Вячеслав Шалыгин - Прорыв

– Товарищ майор, – отвлек от размышлений Артем. – Что будем делать? Может… подкрадемся и в тыл ударим?

– Чем? – Бондарев принял решение, и ему сразу же стало легче. Денис заметно расслабился и даже усмехнулся. – Чем предлагаешь атаковать? Пыльными мешками? И сколько врагов ты думаешь уложить таким способом?

– Ну-у, я не знаю… – Артем стушевался. – А что еще делать?

– Работать не кулаками, а мозгами, – майор поднялся в полный рост и с деланой строгостью посмотрел на юношу. – Подозреваю, мой юный друг, наши проблемы очень тесно связаны с вашими. Вот и будем искать комплексное решение для всех проблем сразу. Не слишком умно выражаюсь?

Бондарев отбросил напускную строгость, смерил парня ироничным взглядом и подмигнул.

– Нормально, – Артем сначала удивленно вскинул брови, как бы интересуясь, с чего это вдруг майор так оживился, но потом тоже усмехнулся. Видимо, понял, что теперь перед ним немного другой Бондарев: не столько контрразведчик, сколько следопыт, соскучившийся по настоящему делу. Не кабинетному, а реальному, пусть и с отчаянно скверными стартовыми условиями: после контузии, практически в одиночку и почти без оружия. Юный проводник и пистолет не в счет.

– Веди в Черновку, Артем, – майор проверил пистолет, сунул в кобуру, а затем ободряюще улыбнулся и похлопал скаута по плечу. – Будем на месте разбираться, что там к чему. А за форпост не переживай, гарнизон здесь боевой, отобьются ребятки. Не в первый раз живут.

Прежде чем двинуться в путь, Бондарев все-таки обернулся и бросил взгляд на затянутые дымом очертания форпоста. Он не обманывал Артема и не выдавал желаемое за действительное. Гарнизон Волчанска имел большой опыт оборонительных боев. Эта попытка штурма была не первой, даже если брать лишь последние полгода. Разве что в прежние времена наскоки бандитов не были звеном в цепи провокаций, но этот факт ничего не менял. Бондарев обернулся и окинул форпост взглядом по другой причине. Ему показалось, что его с Артемом выход из окружения не остался незамеченным. Бондарев не обнаружил каких-то соглядатаев, но почему-то был почти уверен, что они есть. Хотя бы один – точно есть.

Дым играл сейчас ту же роль, что и утренний туман, скрывал истину, но майора эта маскировка не обманывала. Он будто бы видел каким-то внутренним взором все, что происходит внутри дымовой завесы и по другую ее сторону. «Видел» схватку в центре форпоста, «видел», как противник штурмует гауптвахту, как меняют позиции защитники Волчанска и как подтягиваются резервы. Быстро покончить с бандитами военным не светило, бой мог затянуться до вечера, но в успехе майор не сомневался. Поэтому волновало его то, что происходило на относительно спокойном участке периметра. Именно там, в дымовой завесе скрывался загадочный некто, не спускавший глаз с Бондарева и его юного проводника. Майору казалось, что он затылком чувствует холодный взгляд этого смотрящего.

Майор еще несколько секунд изучал серую дымовую завесу, прислушивался к звукам и анализировал подсказки интуиции, а затем резко развернулся и спустился в ближайший овражек. Именно в этой ложбине начинался новый отрезок пути к истине. Или к печальному финалу. Тут уж как распорядится Судьба.

Наблюдатель – Центру.

Агент «Север» дополнительно мотивирован и выведен на маршрут к точке.

Агент «Восток» полностью контролирует ситуацию.

Подтверждаю нестабильность агента «Запад». Активацию считаю нецелесообразной. Прошу найти ему замену.

Центр – Наблюдателю.

В замене отказано. Параметры агента «Запад» стабилизируются. Теперь Система оценивает вероятность сбоя активации в пятьдесят процентов, вероятность полного отказа – семь процентов.

Агент «Юг» переведен в режим повышенной готовности.

Особое внимание уделите тестовым задачам для агента «Север». К моменту встречи с агентом «Юг» он должен войти в штатный режим функционирования.

Человек привыкает ко всему. Известная истина. К хорошему привыкает легко и быстро, к плохому – с трудом, медленнее, но привыкает тоже. Тут главное не цепляться за отжившие стереотипы, меняться, приспосабливаться. За неполное десятилетие жизни в новых условиях Бондарев лишился многих прежних привычек, забыл почти все ненужное, приучил себя к тому, чем раньше брезговал или считал неприемлемым. Если по большому счету, он стал другим человеком. Не абсолютно другим, нет. Физически и морально Бондарев сохранил основные кондиции, но изменился все-таки достаточно сильно.

Главное отличие заключалось в том, что Денис стал жестким, почти черствым, зато сильным. Его больше не выбивали из колеи никакие трудности или невыполнимые задания. Теперь он умел тащить двойную и даже тройную нагрузку за меньшие стимулы и считал это нормальным в новых условиях. Раньше для каждой работы имелись свои специалисты, но теперь-то народу стало меньше, и каждому выжившему приходилось работать за троих. А какой выбор? Правильно, никакого. Нагрузки изматывали, выжигали изнутри, но вместе с тем закаляли. Так и получались из выживших равнодушные, зато универсальные бойцы.

Взрыв эмоций, испытанный Бондаревым во время допроса Артема, давно отгремел, виртуальная ударная волна умчалась вдаль, а поднятые воображаемые комья земли упали. Денис опять мог мыслить холодно, отстраненно и потому сделал трезвый вывод, что шансов на встречу с семьей мало. В сознании по-прежнему стоял непонятный блок, который не позволял задать главный вопрос – о детях, но и без ответа майор был почти уверен: в Черновке нет его родных.

Такая позиция была и правильной, и выгодной. Разочарование не выбьет из колеи. Так пусть все остается в служебных рамках, без личных нюансов. Бондарев решил выполнить работу, и он ее выполнит. А будет ему за это бонус или нет – вопрос десятый.

Не сказать, что такой лишенный эмоций подход вдохновлял на подвиги, но делу он точно не мешал. Бондарев выполнял новую работу грамотно и аккуратно. Направление держал четко, опасные места обходил рационально, без лишней траты сил, в новые приключения не ввязывался.

В таком режиме удалось пройти километров пять, почти до утонувших в траве руин небольшого села Первомайское, откуда был уже хорошо виден Лес. Дальше путь лежал или по краю Леса, на виду у зверья, или через развалины села и вдоль шоссе, на котором частенько встречались засады кочевников. Вот и выбирай.

– Как вы здесь прошли? – Бондарев уселся рядом с обломком бетонного столба.

Головная боль и легкое головокружение после контузии никак не оставляли майора. Пока шли, он крепился, но на привале решил себя не мучить. Сел на землю, а к бетонному обломку прислонился спиной.