Виктор Лебедев - Рожденные ползать

– Давай назовем его Мишей, в честь дедушки, – парень узнал голос говорившей, и сердце защемило от нахлынувшей тоски по утраченному. Теперь он находился прямо за спинами мужчины и женщины, молодых, счастливых, не подозревающих о своем скором будущем. Родители. Родители с фотографии, которую парень хранил среди страниц книжки, доставшейся ему от мамы, – на фоне дома, куда так стремился попасть он во время своего выхода на поверхность.

– Мама… Папа… – глотая слезы, прошептал Миша.

Но родители его не слышали, да и не могли слышать – это была лишь проекция прошлого, случившегося много лет назад, до Катастрофы, либо возможного прошлого, которое могло бы быть таким.

Мужчина кивнул.

– Давай. Хорошее имя.

Видение померкло, возвращая Мишу обратно на пустырь, к темному пятну и отшельнику-врачу, стоящему рядом, который не сводил глаз с парня.

– Ты видел, – и это был не вопрос, а утверждение. – Ты что-то видел, значит, я не ошибся в своем предчувствии.

Голос Сергея показался знакомым. Может быть, в шуме голосов прежнего мира он слышал его?

– Кажется, я видел мир, которому мы больше не принадлежим, – голос Миши дрожал, врач был расплывчатым – слезы мешали четко разглядеть Сергея.

Обратно шли молча. Миша думал о видении, о своих родителях. Зачем ему явили все это? Сергей также погрузился в свои мысли, время от времени что-то мыча, тихо, еле слышно.

Перед спуском на станцию Алма-Атинская он развернулся к Мише:

– Я не ошибся, – снова повторил он.

Миша не понял значения сказанного. Да и не мог понять. Время еще не наступило, не завершило свой цикл, совершив полный оборот.

– Ну, слава богу, – прогудел Немов, который, не находя себе места, исходил всю платформу вдоль и поперек в ожидании Миши и Сергея. Он так и остался ожидать их на станции, не в силах покинуть ее. Повсюду на пыльном полу виднелись следы обутого в тяжелые армейские сапоги человека. По ним можно было понять, что Немов буквально изнывал от беспокойства.

– Я же говорил, что все будет в порядке, разве мне нельзя верить или я подводил тебя в прошлом? – улыбнулся Сергей, видя, как беспокойство понемногу оставляет сталкера, уступая место свойственному Олегу хладнокровию.

– Не подводил, – буркнул Немов, – но кто знает, что у выжившего из ума страдальца сейчас на уме.

Сергей не расслышал слов Немова, а лишь молча кивнул на вход в туннель, ведущий к Красногвардейской. Мол, пора идти.

И тут Миша проснулся. Правильнее было бы сказать – очнулся, потому что это никак не смахивало на обычное пробуждение. До чего же удивительный и столь подробный сон, как будто все это происходило с ним наяву. Разве в снах так отчетливо проступают детали? Разве сны бывают такими последовательными, законченными и могут подводить логическую черту? Напряжение понемногу отпускало парня. Миша с облегчением выдохнул и огляделся – Олег и Сергей еще спали. Сон немного пугал своей реалистичностью, но сомневаться, что это сон, все-таки не приходилось. Только что он был там, на Алма-Атинской, и вот уже лежит здесь. А насколько ярким, насыщенным красками показался тот момент из сна, где на диване в уютной комнате сидели двое – счастливые и такие родные его родители.

Понемногу мысли Миши переключились на предстоящий выход на поверхность и на то, как ему напроситься в группу Немова. Тот наверняка сочтет его обузой – сталкеры уже стали свидетелями его неудачной вылазки. За раздумьями Миша сам не заметил, как уснул снова. На этот раз он спал без сновидений.

Олег Немов с Сергеем Вильдером обсуждали предстоящее дело уже более часа.

– Проблема в том, что я давно не был в районе Царицынского парка, сам понимаешь, за это время что-то могло и измениться, – Сергей вздохнул и сокрушенно покачал головой. – Кто знает, что там сейчас.

Немов отмахнулся:

– Разберемся. Лишь бы не заблудиться в лесу. Ты дорогу показывай да кого или чего, по-твоему, сторониться надо. Вместе справимся.

– Главное – держаться подальше от Царицынского дворца и озер. Точно не знаю, что там, но власть над человеком может взять немалую. Ментальная угроза – попадешь в сети или лапы, что там у этого монстра, уже не выберешься. И у него что-то вроде симбиоза с растениями, которые вдоль берегов озер и рядом с дворцом. Но сведения об этом скудные, рассказать мало могу – все сгинули, кто близко оказывался. Остальной лес немногим проще, каких только тварей там нет.

Скоро проснулся и Миша. Почувствовав прилив сил, энергию, переполнявшую тело, он вскочил на ноги и заметил поодаль, за грубо сколоченным, нелепым и неровным столиком в углу двух беседующих мужчин.

– Проснулся, – послышался голос Немова. – Ну, пора в путь-дорогу собираться.

Сборы заняли от силы минут десять. Напоследок отшельник окинул взглядом помещение, ставшее ему на много лет родным домом, вздохнул и решительно направился к выходу из сбойки.

Некоторое время шли молча, осторожно всматриваясь вперед и попутно оглядываясь назад. Но исполинские лягушки на пути больше не встречались. Мишу снедало любопытство – хотелось расспросить проводника о той местности, куда планировалась экспедиция, но он не знал, с чего начать разговор.

Наконец, он не выдержал:

– Сергей, а что вы знаете о Царицынском парке?

Вильдер улыбнулся, словно давно ждал этого вопроса, и начал свой удивительный рассказ.

Так Миша узнал любопытную историю этого места. Сергей рассказал ему все, что знал о парке, а интересного было много. История этого места тянулась с незапамятных времен.

Издавна существовали на земле места, где ход событий изменялся неестественным образом, происходили трагические или печальные случаи. Одно из таких мест – Царицыно. Раньше здесь находилось кладбище древних вятичей – народ такой был в старину, – на котором те хоронили своих вождей. Но еще до вятичей на месте нынешнего Царицынского парка рос дремучий лес, в котором была небольшая деревушка. Издавна звалась она «Черная Грязь» – из-за того, что грязи и источники на ее территории считались целебными. Многие болезни удавалось лечить местным жителям благодаря чудодейственным свойствам грязей. Постепенно слава о деревне разносилась все дальше и дальше, ее стали посещать паломники, прознали об источниках и в губерниях далеких.

Много хорошего повидали на своем веку местные земли. Но вдруг начались беды. Сначала скончался первый владелец «Черной Грязи». Позже неожиданно, всего за одно поколение, прекратился древнейший род, которому принадлежала деревушка. Владелицей «Черной Грязи» стала царица Екатерина Вторая. Она переименовала деревню в Царицыно и попросила одного архитектора возвести там дворец. Так и были за довольно короткие сроки построены дворцы, дома, мостики через пруды. Но вдруг архитектор впал в немилость у царицы, и Екатерина наняла другого, приказав закончить строительство ему. Первый же был настолько оскорблен поступком императрицы, что захотел отомстить обидчице. Он услышал о валашском колдуне, жившем неподалеку, и обратился к нему. Хотел архитектор, чтобы на этой земле больше никому спокойно не жилось. Колдун за золотые монеты согласился помочь, заявив, что дело нехитрое, так как место и так гиблое. Он разбросал по земле в Царицыно заговоренную соль, и с тех пор несчастья стали преследовать эти земли. Беспричинно рушились и сгорали постройки, люди отказывались селиться на проклятых землях, здесь стали орудовать бандиты и убийцы.