Андрей Быстров - Если останемся живы...

Питер Гримсби: «И облегчают, и затрудняют.

Политические барьеры сняты, это верно, но мне кажется, русским следовало бы уделять больше внимания космосу. Трудности возникают в самых простых вещах. Я понимаю, что экономическое положение России не блестяще, но космос — это будущее. Это новые технологии, и не стоит относиться к нему пренебрежительно. Россия лишь тогда войдет в двадцать первый век плечом к плечу с Соединенными Штатами, когда станет вкладывать больше энергии в космические программы».

Миннеаполис Стар энд Трибюн: «Мисс Ларрена, ваша профессия далека от астронавтики. Почему вы решили принять участие в проекте и полететь в космос?»

Саманта Л. Ларрена: «Это из-за моей мамы. Она мечтала сделать из меня актрису, а тут подвернулся шанс помелькать на телевидении. (Смех в зале). Но если серьезно, меня всегда привлекало новое. Я не собираюсь становиться профессиональной астронавткой. Возможно, в следующий раз я напрошусь в экспедицию на подводной лодке на океанское дно».

Агентство Юнайтед Пресс Интернейшнл: «Мистер Ратников, включение в состав экипажа оказалось для вас сюрпризом. Что вы испытали, узнав об этом? Готовы ли вы в полной мере принять на себя тяготы космического полета?»

Ратников: «Это прежде всего работа. Каждый из нас обязан быть готов заменить товарища. Никаких особых чувств я не испытывал и тягот в полете не предвижу. Главное для меня — хорошо сделать свое дело».

Нью-Йорк Тайме: «В ряде изданий, в частности в немецкой «Бильд» и английской «Деили Миррор», появились сообщения о космической катастрофе, которая не то произошла, не то вот-вот произойдет с американским военным спутником. Как бы вы прокомментировали эту информацию? Не связан ли полет с этим происшествием?»

Питер Гримсби: «Насколько мне известно, Россия и Соединенные Штаты давно отказались от военного соперничества в космосе, и никаких спутников военного назначения на орбиту не выводится. Что касается вашей ссылки на «Бильд» и «Дейли Миррор», то я не читаю этих изданий, но могу подбросить им актуальный материал. Вчера за моим домом приземлилась летающая тарелка, и три гуманоида вылакали мой месячный запас виски. (Смех, шутки). Больше мне нечего добавить, господа».

Стюарт мысленно похвалил командира, просмотрел стенограмму до конца, но не обнаружил больше никаких упоминаний о занимающей его проблеме. Ответ Гримсби был исчерпывающим, а репутация бульварных газет известна всем.

После пресс-конференции, когда астронавты возвращались на мыс Канаверал, Андрей Шалимов устроился в машине рядом с Самантой. На вопросы журналистов майор отвечал по-английски, и девушка сделала комплимент его языку — Где вы научились так говорить? — спросила она.

Шалимов и впрямь почти свободно владел английским, дружил с грамматикой и лексикой. Но проклятое произношение никак не давалось. Американские коллеги подсмеивались над его чудовищным акцентом.

— Это просто хобби, — ответил он. — В школе, а потом в академии учили языку, но научиться мог только тот, кто сам хотел. А я с ранней юности заболел английским. Через пластинки «Битлз» и «Роллинг Стоунз». Меня эта музыка опрокинула. Захотелось узнать, о чем поют. Хотя такое увлечение в те годы не поощрялось.

— А вы были коммунистом? — в тоне девушки смешались любопытство и притворный ужас.

— Я был членом КПСС. Так полагалось, но эта мура мало кого отравила. Среди военных бытовало популярное мнение: надо служить России, а не тем, кто ею правит.

— Вы любите Россию?

— А вы любите Америку?

Они засмеялись вместе. Их знакомство состоялось не сегодня, но в сплошной круговерти тренировок, испытаний, подготовки научных экспериментов они ни разу не разговаривали о чем-либо, не относящемся непосредственно к работе.

«Подумать только, — поразилась про себя девушка, — до пресс-конференции я даже не замечала, какой у него забавный акцент, и в голову не приходило поинтересоваться источником его познаний в языке. Все так естественно… Мы летим на орбиту, а что я знаю о нем, о других, например, Теде Карсоне или Вирджиле Кейде? Отличные парни — вот и вся характеристика. То есть ничего».

Часы в центре управления вели отсчет последних суток перед стартом.

Корину смертельно хотелось спать. Нервное истощение и физическая усталость, вызванные ночными приключениями, властно смыкали веки. Судя по тщетно подавляемым зевкам, с Шенноном творилось то же самое.

Полковник Коллинз и Лигейя Маллиган отбыли в полицейский комиссариат, откуда Коллинз после передачи девушке своих контактов намеревался выехать в аэропорт и вернуться в Лэнгли. Оставшись без начальственного пригляда, Шеннон попробовал было допросить пленника, но тот молчал, а любые меры воздействия, кроме словесных, были строго-настрого запрещены полковником.

— Хотим спать, Джон? — участливо осведомился Шеннон.

— Давайте. Неизвестно, сколько нам ждать этого Макса Мэлли.

— Вы с ним знакомы? — спросил Корин.

— Виделся мельком и немало наслышан. Это блэцц-раппер. Так называют специалистов по тайным операциям, проводимым чаще всего за гранью закона.

— Хорошо, — сказал Корин. — Я вздремну, и вы ложитесь.

— Я подежурю.

— Зачем? Наш друг не сбежит, он прикован к трубе.

— Мало ли, — уперся Кристофер.

— Как знаете, — согласился Корин, видя, что упрямого ирландца не переспорить. И уснул сразу, едва вытянулся на кровати. Шеннон остался наедине с террористом. Тот в порыве злости дернул прикованной рукой, отчего наручники замкнулись туже.

— Потише, друг. Не мешай людям отдыхать.

— Хотите сто тысяч долларов? — глухо проговорил пленник.

— Хочу, — обрадовался Шеннон. — И частный самолет, и небоскреб «Трамп Тауэр». Так что не забудь упомянуть меня в завещании.

Арестованный сдался. Он опустил голову, мысленно продолжая занятие, которому предавался с той секунды, как пришел в себя, — лихорадочный перебор вариантов спасения. Но вариантов не было. Это не дилетанты, от них не сбежишь.

Человека, схваченного Кориным и Шенноном, звали Кеннет Дорен. Ему было двадцать девять лет, семь из них он прослужил в спецподразделении ВМС США «Морские львы», а потом командовал воздушно-десантной группой «Шторм». Когда Ирак оккупировал Кувейт, группа Дорена выполняла особые задания в рамках операции «Буря в пустыне» Ей было приказано захватить усиленно охраняемый объект иранцев — радиолокационную станцию, серьезно мешавшую эффективности действий американских бомбардировщиков. Нападение было организовано на редкость бездарно. Разведданные поступали сомнительные. «Шторм» оставили практически без прикрытия, выбрали крайне неудачное время суток и вдобавок, объевшись дезинформации, рекомендовали атаковать объект с той стороны, где у иракцев была наиболее сильная оборона.