Андрей Ливадный - Изоляция

– Ну? – Пергвил обернулся. – И как же ты назовешь свою цивилизацию? – добродушно усмехнулся он.

– Омни! – Го-Лоит внезапно выпростал ногошупальце, захлестнул им горло Пергвила и принялся яростно душить. – Омни! Великая цивилизация омни! – в исступлении шипел он, не контролируя себя, даже не пытаясь подавить приступ так долго и тщательно скрываемой ненависти.

Он столкнул между собой три молодые экспансивные цивилизации.

Доступ к вспомогательным системам «Энсимаира», столь неосторожно предоставленный Пергвилом, позволил Го-Лоиту совершать короткие межзвездные путешествия. Он прожил достаточно долгую жизнь, принес много зла, но не стыдился содеянного. Власть над мирами, цивилизациями, судьбами миллиардов, оказавшаяся в его руках из-за проявленного армахонтом милосердия, пьянила.

Он топил комплекс неполноценности клона в крови других существ.

Цивилизация хети уничтожила две другие космические расы, завоевала их планеты и, в свою очередь, пала, когда Го-Лоит нашел им достойную замену.

Подсистемы «Энсимаира» подчинялись его указаниям лишь до определенной степени, но этого оказалось достаточно. Возможностей автоматических разведывательных кораблей вполне хватало, чтобы мгновенно перемещаться между ближайшими звездными системами, изображать из себя Владыку Космоса.

Однако всему рано или поздно приходит конец. Го-Лоит состарился, одряхлел.

К нему снова вернулся страх. Он пытался продлить свою жизнь, но вскоре и медицинские системы корабля армахонтов уже не смогли поддерживать ее.

Изнывая от ужаса перед неизбежностью, он запоздало попытался разобраться в уникальных технологиях «Энсимаира», но не преуспел.

Го-Лоит умер в страданиях, горечи и ненависти.

И возродился вновь, не понимая, где находится.

Им владел ужас. Остро вспоминался недавний прыжок Лограна.

«Где я? Что происходит?!» Он с трудом приподнял шеи, обвел взглядами незнакомый, залитый ярким светом отсек.

В тот момент Го-Лоит не помнил прожитой жизни, совершенных им деяний. Системы «Энсимаира» возродили его, используя матрицу сознания, однажды введенную в память корабля Пергвилом.

Он бродил по отсекам и палубам, пока однажды случайно не забрел в помещения, залитые неярким красноватым светом.

Здесь когда-то жил логрианин!

После него осталась коллекция каких-то непонятных, уродливых предметов и… записи, сделанные незадолго до смерти.

Го-Лоит прочел их, с дрожью осознавая, что в этих отсеках долгое время обитал… он!

В его крови обращались наномашины. Модуль технологической телепатии, упоминание о котором Го-Лоит нашел в своих же собственных заметках, позволил выйти на связь со вспомогательными системами корабля.

Перед жалким, дрожащим, ни на что не годным клоном, отверженным своими же создателями, внезапно открылся путь к ближайшим звездам, где зародыш империи Омни ждал возвращения правителя.

Минули тысячелетия.

Он умирал и возрождался.

Корабль армахонтов, погребенный под песками пустынной планеты, так и не открыл ему тайн высочайших технологий, но Го-Лоит уже и не нуждался в них.

Устройства, заимствованные у цивилизаций, уничтоженных им, принимались за обучение дрожащего, дезориентированного клона сразу после очередного возрождения.

Он шел одним и тем же путем, действуя чужими руками, аккумулируя технологии иных рас в поиске бессмертия, но тщетно.

Го-Лоит научился возрождать других существ, но не мог применить к себе открывшиеся со временем возможности. Разум логрианина разделен. Это стало неодолимым барьером, еще больше озлобило его, ведь он был вынужден вновь и вновь возрождаться в ипостаси дрожащего ничтожества, переживать одни и те же ощущения.

Ни одна покоренная им цивилизация не могла сравниться с логрианами или армахонтами!

Со временем ему удалось создать скелхов, и теперь безропотные существа воевали, проводили исследования, утверждая власть омни во многих звездных системах.

Го-Лоит по-прежнему грезил мечтами о мести. Постепенно, по крупицам, собирал знания о гиперкосмосе. По его указанию скелхи конструировали корабли, способные погрузиться в пучины энергетической вселенной, отыскать след движения Лограна, пройти по нему.

Он был близок к цели. Фокарсиане оказались идеальными исполнителями его воли, но их флот исчез в гипертоннеле, а вскоре случайный пограничный конфликт уничтожил плоды многолетних усилий. Люди – существа, вызывающие дрожь и ненависть из-за своего генетического сходства с армахонтом, разрушили планы и надежды Владыки Космоса.

«И все же я тут!»

Го-Лоит раздраженно отшвырнул кристалл, оказавшийся очередной пустышкой.

Мечта сбылась, но жажда мести осталась неутоленной.

Древние личности принесли себя в жертву, сформировали оружие, сумевшее уничтожить не только фокарсианский флот, но и эскадру специально спроектированных кораблей, равных которым, как полагал Го-Лоит, попросту нет!

Он оказался в ловушке. Искаженные вертикали гиперкосмоса захлопнули все двери… кроме одной.

«Но прежде чем я воспользуюсь единственной оставшейся возможностью, нужно аккумулировать технологии этого мира», – яростно думал омни, подбирая с пола очередной кристалл…

Лицо Антона исказила гримаса боли.

Он не выдержал, сознание угасло, связь с ментальной сетью порвалась, едва ощутимые теплые нотки исчезли из мыслей Яны, вмиг затопив ее холодным, тревожным предчувствием беды.

Она резко свернула на ближайшей развилке дорог.

Боевая машина космодесанта, набирая скорость, устремилась к перевалу.

Боевой мостик крейсера «Энтерпрайз», переоборудованный в информационный центр еще во времена правления адмирала Тиберия, наполняли голографические образы.

Антон сидел в кресле. К его виску был подключен черный глянцевитый шунт.

Лучшие техники из числа тиберианцев провели рискованную операцию. Под руководством Урмана, при активном содействии искусственных интеллектов научной палубы «Тени Земли», они адаптировали модуль технологической телепатии Антона, привели его к совместимости с системами прямого нейросенсорного контакта.

Затем через аналогичные операции прошли все, кто находился сейчас на мостике крейсера.

Образы, считанные из сознания Антона, визуализировались в информационном пространстве, – сотни голограмм воспроизводили события, прожитые им.

Явления, еще недавно необъяснимые, нелогичные, невозможные, находящиеся за гранью самых смелых гипотез, обретали статус аксиом, на которые теперь опиралось новое, формируемое здесь и сейчас мировоззрение.