Виктор Глумов - Вопреки судьбе

Дыму не нужно было выбирать, на чьей он стороне.

Оставалась проблема технического характера: противников гораздо больше, и огневой перевес был за натовскими наемниками.

Зато Дым был быстр, внезапен и хорошо обучен – в отличие от этой швали. Серьезную конкуренцию ему мог составить разве что американец, похожий на героя дешевых боевиков – по движениям Дым вычислил профессионала.

Девочка тоже была профессионалом и даже длинноволосый сталкер, видимо, умел держать в руках оружие.

«Выманить бы по одному, – поделился Дым с Нико, – и тихо прирезать».

Мутант задумался.

«Проконтролировать не смогу – силы кончатся. И ни одной опасной твари поблизости. Надо придумать что-нибудь другое».

«Можем пошуршать кустами, но тогда они скопом ломанутся».

«А зачем нам шуршать? Тут поблизости ежик, сейчас»…

Дым удивился так сильно, что даже не смог облечь эмоцию в слова.

«Ты, главное, не удивляйся. Пошуршим. Можно еще темноты подождать».

До заката оставалось не так долго, но Дым боялся представить, что за это время сделают с девчонкой – она явно накручивала себя и старалась раскачать пленителей на эмоции, а это добром не кончается, он по опыту знал.

«Веди ежика», – согласился Дым.

Минуту ничего не происходило. А потом на другом конце поляны зашевелились кусты. Все тут же насторожились, уставились туда и схватились за оружие. Тут Дым понял, почему допрос вели двое: остальные принялись обмениваться жестами, принятыми в американской армии – видимо, по-русски они не понимали. Кусты качнулись чуть в стороне. Слышно было, как кто-то вздыхает и топочет. Даже предупрежденному Дыму стало не по себе: он представил, каким должен быть ежик, чтобы производить столько шума.

Между тем отряд американцев разделился: русскоязычные и боевик, ведшие допрос, остались с пленниками. Еще трое замерли на равном расстоянии от них, разделив пространство на сектора. А двое углубились в лес, осторожно поводя стволами винтовок перед собой.

Дым аккуратно отложил «Тавор», убрал в бедренную кобуру пистолет и вытащил нож.

«Продолжай шуршать, – велел он Нико, – и постарайся, чтобы твой ежик меня не съел».

«Ты что! – удивился Нико. – Он никого не съест, ежи насекомоядные. Вот напугать – может. Мог бы сожрать – мы бы с ними быстро разделались».

Дым покачал головой и скользнул в сторону ближайшего противника.

Заросли были мерзкие: ивы и черемуха росли так часто, что Дым продирался с трудом. Под ногами полно было сухих веток, и кроме того, что они хрустели, можно было споткнуться и упасть. Навыками бесшумного хождения по лесу обладают только герои фильмов про индейцев – нормальному человеку это не под силу, особенно в таких условиях. Впрочем, ежик шумел активнее, еще, судя по всему, и носился кругами, сбивая преследователей с толку.

Над головой разоралась сорока. Дым вздрогнул от неожиданности и остановился.

Солнце, пробиваясь сквозь листья, пятнало землю и стволы деревьев. Воздух казался зеленым. Дым очень надеялся, что поблизости нет аномалий.

Впереди и чуть левее показался враг: крался в боевой стойке, и в руках у него был пистолет.

Дым усмехнулся.

Выстрел не убивает мгновенно. Выстрел из пистолета какого угодно калибра (да собственно, даже выстрел из ружья) даже не останавливает – простреленный человек продолжает движение и вполне способен еще повоевать. Он чаще всего не чувствует боли.

И потом, стрелку нужно время: прицелиться хоть как-то, надавить на спусковой крючок.

Дым кинулся на противника и, пока тот не успел закричать или выстрелить, ударил его ножом в пах. Чем хорош этот удар – человек моментально умирает от болевого шока, главное, беззвучно умирает. Он придержал оседающего американца.

Первый готов. Восемь против двоих (считая вооруженного Нико и не считая связанных сталкеров) – очень много. Шесть – уже можно жить. Если освободить пленного мужика, так и вовсе хорошо получится.

Он двинулся дальше.

Конечно, застрелить противника было бы проще, но это значило – выдать себя.

«Он справа от тебя, метрах в трех, – подсказал Нико, – если сейчас свернешь, зайдешь ему за спину». Дым послушался. Вскоре показался американец – он крался по зарослям, распространяя резкий запах пота. Противнику было смертельно страшно: первый раз в Зоне, что тут эти русские устроили – подумать страшно, лучше уж в Ирак ехать, но тут платят лучше, а Мэри не соглашается даже на минет, пока нет своего дома.

Эти мысли, случайно забредшие в голову Дыма, стали последними в короткой, но непутевой жизни наемника. Дым повторил тот же трюк, что с первым – ударил сзади ножом в пах, без разницы, с какой стороны бить. Второй готов.

На поляне, наверное, уже нервничают. Еж шуршит, отвлекая. Хорошо, что с разведчиками не поддерживают голосовую связь… И все равно остается проблема: шестеро против двоих.

Дым, стараясь не топать громче, чем ежик, вернулся к Нико. Ситуация на поляне не изменилась: трое рядом с пленными, трое – по секторам. То, что они не видят врагов, Дым списал на способности Нико – наверное, мутант слегка отводит взгляды.

Длинноволосый сталкер под шумок перетирал стяжку. Девушка просто лежала, подтянув колени к животу – ей было плохо и больно. Дым решил, что пора действовать, за секунду до того, как пластиковые наручники волосатого поддались.

Он ни разу не работал с этим парнем в команде, но в момент опасности чувства обострились, и Дым ловил общий настрой – сосредоточенность, готовность драться, понимание, что рядом – союзники. Этот не подведет.

Стяжка на запястьях пленного лопнула, парень перекатился в сторону рогоза, Дым втащил его в заросли (руки у волосатого пока плохо слушались), одновременно Нико дал очередь по врагам. Стрелок из него был никудышный, но двое, те русскоязычные, которые мучили девушку, упали. Американец с мордой Стэтхема умудрился упасть и убраться под прикрытие деревьев – конечно, пуля из АК спокойно деревце пробьет, но противника не видно, и поди угадай, где он скрылся. Еще двое залегли у костра и попытались отстреливаться в ответ, пули посекли рогоз, запахло раздавленной травой. Но они были как на ладони, и Дым, выхватив пистолет, снял обоих. Девушка осталась лежать в центре поляны – она была жива, не ранена, но не могла двигаться, а сунуться сейчас к ней – наверняка получить пулю от «Стэтхема».

– Надо Марьяну выручить, – волосатый рванул было вперед, но Дым перехватил его.

– Стой, подставишься же.

На Нико спасенный, к счастью, пока внимания не обращал, а то пришлось бы объясняться.

– Он ее пристрелит, – прошептал волосатый. – Точно тебе говорю!

«Не попадет , – подумал Нико, – отвечаю. Но имей в виду, мне тяжело его сбивать, он и правда в девушку целится».