Владислав Выставной - Пикник на обочине. Зона отстрела

Ну их всех к бесу.

Из чащи вышли прямиком на поля порченой земли. Слева мелькнуло мертвое пятно «комариной плеши», чуть поодаль – выгоревшая полоса, оставшаяся от бродячей «жарки». Концентрация ловушек неприятная. Кот аж задохнулся от нахлынувшего страха, от приступа обострившихся ощущений. С такими спутниками была нешуточная опасность поддаться раздражению, отвлечься и потерять чуйку. А сталкер без чуйки – просто ходячий мешок с костями, никакого от него толку.

Бандиты тупо наблюдали, как он стоит, скрючившись, с закрытыми глазами, упершись руками в колени. Может, думали, что он просто ломает перед ними комедию, изображая чуткого следопыта. Кто его знает, какая манера была у этого Нюха. Кот видел его лишь однажды: угрюмый и молчаливый тип, сидел за барной стойкой да хлестал стопку за стопкой крепкого. Бандит есть бандит, пусть даже и с даром первоклассного сталкера. Зоне ведь плевать на человеческие взгляды, у нее свои критерии, кому открыться, а кому – нет.

Отдышавшись, Кот выпрямился и решительно полез в карман за гайкой.

– Пойдем медленно, – сухо сказал он, подбрасывая в руке увесистый шестигранник. – Ориентиров здесь я не знаю, путь будем прокладывать заново.

Гайка полетела вперед. Следом еще пара – и группа двинулась дальше.

Он как в воду глядел: к закату дошли лишь до старой границы Зоны. Прошли мимо брошенной колонны из трех автобусов и полицейской машины сопровождения. Странное дело: когда во время последнего Сдвига народ дал деру со страшной скоростью, многие предпочитали уходить пешком, сторонясь автомобилей и прочего транспорта. Какой-то коллективный психоз. А может, и не совсем психоз. Сам Кот вполне одобрял такое поведение. Известно же, что многие опасные аномалии охотнее тянутся к технике, нежели к живым существам. Оттого и не приживается здесь автоматика, все приходится делать человеческими руками. И слава богу, скажем спасибо матушке Зоне: будет, значит, у брата-сталкера свой кусок хлеба.

Когда впереди показалась бетонная стена старой границы, Кот остановился. Тут же Шило снова начал быковать: ему, видите ли, хотелось во что бы то ни стало перебраться до заката на ту сторону. Может, оттого, что территорию внутри старого периметра бандиты считали своей исконной вотчиной. Глянув в сторону солнца, окончательно закатившегося за горизонт, Кот твердо сказал:

– Сейчас за стену нельзя. Там негде спрятаться.

– От кого? – осклабился Шило.

Сталкер внимательно посмотрел на него. И вдруг понял: этот дурачок – впервые в Зоне. Именно потому он из себя смельчака строит. Что ж, тем хуже для него. Ведь шансы у тех, кто впервые совершает «туристическую прогулку» по этим местам, гораздо ниже, чем у старожилов. Эту закономерность не могли объяснить ни наука, ни доморощенная сталкерская мудрость. Ее нужно просто принять за факт. Подумав в этом духе, Кот вдруг ощутил мстительное злорадство. Ужасно захотелось увидеть, как надоедливый гаденыш влетит в какую-нибудь случайную «мясорубку» или заживо поджарится в «микроволновке». Кот задавил в себе эти кровожадные мысли: не любит Зона злых людей. Странное дело – бандитов и подонков терпит, а обыкновенных злых людей – нет. Парадокс.

Нужно было искать место для ночлега. Брошенные автобусы сразу не понравились сталкеру. Может, неспроста их бросили в эвакуацию, и разумные доводы здесь ни при чем. Ну их в баню. Зато неподалеку виднелся остов упавшего вертолета. Обгоревший Ми-17 лежал, чуть накренившись, уперев изломанные лопасти в почву. Почему-то он показался предпочтительнее для ночлега. И дело даже не в том, что Кот знал причину аварии: аномалии были ни при чем – у пилота случился сердечный приступ. Что тоже неудивительно в той обстановке: считай, новое Посещение случилось. Удивительно, что пилот таки выжил, и даже работает сейчас при Институте. Кот решил считать это добрым знаком. Снаружи вертолет выглядел страшновато, словно сбитый «стингером» в афганских горах. Но это как раз и привлекало внимание. Есть у сталкеров такой негласный принцип – чем хуже, тем лучше. Как ни удивительно, он редко подводит. Лавров по этому поводу сказал что-то о выкрутасах энтропии, по которым якобы можно вычислять опасные аномалии. Следы копоти и окисления на корпусе в этом смысле были неплохим признаком. Тем не менее Кот не поленился швырнуть в затхлую темноту корпуса пару гаек.

Заглянул внутрь через проем сдвижной боковой двери. Пожар, охвативший двигатели с баками и облизавший корпус, как ни странно, почти не коснулся салона. Наверное, вовремя сработала система пожаротушения. За полтора года с момента последнего Сдвига все здесь сохранилось вполне сносно, даже обивка на откидных сиденьях.

– Здесь и переночуем, – сказал сталкер.

На этот раз спорить с ним никто не стал – бандиты тоже устали от двенадцатичасового перехода. Не говоря ни слова, они покидали внутрь рюкзаки, оружие и полезли следом. Последним внутрь забрался Кот, сразу же задвинув за собой боковую дверь. Как обычно, он выбрал себе место ближе к выходу, напротив двери, так, чтобы иметь возможность в любой момент выглянуть наружу. Сюда и кинул свой рюкзак. Упал на обитое искусственной кожей откидное сиденье, закрыл глаза и попытался расслабиться.

– Чего это ты тут разлегся, Кот? – раздался голос Рамзеса.

Кот открыл глаза. Рамзес разглядывал его с усмешкой, грызя незажженную сигарету.

– Это не твое – это пахана место, – пояснил он. – Твое место там.

Он кивнул в темную глубину салона, где в кучу был свален какой-то хлам. Кот вначале не сообразил, что происходит. По привычке он продолжал считать себя главным в группе. Но бандиты, видимо, не разделяли его мнения. И к вопросу места в тесном пространстве вертолетного салона относились с какой-то глупой, на первый взгляд, серьезностью.

До сталкера вдруг дошло. Эта железная конура для них ничем не отличается от обыкновенной тюремной камеры, в которой царит собственная, годами сложившаяся иерархия. Вот уж трудно было предположить, что с подобным столкнешься в глубине Зоны. Видимо, само слово «зона» носит для бандюков совсем другой оттенок.

Об этом он подумал, перебравшись со сравнительно удобных откидных лавок на ребристый металлический пол – ближе к хвосту сиденья были отломаны. Это не особо его расстроило: сталкеру не привыкать ночевать в условиях и похуже. Его же место с удобством занял сам Краб. Поворочался немного – и захрапел с детской беззаботностью. Одно утешение – не слишком громко.

Но и тут уснуть не получилось.

Рамзес достал из рюкзака мощный походный светильник. Щелкнул кнопкой, и внутренности вертолета залило ярким больничным светом.

– Выключи! – из своего угла потребовал Кот. – Видишь, иллюминаторы какие здоровые? Мы же светимся, как новогодняя елка, нас со всех сторон за версту видать!