Виктор Лебедев - Рожденные ползать

Пока схема ни разу их не подвела. Да и сомнений в ее подлинности не возникало.

– Сделаем привал? – спросил Немов.

Миша пожал плечами. Он, конечно же, немного устал, хотя, по сравнению с приключениями в лесу на пути к бункеру, это путешествие казалось легким променадом. Вслух же сказал:

– Я могу идти. Быстрее домой доберемся.

– Все же передохнем маленько, Миша. Перекусим, сил наберемся – они никогда лишними не будут.

Свет зловеще отражался в беловатых сталактитах, напоминая Мише окаменевшие слезы. Здесь было неуютно и сыро. Парень не сказал больше ни слова – лишь привалился к стене напротив Немова с Даниловым и прикрыл глаза.

– Помню, как я впервые с отцом спустился в метро, – подал голос Немов. – Как же я тогда испугался: вокруг толпы людей, все шумит, движется, поезда несутся. Всю дорогу ревел, а папа меня успокаивал, – усмехнулся Олег. – А теперь мы живем в метро. Отец сказал тогда одну вещь: зачастую мы – заложники всего того, что сами и создали. И в какой-то момент это выходит из-под контроля, то есть не мы управляем тем, что нагородили, а совсем наоборот. Так и случилось позже. Люди уже не смогли остановиться, хотя и понимали, что к гибели своей идут.

– Вам хорошо, а у меня и отца-то не было, – тихо сказал Миша.

Данилов внимательно посмотрел на него.

– А что ты знаешь о нем, что рассказывала тебе мама? – Иван не до конца сумел скрыть волнение в голосе.

Миша пожал плечами.

– Немного рассказывала. Знаю, что врачом был, не спасся в момент Катастрофы. Это практически все, ну, еще кое-какие отрывки. И фотографию видел, вот.

– Какую фотографию? – встрепенулся Данилов.

– Да там и видно только спину отца. Вот она, – Миша протянул Ивану потрепанную фотографию, которую выудил из-за пазухи.

Данилов внимательно всмотрелся в фотку. Он сразу узнал ее, она говорила Ване намного больше, чем могло показаться на первый взгляд. За кадром остался фотограф-Данилов, поймавший в объектив своего лучшего друга и девушку. Любимую девушку, которая предпочла другого. Он с еле слышным вздохом вернул фотокарточку Мише.

– Уверен, что он был хорошим человеком, – пытаясь приободрить парня, сказал Данилов. – И гордился бы тобой.

В молчании перекусили остатками того, что брали в дорогу. Посидели еще немного, а затем принялись собираться.

Они шагали по туннелю. Впереди – Немов, за ним – Данилов с Мишей. Нижние части стен были очерчены темно-красной краской, тут и там встречались таблички с разными надписями: «Стой, стреляют» или напутствие каким-то «Воинам командного пункта». Попадались и комнаты жизнеобеспечения. Все они были заполнены причудливыми переплетениями труб разных цветов. В больших стеклянных закрытых банках стояли запасы не то кислоты, не то щелочи.

Вдоль туннеля тянулись десятки кабелей, многие из которых были оборваны. Наткнулись они и на электровоз с одним пассажирским вагоном в туннеле. Он был брошен здесь давно и, очевидно, уже пришел в негодность, заржавев от сырости. А на месте машиниста сидел скелет с лоскутами одежды, пустыми глазницами бессмысленно всматриваясь вперед. Что заставило его навсегда остановиться в неприветливом туннеле, а главное – не покидать кабину, было загадкой. Может, сердечный приступ настиг или еще что.

– А для чего нужно Метро-2? – спросил Миша.

– Для перемещения «непростых» смертных, – улыбнувшись, ответил Данилов. – Его еще Д-6 называют. Видишь ли, Миша, время было сложное, мир на грани войны был. Вот и создавались удобные и незаметные пути отхода и спасения. За многие годы здесь создали самый настоящий подземный город. И метро это простирается далеко за пределы Москвы – по крайней мере так говорили. На протяжении десятилетий все было готово к автономному существованию избранных людей.

– А куда туннели ведут?

– Ну, говорили, что они соединяли между собой все важнейшие правительственные здания, резиденции наших вождей, Кремль, правительственный аэропорт. Эта ветка, по которой мы сейчас шагаем, по легенде, ведет на юг, будто бы в запасной командный пункт Генштаба и к аэропорту «Домодедово». Ну ты понимаешь, нас, простых обывателей, мало кто информировал.

– Как-то не по себе здесь, атмосфера давящая, – задумчиво сказал Миша.

Из туннеля, следуя карте, они свернули в боковое ответвление, миновали пару пустых помещений и остановились в маленькой комнатке, из которой можно было попасть в вертикальную шахту. Наверх, вокруг шахты, уходила ржавая железная лестница.

– Судя по карте, нам туда, – Немов задумчиво поглядел ввысь.

По стенам шахты лились тоненькие ручейки, образуя причудливые узоры. Краска на стенах местами облезла от сырости. От верхней площадки лестницы вел коридор. Проделав достаточно длинный путь по нему, они попали в небольшое помещение, в углу была еще одна вертикальная лестница, ведущая к квадратному железному люку в потолке.

– Почти у цели, – коротко сказал Немов, берясь за поручни.

Лестница привела в тесную каморку, сквозь решетчатую дверь которой просматривался длинный узкий коридор. Прямо за дверью, обхватив руками прутья, лежал высохший человек-скелет.

– Судя по схеме, мы уже в бомбоубежище. Отсюда до вестибюля Орехово пять минут по поверхности, – негромко сказал Немов. – Думаю, здесь вряд ли кто живет. Иначе убрали бы его, – он показал на мертвого человека перед ними. – Здесь либо никого в живых давно нет, либо дрянь какая-нибудь поселилась, поэтому будьте осторожнее.

Миша вытащил «Макаров» и стиснул рукоять покрепче. Они тихонько отворили дверь и, подсвечивая фонарем, выглянули в проход – узкий длинный коридор с низким потолком, под которым оказалось сплетение труб. Осторожно миновали ряд дверей с табличками: «Ввод водопровода», «Дизельная электрическая станция», «Помещение баков запаса воды», «Тепловой пункт», «Венткамера». За дверями не оказалось ничего путного, все давно износилось, вышло из строя, пришло в негодность.

В одной из комнат нашелся второй скелет. Он сидел за столом в одежде. Рядом, на полу, валялось охотничье ружье. Не возникало никаких сомнений, что произошло с этим человеком много лет назад, поскольку в затылке черепа зияла огромная дырка с иззубренными краями. От отчаяния он наверняка покончил с собой, сунув дуло себе в рот и выстрелив. Укрепляло догадку и давно засохшее пятно, черневшее на стене за головой несчастного.

В бомбоубежище не оказалось ничего полезного – сплошной мусор и рухлядь. Да и не предназначено оно было для длительного проживания. Хотелось поскорее покинуть его, слишком остро здесь ощущались безысходность и смерть. А всему виной тот покончивший с собой несчастный человек.

В конце коридора они уперлись в дверь с затвором.