Вячеслав Шалыгин - Сон грядущий

— Перестань дурачиться, я о Шоре спрашиваю.

— Я понимаю. Знаешь, у меня складывается впечатление, что события приближаются к той самой точке в бесконечности, где пересекаются параллельные прямые. Все предполагаемое становится реальным, а невозможное вполне вероятным. Как это ни странно.

— В коридоре я столкнулась с этим майором…

— И?

— Он ближе к твоему профессору, чем тень. С того дня, когда Стоун взялся за исследование Земли, Шор следил за каждым его шагом. Ему не давали покоя работы Стоуна. Он сходил с ума от того, что был не в состоянии провести подобные исследования. Его бесил талант профессора, и, только когда, изменившись, Стоун сбежал в джунгли, майор успокоился. Но, стоило в штатном расписании имперской разведки появиться твоему имени, как он бросил остальные дела и поселился в нескольких километрах от хижины профессора. В результате он подвергся воздействию неоэкосферы не только в достаточном объеме, но и того же характера, что и Стоун. Вот так вечная зависть Шора вылилась в упрямство Роя.

— Но теперь Шор здесь. Разве могут быть общие границы у двух наших миров?

— Очнись, Сэм! Мир един, и ему нет никакого дела до того, что в вашей компании отсутствует согласие, кому и когда существовать, а когда воздержаться от жизнедеятельности. А еще вспомни о том, что рассказывал тебе Сержант. На Земле изменения происходят не в поколениях, а в каждом прожившем на ней даже сутки. Заметные или нет — вопрос второй, но в том, что каждый «чистильщик» давно уже имеет свой секрет, я не сомневаюсь. Ты — случай особый. Ты никогда не принадлежал какому-то параллельному миру, хотя до некоторого времени тебя не было и в нашем, но ты появился и закрепился, так сказать, после проявки. Ваша встреча со Стоуном не чревата катастрофой, она лишь маловероятна, а до недавних событий, пока ты, засыпая, исчезал, была вообще невозможна. У Роя с Шором картинка зеркальная. Оба были стабильны, снов своих толком не помнили, о существовании друг друга только смутно догадывались и потому считали себя обычными людьми. Но вот ты размазываешь капитана по стенке, и он исчезает. Включается какой-то дремавший механизм или его запускают, есть у меня на этот счет подозрение, и Рой появляется снова, но на этот раз с ним подсознание спящего Шора, смакующее сон. И вот кульминация. Ты с диким грохотом отключился…

— Спасибо Сержанту… — язвительно встрял я.

— А Рой свалился рядом с тобой и ни с того ни с сего растаял.

— А через час по нуль-порталу прискакал Шор, верно? — Я на минуту задумался, а затем громко рассмеялся.

— Ты что это развеселился? — насторожилась Элли.

— Просто представил, где проснется Рой и что на все это скажет.

— Не думаю, что его речь будет замысловатой.

Нашу беседу прервал скрип двери. В комнату с виноватой улыбкой на лице вошел Сержант. Мое настроение резко ухудшилось, и я обвел комнату взглядом в поисках чего-нибудь похожего на оружие. Сержант, без труда разгадав мой замысел, поднял руки и притворно вздохнул:

— Сэмми, прости, но другого выхода не было…

— Скажешь это в чистилище, поганец.

— Отключить тебя было моей идеей, — вдруг произнесла Элли, хватая меня за обе руки.

— Что?!

— Нам надо было выиграть время до прибытия звездолетов с праймскими неоформами, пусть сидя по камерам — что и получилось, — а ты разбушевался, как пьяный матрос. Вот я и шепнула Сержанту. Он, кстати, оставаясь вне подозрений, нас подстраховывал.

— В случае осложнений я мог отпереть камеры, да и арсенал, пожалуй, — Сержант опустил руки. — К тому же я серьезно промыл мозги шефу.

— Заметно, — кивнул я и обратился к Элли: — Так ты знала о приближении флота?

— Конечно. Мы отвлекли и «чернокрылов», и имперцев от портала, выполнив тем самым свою миссию на сто процентов. Тебе за это огромное спасибо.

— Пожалуйста, — подавленно ответил я.

Я, конечно же, не злился и, когда Сержант протянул руку, пожал ее, не кокетничая.

— Ну, вот и ладненько. — Сержант выдержал неплохую паузу и торжественно произнес: — Сэм, разреши представить тебе, — он отошел в сторону, освобождая дверной проем, — доктора биологии, профессора Праймского университета, господина Стоуна.

В глазах у меня слегка потемнело, а во рту пересохло. В сопровождении пары Болотных Стражей в комнату вошел Стоун.

— Профессор, знакомьтесь, офицер имперской разведки Сэм, — продолжал Сержант голосом вышколенного дворецкого, — с фамилией у этого юноши некоторые проблемы…

Сэм поднял руку, призывая Сержанта замолчать, и медленно подошел к Струну.

— Даже не знаю, с чего начать, — глухо произнес он, осторожно пожимая протянутую профессором руку.

— Может быть, с банального «здравствуй»? — ответил, улыбаясь, Стоун.

— Так трудно поверить, что это не очередной сон и мы вместе… — Сэм осекся. — Или я снова ошибаюсь?

— Нет, дружок, все в порядке. И ты, и я отныне люди с простыми сумбурными сновидениями и нормальной жизнью…

— Как скучно! — Сэм расхохотался, обнимая Стоуна и Элли за плечи. — Но я этому рад, честное слово!

— Не забывай только, что дар, благодаря которому ты появился в нашем мире, не теряется и, возможно, даже наследуется.

— Учту, хотя мне больше нравится классический способ продолжения рода, — Сэм пошловато подмигнул Элли, на что она возмущенно фыркнула и отвернулась.

Однако приподнятое настроение передалось и ей, и всем присутствующим. Спустя несколько секунд улыбались все, вплоть до вечно хмурых Болотных Стражей. Заглянувшая в дверь Говорящая Кошка вежливо дождалась, пока поутихнет веселье, а затем, мурлыкая, сообщила:

— Вас всех приглашают в штаб. Срочниссимо. — Она помедлила и добавила: — Этот мышиный помет снова пошел в атаку. Теперь главными силами.

Кошка ретировалась неслышно даже в наступившей тишине. Стражи поспешили за ней, переговариваясь о чем-то на своем гортанном языке. Обсуждая, сколько понадобится «вампиров» на этот раз, за ними последовали Сержант и Элли. Спящие замыкали шествие, вспоминая подробности своей общей жизни и последних событий.

— На звездолете я заснул как убитый. Впервые за десять лет я не видел никаких снов. Впервые я не был с тобой, — Стоун развел руками. — Пока не знаю, как это объяснить.

— Я думаю, виноват Сержант. Он так старательно изображал лояльность, что чуть было не лишил человечество счастья наслаждаться моим присутствием в этом захудалом мире.

— Трепаться ты действительно мастер и от избытка скромности не умрешь.

— Скромность, как известно, может считаться достоинством только при отсутствии прочих. Но если без шуток, я — то последний свой сон помню. Он так сильно отличался от других, что у меня до сих пор такое чувство, будто это было вовсе не сновидение, а его подробный пересказ. Быть может, дело в том, что наша связь рвалась постепенно, сначала истончаясь до искаженного сна, а затем, исчезнув совсем, оставила вас без положенной порции?