Сергей Антонов - Рублевка-2. Остров Блаженных

– Не знаю о нем ничегошеньки и знать не хочу! – заявил Михаил. – И вообще, мне Жуковка смертельно надоела. Хочу в деревню Навозино, в свой замок!

Бамбуло разгладил пальцами усы:

– Плохо, господа хорошие. Очень плохо. Придется вам…

– Нет-нет! Подождите! – Ромочка вскочил со стула и нервно заметался по кабинету. – Конструктор… Я точно знаю, что у него есть план секретных подземных переходов, предназначавшихся только для Рамзеса. Вот почему он может появляться и исчезать так внезапно. Т-с-с… Не могу даже дать гарантии, что он не подслушивает нас сейчас. И все-таки, рискуя собственной жизнью, ради общего блага, могу назвать человека, который видел Конструктора без маски.

– Уже теплее, – похвалил Ромочку Хорошев. – Ты – просто молодчина! Колись!

Ромочка уже раскрыл было рот, чтобы сделать сенсационное признание, но тут вернулся Максим Максимович. Старому гею потребовалось еще несколько минут, чтобы набраться храбрости. Наконец он, перекрестившись, выпалил:

– Черкес. Он всегда увлекался коксом. Ширяться герычем начал после Катаклизма. Боролся с депрессией. Потом наркотики закончились, началась ломка. Конструктор помог Черкесу. С тех пор наш певец полностью зависит от Конструктора. А встречались они где-то в Пирамиде…

– Что-то не очень верится, – покачал головой Максим Максимович. – Конструктор и наркотики? Не будем забывать о том, что тот, кого мы ищем, был другом и доверенным лицом нашего фараона. Не думаю, что Садыков одобрил бы фортели с героином.

– Конструктору совсем необязательно было ставить Рамзеса в известность о том, что он – наркодилер, – заметил Хорошев. – Да и Садыков, хоть и объявил себя фараоном, Богом не был и мысли читать не умел.

Бамбуло кивнул:

– Видал я того Черкеса. Хлопец нервный, дерганый. Такому ширнуться, что ноги о половицу вытереть. Богема, ёшкин кот!

– Что ж, господа кроты, поведем итоги, – Хорошев встал и обошел застывшую в ожидании четверку. – Хочется верить вам. Хочется надеяться на плодотворное сотрудничество. Как ты сказал, Ромочка? Ради общего блага?

– Да! Во имя мира и процветания Рублевской Империи! – Ромочка вытянулся в струнку и даже щелкнул каблуками. – Общими усилиями мы…

– Хватит. Верю. Пока все свободны. Валите к себе. Чем меньше мы будем слышать о вас, тем здоровее будете. О любых контактах с Конструктором сообщать незамедлительно! Если узнаю о вас что-то нехорошее – подвешу на крест и скормлю гарпиям!

При упоминании о гарпиях Ромочка побледнел, Вольдемар подпрыгнул на стуле, Тодор выпучил глазища, которые у него были и без того навыкате, а Михаил скорчил такую гримасу, словно ему срочно потребовался экзорцист для изгнания вселившегося демона. Из кабинета бывшие заговорщики выходили гуськом, с опаской поглядывая на доцента, полковника и Стука.

– Ну, теперь у нас кое-что есть на Конструктора, – потер руки Степан. – Надо разыскать Черкеса и выпотрошить его, как индюшку. Наркоманы – парни борзые, но без допинга быстро превращаются в кусок гнилого мяса. День-два под замком, и он запоет у меня, как соловей. И еще. Что там Корнилов? Пора бы ему уже вернуться.

– По последним данным воинство Коробцова разбито в пух и прах, – сообщил Хорошев. – Корнилов загнал остатки банды в лес и добивает их там. Скоро все закончится. На всякий случай я послал на помощь Юрию два взвода крепких, проверенных, хорошо вооруженных парней. Если случится что-то непредвиденное…

– Ерунда, Сергей! – Бамбуло рубанул воздух ладонью. – Что может случиться? Корнилов – все-таки офицер Ганзы, а не какой-то жулик-архитектор. Он бывал в таких передрягах, что…

В дверь постучали. Часовой выглянул в коридор. Пошептался с кем-то. Когда обернулся, на лице его отчетливо читалась тревога.

– Срочно просятся на доклад. Дело касается товарища Корнилова.

– Ну, вот и случилось, – тихо сказал Максим Максимович. – То самое. Непредвиденное.

В кабинет вошли два офицера. Выглядели они так, словно их пропустили через мясорубку. Грязные комбинезоны, бледные, усталые лица. Попытались заговорить одновременно. Потом замолчали, переглянулись.

– Мы напоролись на засаду, – сообщил первый. – Двести метров от Третьего Периметра. Чуть ли не под стенами Жуковки. Два взвода расстреляны в упор. Им удалось захватить дрезину…

– Что еще за ерунда?! – в сердцах воскликнул Хорошев. – Откуда противнику взяться там? Ты часом, не контужен?

– Нет. Если не верите мне – спросите у него.

Второй офицер убрал ладонь, которой почему-то прикрывал лицо. Под глазом у него лиловел большой кровоподтек.

– Все правильно. Когда мы погнали коробцовских к лесу, большой отряд обошел нас с тыла. Дрезина действительно захвачена, и это еще полбеды. Вся прилегающая к Жуковке местность находится под контролем противника и простреливается. Часовые на вышках не могут высунуть голову. Двоих застрелили на моих глазах. Из снайперских винтовок.

– Постой, постой, – занервничал Бамбуло. – Ты ведь уходил вместе с Корниловым. Где он?

– В лесу. Не знаю, жив ли еще. Он приказал нам отступать, потому что там… Творилась чертовщина. Люди сходили с ума. Убивали и своих, и чужих. Мне удалось вырваться, но на подходе к Жуковке я попал в плен. Отрядом, который отрезал нас от Жуковки, руководят толстяк из Барвихи, называющий себя Мистером Бронксом, и Черкес. Этот – здешний. С ними что-то около полутора сотен бойцов. Да. Еще Корнилов просил передать, что его пока заменяете вы, товарищ Бамбуло.

– Тебе удалось сбежать?

– Нет. Отпустили. Чтобы передать вам это…

Офицер протянул измятый лист бумаги. Полковник протянул руку, но Максимыч схватил послание первым, развернул лист и прочитал:

– Господа узурпаторы! На своего главаря Юрку Корнилова можете больше не рассчитывать. Если даже ему очень повезет и удастся вырваться из леса, он попадет прямиком в наши руки. Ваше положение безнадежно. Предлагаем начать переговоры о восстановлении в Рублевской Империи законной власти через выборы временного Комитета управления. На размышления даем шесть часов. При выполнении условий ультиматума гарантируем вам жизнь и справедливый суд. Командующие войсками ополчения: Бронкс, Черкес. Хм… Красивые, размашистые подписи. Всё.

– Охренеть! – Стук яростно теребил свои рыжие усы. – Очные ставки устраиваем! На лаврах спочиваем! А тут… Ультиматум! Убью! Голыми руками придушу наркотов! Ви ще Стука не знаете! Ополчение…

– Спокойно, Степа, – полковник заложил руки за спину, прошелся по кабинету и остановился у карты. – У нас есть шесть часов. Это – первое. Второе: Бронкс и Черкес еще не знают, что их соратники в Жуковке уже сидят под замком.

– Откуда сие следует? – спросил Максим Максимович.