Вадим Денисов - Антигеймер

Вроде греется не особо. И пар не идёт. Вода в бачке на уровне. Приедем, надо будет всё проверить самому или найти мастера. Внутри опасной территории не до ремонтов будет, поломки не нужны, тогда неприятностей не избежать.

Бетонное здание КПП «Зомбятник» выглядело солидно. Белый силикатный кирпич, прожектора по углам, пулемётное гнездо на крыше. Двустворчатые ворота покрашены шаровой краской с выпуклой красной звездой на каждой створке. В правой прорезана калитка. Нас они увидели давно, а вот вышли только что. Два крепких рослых пацана с «Калашниковыми» на груди стволами вниз. Камуфляж чистый, сами ухоженные, уверенные. Похоже, и здесь жить можно.

Белобрысый парняга, старший, судя по всему, поднял вверх обыкновенную гаишную палку.

Я остановился, выходить не стал, форточку опустил.

— Вы знаки что, не видите?

Господи, да какие знаки! Не хватало мне ещё и в Зомбятнике дорожные знаки читать.

— Куда гоните, ограничение сорок!

Промолчу лучше, злости что-то много.

Неприветливые ребята, очень неприветливые. Пока гаишник общался со мной, его напарник обошёл машину по кругу, оценил гордые белые надписи «ПРЕССА» на бортах и, подойдя к товарищу, шепнул ему что-то на ухо. Белобрысик открыл рот, и оба заржали во всю мощь лёгких.

— Журналюги прибыли, Марат! Ваше командировочное задание и удостоверения, — наконец очухался старший караульщик.

— Мужики, вы заранее себе мишень нарисовали? Да ещё яркой белой краской, — с нехорошей ухмылкой спросил чернявый, пока его коллега пялился в бумаги.

В чём-то он прав, я до сих пор не могу сказать с уверенностью — является ли такая надпись охранной грамотой? Или же мишенью на груди? Мне как-то подумалось, что и программа Департамента может учитывать значение прессы. Только это не солдатского уровня вопрос.

— У вас тут что, зомбаки уже вооружились? — огрызнулся я, и не подумав отвечать на идиотский вопрос. — Или славный людской контингент начнёт стрелять по машине журналистов? Димыч, а ну-ка, сфотографируй этих орлов для газеты! Это же офигеть, какие красивые!

— Ты молчи и отвечай на вопросы, понял? — вскинулся чернявый.

В отличие от напарника я словно подзарядился.

Вот и в Зоне то же самое было.

До этого момента страх просто душил, а тут что-то щёлкнуло, и он почти пропал.

— Давай, давай, несколько кадров! Чистенькие такие, приветливые!

Димон послушно достал камеру и с приятным щёлканьем зеркалки сделал несколько снимков.

— Э, журналист! Ты не борзей, а то не пустим!

— Что ты там сказал, воин? — прищурился я. — Не пустишь? Мы сейчас развернёмся и поедем назад. И расскажем главреду, как два охренеть каких бывалых солдата сорвали командировочное задание. И на ближайшем межрегиональном трибунале будет принято справедливое решение: оба отправитесь к нам, в Попадонецк! Рубить дубы у реки, где бегают крокодилы-мутанты.

Наверху хлопнула дверь, на террасу под козырьком крыши вышел ещё один, офицер.

— Будко! Что вы там трёте-мнёте, не видишь, что ли, пресса! Ворота открывай!

Оба караульных зашипели от злости, да делать нечего, приказ есть приказ. Ведь и сами знают, что просто выпендриваются. Что прапорщик на Зоне, что эти… Чаще в чистое поле надо ходить, ребята! В рейды! По тёмным дорожкам шастать, где червяки-мутанты летают вдоль обочин.

Мы проехали внутрь, и уж тут я остановился закономерно, надо узнать, куда дальше двигать, с кем вопросы решать.

Первым в глаза бросился удивительный зомбомобиль, стоящий возле КПП. Первый настоящий зомбомобиль, мать вашу! Ух ты! Сделанный из какого-то грузовика, он представлял собой настоящее чудо кустарной мысли, в котором воплотились выстраданные мечтания и фантазии изготовителей. Меня хоть огнём пытай, не скажу, для чего поставлена на технику та или иная железяка. По бокам — ряды треугольных резаков, напоминающие то ли зубы акулы, то ли роговые наросты динозавров. На окнах — железные листы с рядами узких прорезей. На крыше установлена непонятного назначения труба, отчасти похожая на пушку.

— Димон, не спи, работаем! — весело крикнул я.

Офицер наверху тем временем говорил с кем-то по телефону, держа на руках старый аппарат с длинным витым шнуром. Заметив взгляд, он одновременно качнул головой и поднял ладонь, показывая, что поговорит и спустится.

Господи, бойниц-то сколько! Все закрывающиеся. Наверху длинная коленчатая антенна, дополнительные фары и два запасных колеса, перед окнами — фары-искатели. Пара мощных лебёдок, лопаты и ломы закреплены на бортах. Однако тоже чистенький, редко они на грязную работу выезжают, редко.

— Здравия желаю, товарищи журналисты! Лейтенант Игумнов, Константин, начальник КПП-раз-два. Ну что, акулы пера, каковы первые впечатления, как там оно, в Яблоневом? — бодро поинтересовался спустившийся командир, и протянул мне руку.

— Это где? — не понял я, отвечая на крепкое рукопожатие и одновременно предъявляя документы и ему.

— Пригород. Бывшее село, вы мимо проезжали.

— A-а… Шатаются, паразиты, у самой дороги стоят, в переулках скапливаются. Да вот думали с коллегой, неплохо было бы село зачистить. Уютное местечко, жалко такое зомбакам отдавать.

Лейтенант поцокал языком и сказал:

— Тут переругались все с этим Яблоневым… Одни требуют немедленной зачистки, другие спрашивают: кто там жить будет и зачем? А жить придётся, зомби где-то прорываются и бредут на выход, так сказать. Я — против! Яблонево, конечно, неплохо бы освоить, скоро в Выживске места свободного не останется. Только я точно знаю — после зачистки никто там жить не станет, с этим только болтуны и горлопаны спорят. Именно моим ребятам придётся регулярно патрулировать пригород со всеми вытекающими. Тогда в чём смысл?

— Обидно народу.

— Ничего не меняет. Система нужна, стратегия развития… Пора выбирать местное самоуправление. В общем, зачистить несложно, особенно если ребята будут опытные. Дальше-то что делать?

Умный мужик. Хотя какой он мужик? Парень моих лет, может, чуть постарше. Внешность, как говорится, непримечательная. Таких в ФСБ любили. Попрощался, отошёл, и уже не вспомнишь, как человек выглядел. Даже цвет волос непонятен, стрижен почти под ноль. Разве что уши чуть оттопырены и глаза посажены близко.

— Не понимаю, как через такую изгородь вообще можно прорваться? — спросил я, оглядываясь на ограду.

Нижний ярус заграждения представляет собой поставленные друг на друга тяжеленные бетонные плиты, суммарно по вытянутую вверх руку взрослого человека. И только потом начинается прочная металлическая решётка ещё на три метра вверх. Козырёк на Г-образных кронштейнах с колючкой, хорошее дополнение.

— Везде такой тип ограды?

Лейтенант кивнул, подтверждая.