Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных

– Поняла, – кивнула Раиса. – Спасибо.

– Знаешь куда засунуть свое «спасибо»? – вновь встрял в разговор Вольдемар. – Я все-таки хочу иметь реальную власть, хотя бы в этом сраном мирке!

– Я тоже кое-чего хочу, – задумчиво проронила Алина. – Михаил. Тебе не трудно убрать сигарету со стола? Разве не видишь, что она прожгла сукно? Так вот, я хочу… А-а-ап-чхи!

Брониславовна чихнула гораздо сильнее Раисы. Пыль со стеклянных шаров поднялась в воздух и, медленно кружась, опустилась на стол.

Матриарх потеребила подбородки пальцами.

– О чем это я?

– Ты о своей награде за помощь в устранении Корнилова, – напомнил Тодор.

– Так вот! – Алина уперлась руками в стол и поднялась без посторонней помощи. – Слыхала, что в погребальной камере Пирамиды полным-полно места. Я хочу быть похоронена там. С почестями, которые вне всяких сомнений, давно заслужила!

– Я обещаю вам, Алина Бронисловавна, что ваше требование будет исполнено.

– Тогда – все. Я чувствую себя такой же взмыленной и усталой, как лошадь, пробежавшая километров сто. Пойдемте, мальчики. А ты, Вольдемар, свяжись с Конструктором через этого юношу… забыла, как его… выкормыша покойного Айзенберга. Пусть передаст, что мне нужны кое-какие советы.

– Черкес, – буркнул Вольдемар. – Тебе нужен Черкес.

Когда Алину повернули спиной к Раисе, та поняла, что аудиенция окончена, и кивнула Вольдемару. Тот даже не заметил этого жеста вежливости, а принялся с раздражением тасовать свою колоду.

Раиса толкнула дверь и услыхала сдавленный стон. Ромочка, подглядывавший в замочную скважину, со смущенной улыбкой потирал ушибленный глаз.

Черный дым еще не рассеялся окончательно, но различать предметы было можно. Особенно те, что находились вблизи. Звуки – тоже. Томский слышал голоса звавших его друзей, но вместо того, чтобы откликнуться, бросился на помощь Дантисту. Хвала Господу, для этого не требовалось ступать в чертову реку, а достаточно было лишь протянуть руку – проводник лежал у самого берега.

Анатолий опустился на колени.

– Тихо, дружок. Спокойно. Это – что-то вроде трясины. Чем больше трепыхаешься, тем сильнее засасывает. Сейчас я подам тебе руку, а ты…

– Так подавай! Я иду ко дну! Чувствую, как элементали тащат меня вниз… О Боже, какие горячие у них руки!

– Да-да…

Томский и сам видел, как тело Дантиста медленно, но верно погружается в реку, поэтому на доли секунды и растерялся. Но быстро пришел в себя и протянул Дантисту автомат.

– Хватайся за ствол. Я тебя вытащу.

– Элементали…

– Брось, Дантист. Нам никаких элементалей не нужно. Мы сами себе элементали. Ну же!

Дантист, наконец, вытянул руку. Ладонь его сомкнулась на стволе автомата. Толик потянул «калаш» на себя. От дикого вопля Дантиста заложило уши. Томский не верил своим глазам. Проводник не оторвался от поверхности битума, нет. С треском лопнул комбинезон. Хлынула кровь. Толик готов был поклясться: он видел что-то розовое и белое. Плоть и кость?! Такого не может быть!

Дантист, наконец, перестал вопить и выпустил ствол «калаша».

– Ли… Ли…

– Что?

– Липучка. Для мух. А я – муха.

– Не говори ерунды! Мы выберемся!

– Ерунду говоришь… ты. Меня… разорвало пополам. Прикончи. Я не хочу так… мучиться.

– Потерпи немного, – Анатолий понимал, что положение Дантиста безнадежно, но продолжал его утешать. – Сейчас придут ребята. Мы что-нибудь придумаем.

– А-а-а-ах! У-у-у!

Кровь стремительно растекалось по гладкому, как стекло, битуму. Теперь Дантист погружался в страшную реку гораздо быстрее, чем раньше.

– Убей! Убей, Томский! Будь же милосердным!

Руки Анатолия тряслись. Он понимал, что должен исполнить последнюю волю Дантиста, но никак не мог справиться с нервной дрожью и нащупать спусковой крючок автомата. Тело несчастного погрузилось в битумную реку больше, чем наполовину. Дантист перестал стонать.

– Ради всего святого. В голову.

Громыхнула очередь – в панике Толик позабыл переставить флажок на стрельбу одиночными. Пули превратили голову Дантиста в кашу из осколков черепа и лохмотьев красной от крови резины противогаза. Черная река отреагировала на гибель своей жертвы. Она стала всасывать труп все быстрее. Меньше, чем через минуту, черные пузырьки пульсировали только вокруг носка «берца». Когда и он погрузился в инфернальную жижу, пузырьки исчезли. Поверхность черной реки выровнялась и вернулась к своему первоначальному виду: сделалась похожей на твердую и гладкую резину.

Липкий пот заливал Томскому глаза. Страшно хотелось сорвать противогаз, вытереть лицо. Они прошли всего ничего, а уже есть первые потери. Виновниками их стали не мутанты, не ядовитые растения, а он сам. Вогнал добрую порцию свинца в голову своего солдата и…

– Хи-хи-хи!

Толика передернуло. Не от страха. От ярости. Кто-то за его спиной насмехался над ним, над тем, что произошло. Томский резко обернулся. Ствол автомата искал цель, а палец, теперь уже не дрожавший, готов был выполнить свою функцию: надавить на спуск и изрешетить насмешника до состояния сита. Но выстрел так и не был сделан. Толик опять увидел девочку в белом. И вновь не смог рассмотреть ее лица, закрытого длинными волосами.

– Эй, кто ты?

– Кто ты?

– Я спрашиваю: кто ты и что здесь делаешь?

– Что здесь делаешь… Хи-хи-хи.

Томский направился к девочке. Она была безоружна и не могла причинить ему вреда. Без противогаза. Без всякой защиты. Скорее всего, маленькая мутантка. Живет в развалинах.

Толик споткнулся о камень и всего на мгновение опустил голову. А когда поднял вновь, малышка в белом исчезла.

Проклятье! Он-то думал, что с галлюцинациями, подаренными ему профессором Корбутом, покончено раз и навсегда. Они вернулись, или чертова девчонка успела добежать вон до того огрызка стены и спрятаться за ним? Если так, то бегать она умеет.

Толик добрался до разрушенной стены. Осторожно, так, чтобы не напугать мутантку, заглянул за нее. Никого. Девчонка опять успела смыться.

– Хи-хи-хи!

Смех доносился теперь уже из-за груды битого кирпича, до которой было метров пятьдесят.

Что он делает? Сначала убил Дантиста. Теперь гоняется за девчонкой, у которой мозги набекрень. Наверное, все-таки у него с мозгами тоже не все в порядке. Надо срочно убираться как можно дальше от дома-вулкана.

– Толян! Толян! Ты куда подевался?

Голос Вездехода. Хоть кто-то держится молодцом.

– Иду!

Толик обернулся и в спешке едва не ступил в черную реку, о которой совершенно забыл. Попятился и уткнулся спиной во что-то твердое.

– Никуда ты не идешь, мужичок. Стоишь здесь, как вкопанный, и молчишь, как рыба. У меня в руках дробовик. Если дернешься, он проделает в тебе дыру, которую никто не заштопает.