Эльрида Морозова - Оборотная сторона Луны

Я нашла веб-камеру и подключила ее. Микрофон не работал, но я нашла новый и тоже его подсоеднила. Рассел в это время принял душ и переоделся в костюм, чтобы выглядеть более-менее прилично. Он даже хотел снять повязку с глаза, чтобы предстать перед президентом в привычном виде. Но Том запретил ему это делать, если он хочет когда-либо восстановить себе зрение. И добавил, что незачем пугать президента таким ужасающим видом.

Я ввела коды доступа и пароли, которые всегда знала наизусть. Оказалось, что в ящике накопилось множество писем от президента.

– Будете читать? – спросила я Рассела.

– Незачем тратить время зря, – ответил он. – Все эти письма давно устарели. Сейчас у нас новые сведения.

Президент вышел на связь спустя пять минут после нашего первого послания. Это был очень добрый знак. Сейчас уже не могло произойти ничего плохого.

Пока Рассел переговаривался с президентом, пока остальные наши товарищи делали общий наркоз на первом этаже, я прошла с камерой по всему корпусу и сняла некоторые места. Об этом попросил меня Арнольд Рассел. Он сказал, что это надо для истории. И еще нужно переслать некоторые кадры президенту. Он должен убедиться, что восстание каторжников подавлено. Только тогда он сможет выслать нам помощь.

Я сняла, как Лео, Брайен, Том, Итен и Мэл связывают скотчем бесчувственных людей в одном отсеке. Как в другом штабелями лежат уже связанные. Как начала просыпаться волчья стая на наблюдательном пункте.

Я пожалела, что у них не заклеен скотчем рот. Большинство этих людей смотрели на меня с ненавистью. Они кричали угрозы и проклятья в мой адрес, называли предателем. Особенно отличался Волк. Он приподнимал голову над полом и пытался плюнуть в меня. Но я была далеко от него, и он попадал на своих соседей.

Из всей волчьей стаи только Джеральд вел себя адекватно.

– Подойди ближе, – прошептал он мне одними губами.

Он лежал с краю, и я не побоялась подойти. Присела к нему и даже отвела с его лица прядь волос, которая мешала.

– Молодец, – тихо сказал он мне. – Ты сделал правильно. И не слушай, что они говорят.

Я улыбнулась ему. Из всей волчьей стаи этот человек нравился мне больше всех.

Джеральд зашептал еще тише, так, что я еле улавливала его слова.

– Развяжи меня, – уговаривал он. – Развяжи, я буду вам помогать. Я с вами.

Несмотря на всю искренность, с которой он говорил, я поняла, что так поступать нельзя. Он беспокоится о себе. Он понял, что ожидает их дальше. Всю волчью стаю ожидает смерть за преступления, что они совершили. И он не хотел быть с ними. И это было правильно.

Но я не имела права освобождать его. Это было настолько ясно, что другой вариант я просто не рассматривала. Я вспомнила, как когда-то, еще до восстания, Брайен рассуждал, кому надо давать скафандр для спасения, а кому нет. Все тут зависело от личной симпатии и антипатии. А они, в свою очередь, зависели от ряда случайностей. С кем я больше общалась, тот нравится мне больше. Если сейчас освободить Джеральда, то почему бы не сделать то же самое с Микки Маусом? А где гарантия, что этого не сделает Джеральд? Он очень сильный человек, и вместе с тем опасный человек. Я бы не хотела видеть его свободным. Я не доверяла ему, как Лео, Брайену и группе Тома. Если бы я отвязала Джеральда, то стала следить бы за тем, чтобы он не начал помогать волчьей стае. Я видела, что сейчас он, вроде бы, не собирается это делать. Но что будет дальше?

Из некоторых правил не должно быть исключений. Если я допущу хоть маленькую слабинку, может рухнуть все.

– Вам же нужны люди, – тихо убеждал меня Джеральд. – А я без оружия. Вас так мало, а вам нужно обезвредить всех. У вас каждый человек должен быть на счету.

Он задергался и страстно зашептал:

– Да освободи же меня!

Мне больших трудов стоило сказать ему:

– Нет, Джеральд. Большое спасибо за заботу, но мы справимся сами.

Когда я отходила от них, Арнольд Рассел встал из-за компьютера и со вздохом облегчения сказал мне:

– Все в порядке. Нам выслали спасательный отряд.

Мы стояли на наблюдательном пункте и ждали прилета космического корабля с Земли. Пленные продолжали сыпать проклятьями, кое-кто из лохов просил кушать, Волк все еще плевался. Я никогда не завидовала его окружению. Больше всего доставалось тем, кто находится рядом.

Чтобы не слушать их вопли, Том, Мэл и Итен обошли всю волчью стаю и заклеили им рот скотчем. Мэлу достался Волк. Он вернулся весь оплеванным. Но дело свое они сделали. Больше не были слышны ругань и угрозы. Ничто не мешало нам встречать корабль.

– Сейчас все вернется на круги своя, – сказал Лео. – Может быть, Иисус был в чем-то прав. Жизнь потечет по-прежнему. Нас снова посадят в тюрьму, а свободные останутся на свободе.

Сейчас он был похож на того Лео, с которым я когда-то познакомилась. Пессимист, говорящий, что никогда не будет ничего хорошего. Только что сделал его своими собственными руками, а сейчас проповедует, что этого не бывает.

Арнольд Рассел сказал:

– Я думаю, мое мнение будет иметь значение. И я собираюсь не просто замолвить за вас словечко. Я буду настаивать на том, чтобы вас освободили досрочно за ваши заслуги. Я буду просить за всю команду.

Лео пожал плечами и отвернулся. Он оставался пессимистом. Рассел попытался его убедить:

– Вы спасли мне жизнь. Вы спасли каждого в этом корпусе. Вы многое сделали для нашей страны. Америка не забывает героев.

– Даже если герой преступник? – повернулся к нему Лео. – К тому же, мистер Рассел, я спас вам жизнь совершенно случайно. В первую очередь я заботился о своей собственной шкуре. Так получилось, что для моего выживания понадобились вы. Америка и этого не забудет?

Рассел смотрел на него, не зная, что ответить. Я не понимала, зачем Лео завел этот разговор. Все было так хорошо. Все радовались, что все хорошо закончилось, и надо было Лео ввязаться в это?

Но вдруг между ними влез Брайен. Он повернулся к Расселу и сказал:

– Я не знаю, что он имеет в виду. Но лично я и, думаю, многие здесь, спасали не только свои задницы. Если бы каждый из нас думал только о себе, ничего бы у нас не вышло, правда, ребята?

Том, Мэл и Итен поддержали его. Против оставался один только Лео. Брайен повернулся к нему:

– Слушай, если ты ничего умного сказать не можешь, то проваливай отсюда, а?

Он заботливо подтолкнул его рукой, чтобы уходил. Лео отвернулся от всех и отошел в сторону. И мистер Рассел еще раз пообещал ребятам:

– Вы сделали очень многое и вправе рассчитывать на мою помощь.

– А остальные каторжники? – спросил Брайен.

Они ждали ответа. И в лицах Тома, Мэла и Итена был неподдельный интерес. Прав был Брайен: если бы каждый из нас действовал только за себя, у нас бы не получилось того, что мы сделали.