Александр Бауров - Белая звезда

На ристалище, возвышавшемся перед ним, снова шел бой. Уже другие зрители болели за своего друга, но весть о том, что ученик на экзамене побил мастера, разошлась по всей академии и просочилась в город. Гримли склонился над гладью воды, и вдруг мир перед ним померк. Из воды вместо собственного отражения на него смотрел эльф с длинными русыми волосами, в глазах у него переливался белый огонь.

— Не дай ярости овладеть собой! Ярость погубит всё, что тебе дорого, давая мало, отнимет всё.

Это видение сменилось другим: всадник на летающем черном коне с красной гривой и пастью, полной острых клыков. За спиной у него развевался плащ белого цвета и виднелись силуэты трех надломленных башен. Ярко-серебристый доспех был прожжен и оплавлен, и, приглядевшись, Гримли узнал в этом всаднике самого себя. На груди у него золотом сиял чуть исковерканный огнем символ N. В голове нарастал яростный гул, как тогда на крыше консульства. Он отпрянул, и все смолкло, тут же чья-то тяжелая рука легла ему на плечо. Гримли передернуло. Ему вспомнился ужас перед темным воином тогда в Александрете. Он обернулся так резко, что чуть не опрокинул бочку. Перед ним стоял Мантис, одной рукой сжимавший меч.

— Что вам от меня нужно? — сжавшись в комок, Гримли отшатнулся и уперся задом в край бочки.

— Не бойся, парень, — Мантис усмехнулся, но это была злая усмешка, — ты показал себя выдающимся бойцом и по итогам нашего поединка получил максимальный балл из всех, кого я когда-либо видел в этой школе при поступлении. Совет судей решил тебя вознаградить. Этот меч, которым ты дрался сегодня, теперь твой!

Он провел ладонью по лезвию и с силой воткнул орудие в землю на четверть длины. Меч даже зазвенел от такого удара.

— Можешь взять его, если вытащишь! От себя добавлю тебе кое-что, — наклонившись вперед, он взял Гримли за плечо и, подвинувшись ближе, зашептал: — Я знаю, маленький мерзавец, что ты колдун, а колдунам не место в нашей школе! Коль ты человек, ты должен быть прежде монахом Фавела и потом от ордена быть присланным сюда. Славы захотел, так подумай! Я сделаю так, что о твоих способностях всем будет известно. Подумай, что тогда с тобой будет! Монахи узнают, что ты скрываешь от них дар, скрываешь не по незнанию, а с определенными целями, как ведьмак! Я всегда буду у тебя за спиной, и однажды ты проснешься не в теплой постели, а в монастырском подвале, где таким, как ты, самое место!

Мантис отпустил его и пошел обратно к баракам. Меч отбрасывал тень, подобную кресту. Юноша ещё несколько минут не мог двинуться с места.

Вечером, когда гулянка в одном из пабов, облюбованных учениками академии, уже шла к концу, Гримли вытащил из-за стола уже чуть протрезвевшего Толина и рассказал ему об этом разговоре.

— Похоже, после поступления меня ждут большие неприятности!

— Конечно, ты серьезно поссорился с самым опасным мастером во всей академии, — усмехнулся гном.

— Да нет, — Гримли вспомнил видение, — все хуже, я, кажется, не в ладах со своей совестью!

Северо-восточная Таталия,

10-й путь Лун, 987 год н. э.

В тот полдень Мади Локхед чувствовал себя не очень хорошо. Возможно, на нем плохо сказывалось уже месячное пребывание высоко в горах без теплых душистых ванн и ласковых рук карнских красавиц, известных своим мастерством целебного массажа. А может, он просто плохо выспался. Все движения говорили, что проконсул сегодня не в духе. А день как раз был такой, что от него требовались сосредоточенность и здравомыслие, это был удивительный день. Сегодня они с Торнтоном должны были встретить истинного. Он знал, что все его мысли могут стать их достоянием, и это пугало более всего. Вместе с охраной Мадивьяр поднимался по узкой тропинке вверх по склону горы Ферис. По той самой тропе, на которой двести лет назад пал в неравном бою отряд Нагаша. Ярким алмазным блеском играла на солнце шапка горы. Бесконечные хребты и горные пики простирались в разные стороны. Множество мелких деталей скрадывали глаз, не давали сосредоточиться. Мади отпустил поводья и нервно потер виски.

Кроме прочего, у Локхеда был ещё один повод иметь не лучшее настроение. Вчера вечером к нему прибыл гонец из Асанны с посланием от брата Артура. Оно было написано тайнописью, указывая на то, что гонцу не сильно доверяют. Содержание свитка было столь ужасно, что могло расстроить все планы при выборах в совет Таталии, которые должны были состояться практически со дня на день. Вот что писал Артур:

«Дорогой брат, после прочтения сожги это письмо и постарайся не откровенничать с их посланником. Нам не нужны лишние поводы для озабоченности. Учти, огласка и шумиха это наш главный враг в настоящее время. Пишу тебе, любезный брат, о том, что пять дней назад ( считай, две недели, ибо дорогу от столицы до склонов Фериса едва ли можно было покрыть быстрее десяти дней) наши доблестные армии заняли город Тайшет, захват которого и был целью нашей летней кампании. Верная нам пропаганда в столице и крупнейших городах уверила людей, что главные силы Фолии разбиты, и мы заключим мир на правах победителей.

Но на самом деле это не так. Военная разведка донесла мне, что к северу от больших болот на границе с нами фолийцы собрали мощную армию численностью от двадцати пяти до тридцати пяти тысяч человек. К тому же они заключили сделку с кем-то из многочисленных вождей Кревланда, где власть меняется, как погода весной. Этот вождь навербовал наемнический отряд, движущийся им на подмогу с севера. Варвары уже смогли пригнать в Фолию двадцать своих ужасных боевых монстров Гроссов, представляющих страшнейшую опасность. Конечно, у нас есть культ священных подгорных драконов, но мы не можем полагать, что война потребует их боевого применения. Они являются оружием устрашения, и едва ли, думаю, они могут реально принести в бою успех. Все мы полагались на конфликт другого масштаба, подобные столкновения и война на своей земле отразятся на настроениях новоизбранного совета крайне отрицательно. Тогда мы с тобой можем оказаться в плачевном положении.

Так вот, в день занятия Тайшета эта объединенная армия фолийцев и наемников Кревланда перешла нашу границу и движется в направлении города Роратон. Наши войска заняты на юге укреплением вновь присоединенных земель, и нам нечего противопоставить им, кроме городского ополчения. Рассмотри, что ты считаешь нужным предпринять по этому поводу, и отошли мне свое письмо немедленно. Мое мнение таково: гарнизон Роратона и ополченцы попробуют остановить эту орду, но если у них не получится, придется напомнить твоим компаньонам о нашей сделке. Уверен, у них есть силы, чтобы в пух и прах разгромить фолийцев, но это повлечет за собой серьезные последствия. Тогда наши отношения всплывут наружу. Эрафийские послы выразят нам протест и укажут на угрозу от Могущественного Севера. Сейчас мы думаем над их ускоренной высылкой. Однако убедить совет будет нелегко. Сам знаешь, сколь большие доходы приносит торговля с королевством…