Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 3

Милован замолчал, отломил половинку коричневого печенья, отхлебнул зеленоватую тайпу и поинтересовался:

— Я не испортил тебе вечернее настроение, Сандро?

— Что ты, дорогой! — Я тоже отломил печенье. — Читал я и слышал, что после этой трагедии Сербия стала одной из самых благополучных стран мира. Произвела столько талантов, сколько и великой державе не под силу. А вот как — до сих пор гадаю. В чём была механика этого возрождения?

— Сербы многому научились у армян, — признался Косович. — Было чему учиться! Ты знаешь хоть что-нибудь о резне, которую учинили им турки в начале двадцатого века?

— Читал. Про сплошные зверства. На уровне гитлеровских. По сути, уничтожали народ. В бешеном темпе!

— И вот представь, во время этого ужаса, когда за несколько дней уничтожили миллионы людей, армяне уносили через горы, в российскую Армению, не только детей и больных стариков, но и книги, древние рукописи. Унесли и спасли всё самое ценное — память и культуру своего народа. Другого такого случая в истории я не знаю… — Милован вздохнул. — Даже у нас, в Сербии, осмыслили это только после тех варварских бомбёжек. Когда нас откровенно хотели вбомбить в каменный век… Когда нас засыпали обеднённым ураном из «Томагавков»… Тот уран ведь до сих пор не выветрился!.. Рак у нас до сих пор болезнь массовая… Вот тогда сербы стали учиться у армян… И многодетности семей… У армян ведь восемь-десять детей в семье — не редкость… И умению национальные интересы ставить выше партийных. Рада спасения народа! И отеческой заботе государства о талантах… Когда Армения уже сверкала всемирно известными талантами, моя Сербия только задумалась о том, что ей это тоже крайне необходимо. Не упустить ни одного таланта! Воспитать всех! Если уж не можем родить больше… И ещё учились сербы у армян умению по клочкам, по кусочкам, терпеливо и неумолимо собирать земли, издревле населённые своим народом. Понятно, для этого народ должен быть многочисленным и активным… Потому-то Сербия и перестала поощрять эмиграцию. Потому долго не отпускала никого в «Малахит». И не только в «Малахит»!.. Ведь за каждым уехавшим тянется длинная череда потомков… Зачем терять их стране, которая провозгласила: «У нас нет лишних людей! Ни одного!»

— Как же тебя отпустили? — удивился я. — В такой обстановке…

— Нашёл я довод… — Косович растерянно улыбнулся. — До сих нор удивляюсь, что он сработал…

— Не секрет?

— Какие тут секреты!.. — Милован пожал плечами. — Я сказал в Комитете молодёжи: «Когда земляне полетят на Риту тысячами, только сербы окажутся там чужаками. Никто не встретит их как родных». Посмеялись — и отпустили. Сказали: «Жди и встречай!»

— Не жалеешь?

— Без «Малахита» я не нашёл бы Сандрину. А без неё не жизнь…

Мы замолчали, и только прибой под нами шумел. Только галька морская, подхваченная волной, яростно билась о стальные стойки причала и с бессильным скрежетом откатывалась обратно.

— Славно с вами, ребята! — признался я. — Но мне пора! Никуда не денешься…

И поднялся из кресла.

Косовичи проводили меня до вертолёта и потом всё махали, махали руками вслед машине. Два крохотных человека на фоне зелёной полоски леса и бескрайнего моря за ним. И всё звучали, звучали во мне прощальные слова Сандрины:

— Мы долго ждали, Сандро, пока ты придёшь. Мы верили, что ты придёшь. Не заставляй нас больше ждать так долго!

И вот уже везу я Розиту над Акой и показываю окрестности «Тарасполя» не по карте, а в натуре. Речные жёлтые перекаты, которые предстоит прорыть, чтобы вверх по течению пошли катера. Сплошные тоннели из древесных зарослей, которые скрывают от глаз реку. Их предстоит прорубать. Вытянутые вверх по течению заманчивые зелёные острова чуть повыше дельты, которые исчезают под водой в разливы. Редкие серые скалы над рекою. По-уральски — бойцы. Камня здесь, увы, немного. Для строительства — плохо. Крутой поворот на север — и внизу идеально круглый заливчик Блюдце, обласканный Косовичами.

— Скоро ты увидишь этот заливчик на специальной фотовыставке, — обещаю я. — Сандрина тут только что была…

— Одна? — вроде бы безразлично интересуется Розита и демонстративно глядит вниз, на заливчик. — Или с тобой?

— С мужем.

Розита никак это не комментирует.

Наконец обширное болото в устье Кривого ручья, селение купов с дымящей печью для куриного помёта, жёлтый супердековый мостик через Кривой ручей к запасной вертолётной площадке… Когда-то этот мостик появился тут стараниями Розиты…

— Вот тебе на память местный пейзаж! — Я вынимаю из кармана яшму, когда-то отдаренную мне оружейником Биром. — Именно так смотрится пойма Аки с порога моей палатки. Считай, что ты там постояла и сфотографировала.

— Какая прелесть! — восхищается Розита, разглядывая камень. — Создаст же природа!.. А я привезла для твоей Лу-у очередное птицеводство. И для Даи — очередную медицину. Всё в сумке. Если забуду выложить, напомни.

— Напомню, — обещаю я.

Дая, как и Лу-у и Тили, читает только специальную литературу — по медицине. А сейчас — прежде всего по детским болезням. Лечит и своих дочек — в меру собственных знаний! — и других детишек селения. Как ни мало она знает, всё же больше остальных женщин в племени ту-пу. Городская библиотека подбирает для Даи популярно изложенные тексты. Мама комплектует для неё медицинские посылки. И в медицинском контейнере, который я перевёз из устья Аки, тоже разместилась специальная посылка для Даи. Но когда я доставлю её?.. Почтальон я неаккуратный…

— А для тебя, — Розита хмыкает, — я привезла проект конституции. Ты обязан прочесть и дать замечания.

— Женька разродился?

— Ну, не он один… Идёт от имени комиссии. Но пыхтит, конечно, больше всех он. Размножает, раздаёт, собирает замечания. Суетится…

— Ты читала?

— Конечно! За основу он взял американскую конституцию. Самую стабильную на Земле. Все остальные народы меняют свои конституции по три-четыре раза за столетие. А у американцев три десятка поправок за четыреста с небольшим лет. Долго надо было думать, чтобы это учесть!.. Но как это для нас? Двухпалатный парламент… Зачем он тут? Импичмент будущему президенту… Детские игры, по-моему! — Розита вздыхает. — Хорошо хоть главу о бюджете не написал!

— А про службу безопасности?

— Этого он не забудет! — Розита хмыкает. — Но подробности милостиво предоставил разрабатывать будущему парламенту.

— Значит, и место ему там обеспечено. Для разработки!

— Разве в этом счастье? — Розита грустно кивает. — Хоть на какое место сядь, счастье к нему не приложено. Не зависит оно от места! По себе знаю.

Развивать тему боюсь. Что счастья у неё нет, мне давно известно. Но и со мною вряд ли она была бы счастлива, доведись ей жить в селении купов. Для счастья ей необходим не только определённый человек, но и определённая среда. Которую требует профессия… А со средой у меня туго. И надолго! Наверняка всё это она не раз провернула в мозгу куда раньше меня…