Сергей Мельник - Месть

— Но отец… — Он размяк так же, как я, присаживаясь, видимо, больше не в силах сдержать хладнокровие.

— Что — отец? — Я все же подошел к нему, кладя руку на плечо. — Он солдат, как и вы, он выполнял свой долг, он погиб как мужчина. Вы тоже солдат и, думаю, достойный сын, которым стоит гордиться, я не вправе не тебе, не баронессе что-либо советовать, но я требую от вас отнестись с пониманием и уважением друг к другу. Вы встретились на жизненном пути, и не стоит вам ставить между собой тех, кого уже давно нет.

Я вернулся к себе за стол, оставляя дальнейшее за ними. Что еще можно им сказать? Ничего, дальше уж пусть решают сами, не маленькие уже, своя голова, в конце концов, уже должна была вырасти на плечах.

Она меня отлупила. Кто? Ну, если не считать жизни, судьбы, удачи и прочих стерв женского рода, то, естественно, остается урожденная баронесса фон Каус, мой тренер бальных танцев. Ага, по совместительству еще и учитель фехтования, на тренировке сузив презрительно глаза, стояла практически вся шайка-лейка, весь женский контингент замка, с осуждением качая головами и наблюдая, как этот смертельный южный ветер разносит меня в пух и прах. Конечно же барышни узнали о том, что после моей продолжительной беседы с капитаном и фон Пиксквар эта чудная и такая красивая пара распалась, в чем, естественно, обвинили меня. Ну а Лесса это возмездие, так сказать, Немезида пронырливому юнцу, сующему свой нос в дела амурные, кои его конечно же не касаются. Баронесса работала четко, мощно и без прикрас, раз за разом вбивая мне свой тренировочный меч в корпус с такой силой, что я не без оснований стал переживать за свои ребра и за ряд органов, которые, возможно, она отбила.

— Итак, барон, вижу, вы давно забросили тренировки! — с улыбкой молвила фурия. — Может, вы еще хотите сказать, что и с танцами у вас проблемы?

— Нет-нет, что вы! С танцами все прекрасно! — Мне еще не хватало после этой взбучки коленца выписывать!

— Вопрос, барон, о чем вы разговаривали со своим капитаном и баронессой? — Думаете, праздная болтовня? Нет, все это под гул рубящих ударов ее меча! С меня уже семь потов сошло, а она, похоже, только разогрелась.

— Это, увы, секрет. — Уйдя в глухую оборону, я стал пятиться под ее напором.

— Так, значит? — Ой как больно-то по голени своим дрыном звезданула! — Вас, барон, смотрю, еще учить и учить, вы юноша способный, талант есть, только вот прикладываете вы его не по назначению.

Вновь стойка и вновь стремительный град ударов без переходов и послаблений. Руки у меня гудели от усталости, ноги уже начинали заплетаться, но, как говорится, назло врагам, на радость маме, я все еще сражался, снова и снова пытаясь ускользнуть от ее удара. Если первое время я довольно прилично мог сдерживать ее, временами даже пытаясь огрызаться, то за какие-то полчаса был уже выжат как лимон. Ну мегера, ну дождешься ты у меня, дай только срок, я подрасту! Мне бы еще мясца нарастить на тельце, я бы показал тебе, где раки зимуют. Продолжая, пятиться, с ужасом понял, что меня теснят в угол, где в скором времени без сомнений получу очередной удар по тем или иным так горячо любимым мною частям этого молодого организма. Ну… есть у меня одна тактика проверенная… Дождавшись, когда баронесса вновь встанет в стойку, развернувшись, бросился сломя голову через весь зал, по пути перескакивая так удачно расположенные в ней предметы мебели.

— А ну стой! — закричала она. — Опять?!

Это не «опять», этот тактический прием великие полководцы издревле применяли в практике, называя его «тактическим отступлением». Я не убегал! Я менял диспозицию для последующей корректировки и внесения изменений в план битвы.

Предполагаемый противник взревел разъяренной львицей, бросаясь за мной следом, явно заблаговременно подготовившись к моим стратегическим перестановкам, так как в этот раз она была в костюме, а не в платье, которое бы хоть немного, но тормозило ее движение.

— Стой!

— Лови!

— Держи!

К общему плану наступления тут же присоединились остальные части противника, огромной разъяренной массой разгневанной бахромы и шелестящих юбок устремляясь за мной следом. Мда уж, в этот момент я чувствовал себя маленьким, но гордым, хитрозадым вьетконговцем, удирающим по джунглям от кипучего напалма страстей и разгоряченной плоти всепожирающей любви мамы Америки. Ядрена мощь визжала, улюлюкала и бросала мне вслед туфлями, в то время как я пытался отрастить на спине глаза, чтобы вычленить из общей массы страшный сверхзвуковой истребитель под кодовым индексом Лесса, несущий в своих крыльях оружие моей погибели.

— А ну всем стоять! — На нашем пути монументально, весомо и угрожающе нарисовалась Вальери де Кервье собственной персоной, строгим взглядом смерившая всю компанию и заставившая всех опустить виновато головы вниз. — Это что за ипподром бравых армейских кобылиц?! Что вы себе позволяете, леди?!

Заскочив за спину железной леди, я изобразил кульминационное завершение танца короля поп-сцены Майкла Джексона, то есть крутанулся вокруг оси, после чего одну руку вверх, другую на свое достоинство, при всем при этом нежась в лучах безнаказанности и сладкой победы над злобным, но теперь поверженным противником. Чем, естественно, разозлил кипящих негодованием дам, добавив, что называется, масла в огонь.

— А почему он…

— А вы знаете, что он…

— Да он такое сделал…

— Ты все равно от нас не уйдешь!

Хором, в унисон загудели барышни, переходя с угроз на жалобы. Моя скала, за которой я прятался, была непробиваема и непоколебима, как Великая Китайская стена.

— А ну прекратить! — Де Кервье топнула ножкой. — Вы посмотрите, на что вы похожи? Разве это образ истинной леди? Бегаете за каким-то худосочным кобельком, словно кошки при весеннем гоне!

Эм-м-м?!.

— Разве так поступают леди? — Это кто тут худосочный кобелек?! — Это за истинной леди должны бегать вот такие кобели, а не наоборот! Бардак! Сегодня же каждая десять раз пройдется у меня из одного конца зала в другой с томиком стихов на голове! Плюс реверансы и манеры! Совсем у меня распустились!

Во-во! Так их, так! Только томиком я бы советовал по заднице их, по заднице, а еще лучше ремнем!

— А теперь вы, барон! — Бабушка Вальери смерила меня тяжелым взглядом, медленно окинув с головы до ног. — С вами у нас будет отдельный разговор! Немедленно подойдите, я вас причешу, выбросьте свою палку, заправьте рубашку… И сколько раз я вам буду говорить, чтобы вы не смели расстегивать воротничок?!

— Да, госпожа Вальери, да, конечно! — Спорить с этим тяжеловесом противопоказано здоровью, чего доброго, еще и мне стихи на голову напялит. Что я с ними потом делать буду?