Григорий Шаргородский - Поводырь чудовищ

— Казенный? — удивился я.

— Нет, свой личный. Он достался ему как трофей на прошлой войне с арабами. Хотя работа и не арабская, но клинок хороший.

— Ну и зачем ты мне это рассказываешь?

— Жалко вещь. Мне кабатчик ее не отдаст, а вы все же из воинской старшины и как бы наследник.

— Насколько большим может быть залог?

— Понятия не имею, но точно знаю, что командир никогда не пил в долг, значит, какие-то деньги с ним были. Так что долг не может быть очень большим, да и кабак не слишком дорогой.

— Хорошо, я подумаю, что можно сделать.

Насчет меча мысль дельная, но все эти планы вылетели у меня из головы, как только на плечи легла тяжесть брони, а под коленями заворочались мышцы хах-ковая. Тренировку мы начали с атаки Дубка. Хах-ковай по моему приказу бегал по кругу, причем довольно быстро. Затем он шел между вертикально закрепленными на пружинах столбами и сбивал их сначала горизонтальными ударами треугольных наростов на голове, а затем, по мере продвижения, добавлял хвостом. Учить опытного зверя нужды не было, я лишь мысленно отправлял ему желание поразить ту или иную цель, и он делал это, в зависимости от того, чем мог дотянуться — «рогом» или хвостом. До изящества коваев Дубку было далеко, но получалось мощно и солидно.

По сравнению с Дубком коваи летали словно перышки, повинуясь моим приказам, но угодить учителю было сложно.

— Держи его! — заорал мой наставник, когда Бом скользнул по верхнему ряду торчащих из стены бревен, вместо того чтобы пойти по среднему. Не знаю, могут ли бегать по деревьям дикие прародители коваев, но мои питомцы точно могли.

— Но он выполнил упражнение, — постарался отговориться я.

— Важно не пройти упражнение, а чтобы он в точности выполнял твои приказы. В абсолютной точности! — В голосе учителя прорезалась злость, и это почему-то задело меня.

Бим находился рядом и моментально почувствовал мои эмоции. Шар в его ментальном поле превратился в ежика. Ковай присел на задние лапы и зарычал.

Только теперь учитель понял, что слишком увлекся.

Блин, что же это творится. Мой питомец впервые «встал на дыбы».

— Бом, скотина такая, а ну успокоился!

Мой мысленный позыв и ментальная манипуляция, сглаживающая острые пики, подействовали, и ковай виновато спрятался от меня за головой своей «мамки».

— Простите, учитель.

— Пустое, — отмахнулся старый поводырь, мгновенно покрывшись испариной. — Плохо, конечно, что ты иногда теряешь контроль над питомцем. Но и я сделал глупость. Запомни, чужие ковай могут быть угрозой, и не стоит подходить к ним слишком близко. Постарел, совсем страх потерял.

— Вы — и страх? — фыркнул я.

— Запомни, сынок, страх и трусость — это разные вещи. Когда перестаешь бояться, начинаешь делать глупости, как я сейчас. Ты действительно талантливый поводырь, потому что мало кто сумел бы успокоить ковая раньше, чем он откусил бы мне голову. Я горжусь тобой, — по-отечески улыбнулся учитель, но тут же вернул на лицо свою обычную маску. — Но до настоящего поводыря тебе как до Лорхских гор на карачках. Увы, учить тебя строю и групповому взаимодействию нет времени, да и строя как такового здесь нет. Так что собирайся, завтра утром возвращаемся в столицу. Тебе нужно закончить все дела в школе и встретиться с отрядом, к которому ты приписан.

От вопросов о моей дальнейшей судьбе учитель отмахнулся, пообещав все рассказать на корабле, и ушел по своим делам. Собирать мне было нечего, так что, упаковав старую форму и ученический меч — офицерский мне выдали на складе вместе с амуницией, — я все-таки решил наведаться в трактир.

Увеселительных заведений в городке было два — в один ходили офицеры и горожане побогаче, а второй посещала публика победнее. Идти пришлось именно во второй кабак под названием «Уставший Хидой» — городок был профильным, так что заведения имели соответствующие названия. Даже единственный бордель назывался «Наездница», а на вывеске красовалась голая девица верхом на ковае. Поводырей, похоже, такое изображение не оскорбляло. Наверное, потому, что руки у художника были не кривыми и девица получилась симпатичной.

Нет ничего удивительного в том, что дверь в кабак напомнила мне вестерны, — там, где двери открывали не руками, а головой или, в лучшем случае, ногами, другая конструкция продержится недолго. Внутри все заволакивала копоть масляных ламп и перегар. Вдоль длинного помещения рядами стояли наполовину заполненные людьми столы и лавки. Дальняя часть зала утопала в каком-то алом мраке и напоминала филиал преисподней. Хорошо, что мне не придется туда лезть, — стойка находилась у входа.

— Ты хозяин? — с ходу спросил я мордатого мужика с хитрыми свиными глазками.

— Я, уважаемый поводырь. Хотите выпить или, может, девочку?

— Здесь? — не удержался я.

Кабатчик нахмурился, но хамить поводырю не решился.

— Тогда зачем вы пришли?

— Хочу выкупить заложенную вещь.

— И что это? — напрягся кабатчик. Сейчас в нем жадность боролась с осторожностью.

— Меч. Его заложил мой товарищ седмицу назад.

— Не помню такого, — не слишком категорично заявил кабатчик, нерешительным тоном оставляя себе пути к отступлению.

— Когда я приведу сюда свидетеля и объявлю о том, что ты украл оружие у пьяного поводыря, вспоминать будет поздно.

— Давайте я сначала спрошу у обслуги, может, меня тогда и не было на месте, — выкрутился кабатчик.

— Спрашивай, только недолго. — Я принял его игру, хотя был уверен, что никто в этом гадюшнике не посмеет принять такой залог без разрешения хозяина.

Бегал он действительно недолго.

— Точно, взяли, уроды. Хотя я и запрещал. Но вы сами говорите, что вещь не ваша.

— А ты не знал, что хозяин меча погиб через пару минут после того, как расстался с мечом?

— Не знал, — замотал головой кабатчик. Явно врал, потому что я не указал, как именно погиб мой предшественник. Если бы того убили, отсутствие меча у пьяного офицера вышло бы кабатчику боком, а он был недостаточно напуган.

— Я выкупаю его залог. И не нужно меня злить.

— Сто золотых, — чуть подумав, выпалил кабатчик, шалея от собственной наглости.

— Ты не понял, я не покупаю меч, а возвращаю долг. — Мое терпение начало таять, как снег в горячем котелке.

— Это и есть долг.

— Все, — окончательно разозлился я. Похоже, местные реалии пропитали меня насквозь, и возражения человека, который значительно ниже меня по положению, воспринимались как оскорбление. — У меня закончилось терпение. Сейчас я уйду и вернусь с десятком солдат и смотрителем. Затем мы узнаем, кто кому и сколько должен, а также почему поводыри умирают таким странным образом. А мне его смерь кажется очень подозрительной.

Удар был нанесен наугад, но, похоже, попал в яблочко. Кабатчик сначала побледнел, а затем и вовсе позеленел. Это уже интересно. Нужно обязательно обратить на поведение этого хряка внимание местных фискалов.