, что у него уши чуть из шлема не прорастали. – Сдается мне, сегодня ночью спать нам, хлопцы, не придется.

Ростик вздохнул и повернулся к северу, туда, где примерно находился Боловск, дом, родные. Вернусь, решил он, долго-долго никуда не поеду.

Ростик чувствовал себя не очень здорово. Хотя до сих пор ему доставалось меньше синяков и шишек, чем его спутникам, неожиданная слабость затопила его тело. Хуже того – затопила его сознание.

Он стоял и думал, что тут скорее всего они и найдут свой вечный покой, что все, чего им удалось до сих пор добиться, оказалось слишком сложным переплетением удачи и отчаяния. Но вот удача, кажется, кончилась, отчаяние обратилось против них, и скоро… Он стряхнул охватившее его бессилие и обнаружил, что сидит на земле, странно подогнув ноги, как в детстве, опустив оружие, и над ним склонились Квадратный и Пестель. Оба заглядывали ему в глаза, но в темноте было трудно рассмотреть что-либо под его забралом. А поднять его они почему-то не догадались. Ростик сделал попытку подняться сам.

– Я знаю, что делать. Голодные они от нас не отойдут.

– Это понятно, – Квадратный чуть нервно огляделся вокруг, тьма стояла кромешная, не видно было ни зги на расстоянии уже пяти-семи шагов, невзирая на костер и головни, которые сжимал Пестель.

– Нужно пожертвовать лошадью. Хотя бы одной или лучше двумя.

– Знал бы, пристрелил пяток жирафов и прошли перевал без приключений… Ладно, – решил Пестель, – моя самая слабая.

– А моя… – Квадратный опустил голову, подумал. – Пестель, снимай с них сумки, узду и седла.

– Седла-то куда денем?

– Завернем в брезент и тут где-нибудь зароем, где посуше.

– Сумки зароем, а седла… Бросим вперед, они такие, что и их сжуют.

– Значит, это не шакалы, – определил Пестель. – Рост, что же ты чувствуешь?

Ростик ответить не успел. Лошади вдруг стали ржать и биться. Словно бы поняли, что скоро им придется куда как плохо, но Пестель с ними справлялся. Еще как, даже Ростику стало ясно, что теперь никто из них не дрогнет.