Максим Бояринов - Год ворона, книга первая

Хотя в основу романа положены отдельные реально происходившие события, все описанные персоналии, организации и события являются авторским вымыслом. Любые совпадения имен и названий случайны, и не могут служить основанием для привлечения автора к какому-бы то ни было виду ответственности. Негативные оценки деятельности отдельных представителей силовых структур и войсковых формирований России, Украины и США являются плодом авторской фантазии.

Главного управления частей особого назначения, а равно самих частей и отдельного батальона «Ворон» в составе Вооруженных сил России не существует.

Я постарался рассказать фантастическую историю «а что, если…»

Что и как получилось, вам судить, уважаемые читатели.

Моя большая благодарность всем, кто помогал, помогает и еще поможет в работе. И отдельно — А. Трубникову за доступ к его рабочим записям, которые послужили решающим стимулом к написанию этого романа.

Одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год стал последним «советским».

Горбачевская перестройка успешно преодолела стадию популистской болтовни о «новом мышлении» и начинала практически демонстрировать истинность мудрых слов: «Можно бороться за правое дело грязными руками. Но нельзя бороться за правое дело кривыми руками, растущими из задницы». Партия уже разрешила кооперативы и частные совместные предприятия, но еще не ввела талоны на сахар, водку и сигареты. Слово «приватизация» пока ни о чем не говорило советским людям. Матиас Руст посадил свою «Сессну» на Красной площади, сломав не одну многозвездную карьеру, включая министра обороны СССР и командующего ПВО. Но еще стояла Берлинская стена, а советские войска дислоцировались в Восточной Европе и Афганистане.

Из тюрем было выпущено сто сорок диссидентов, Союз писателей возвратил в свои ряды исключенного Пастернака. КГБ перестал глушить западные «радиоволны». Партийные органы сняли ограниченную подписку на газеты и журналы. Общество «Память» провело в Москве первые митинги. Во всех слоях общества царила эйфория свободы, которую не омрачило даже грозовое облачко кровавых событий Нагорного Карабаха, предвещающее бурю «парада суверенитетов».

Этим летом никто из живущих — включая аналитиков из самых мощных разведок, и политологов с мировым именем — даже в страшном сне не мог бы себе представить, что не пройдет и пяти лет, как государство, раскинувшееся на пятую часть суши, потрясет череда экономических и политических кризисов. Что каждый желающий сможет открыть свое дело, а иностранную валюту станут продавать в обменных пунктах. Что сам Советский Союз перестанет существовать.

Пока же репертуар музыки, разрешенной для дискотек, утверждался через ЦК ВЛКСМ. Действовала шестая статья Конституции о «руководящей роли партии». Приводились в исполнение смертные приговоры, в том числе и за измену Родине. За просмотр фильма «Греческая смоковница» или продажу ста долларов можно было попасть в тюрьму. Утеря партбилета порождала сюжет, достойный фильма ужасов, а по военным гарнизонам раскидывали агентурные сети офицеры особых отделов всемогущего КГБ. В небо поднималась самая мощная в истории цивилизации ракета-носитель «Энергия». Несли боевое дежурство стратегические бомбардировщики с ядерными зарядами на борту.

Именно в этом году, когда отлаженный механизм советской империи еще крутился вполне исправно, но уже начал давать незаметные стороннему глазу сбои, случилось то, что не могло бы произойти ни при каких обстоятельствах ни до, ни, пожалуй, и после…

Огромный серебристый самолет шел на снижение, завывая четырьмя турбовинтовыми двигателями. С дальнего конца взлетно-посадочной полосы казалось, что он завис над серой бетонной лентой.

Непонятно из каких соображений стратегический бомбардировщик Ту-95 получил по классификации НАТО имя «Bear» — «Медведь». Больше всего эта элегантная боевая машина, самый быстрый в мире турбовинтовой самолет, ставший символом Холодной войны, напоминал механическую птицу. Или же, если смотреть снизу, из-под крыла, то гигантскую рыбу, всплывшую из неведомых глубин океана.

Тонкий фюзеляж, выдающийся вперед «бивень» топливоприемника и скошенные к хвосту широкие крылья создавали впечатление одновременно солидности и неторопливой надежности, скорости и стремительного порыва в небо.

Единственным, что, пожалуй, могло навести неведомого классификатора на мысли о «русском медведе», являлась боевая мощь этого самолета. Последняя модификация, Ту-95МС, несла шестнадцать крылатых ракет Х-55. Среди летчиков Дальней авиации гуляла шутка: «Один самолет уничтожит Британию, как географическое понятие», но это было не совсем так. Шестнадцать двухсоткилотонных зарядов не могли разрушить целиком огромные острова, однако превратить большую часть их поверхности в радиоактивную пустыню, пожалуй, что запросто…

Самолет приземлился немного неуклюже, в два касания, подняв небольшое облачко пыли. Но соприкоснувшись с землей, пробежал совсем немного и остановился на удивление быстро.

Начальник дежурной смены командно-диспетчерского пункта аэродрома «Руса» раскрыл соответствующий журнал и записал: «В 17.50 вне плана совершил посадку борт 262, следующий по маршруту «Оленья» — «Руса-2». По устной заявке командира направлен на площадку дезактивации». Шариковая ручка чуть подтекала, поэтому офицер писал осторожно, стараясь не наделать помарок.

Аэродром «Оленья» с которого прибыл «двести шестьдесят второй», находился на севере Кольского полуострова. Именно с него в район Новой Земли стартовали бомбардировщики, которые проводили испытания «специзделий». Данная информация проходила под грифом «совершенно секретно», но каждый, кто нес службу на командно-диспетчерском пункте, знал, что только что приземлившийся самолет возвратился после сброса атомной бомбы…