Вячеслав Шалыгин - Прорыв

«Однако теперь Армия Возрождения обязательно выведет Отряд в форпост Волчанск, – мелькнула у снайпера мысль. – То есть туда, где хранятся в герметично закупоренных бочках огромные запасы топлива».

– На улице чисто, – доложил Спирин именно в тот момент, когда к авангарду группы присоединились Князь и Аверьянов. – Что это за коробка, командир?

– Игровая приставка, – Донцов скинул рюкзак и уложил в него кейс.

– Чего?!

– Чего надо! Что там снаружи?

– Говорю же, чисто!

– А-а, ну да, – капитан взял себя в руки. – Короче так, орлы. Ставлю боевую задачу: любой ценой, но эту «приставку» доставить в штаб. Кровь из носа, зубы вразлет, голову долой, но задачу выполнить. Ясно?

– Да ясно, чего уж, – Спирин пожал плечами. – Зубы из носу и все такое… доставим. Не в первый раз.

– Тогда по схеме! Спиди, вперед. Марш!

Прежде чем покинуть территорию завода, снайпер окинул взглядом проход между контейнерами, а затем посмотрел вверх и вправо. Если встать на нижний край пролома в бетонном заборе и чуть приподняться на носках, можно было увидеть край крыши слесарного цеха. Соответственно, оттуда можно было разглядеть и пролом. Снайпер не увидел на крыше никого из «серых» в черных касках, но подал знак «все по плану». Порядок есть порядок.

Снайпер нырнул в пролом и присоединился к группе. Теперь ему следовало выкинуть из головы лишние мысли и сосредоточиться на повседневных делах. Скоро двойной игре конец, но пока он был бойцом разведгруппы, которая возвращалась на базу, выполнив и даже перевыполнив свою задачу. Подготовка к Большой оперативной игре вступила в завершающую фазу, и теперь было особенно важно не допустить ни малейшего прокола.

Наблюдатель – Центру.

Агент «Восток» вошел в штатный режим и выведен на первый рубеж.

Приступаю к активации агента «Север».

Запрашиваю координаты точки и разрешение на активацию агента «Запад».

Центр – Наблюдателю.

Координаты точки укажет после активации агент «Север». Он же выведет на агента «Юг».

Система завершила повторный анализ и отмечает нестабильность агента «Запад», вероятность сбоя активации семьдесят процентов, вероятность полного отказа – десять процентов. Разрешение на активацию дано с поправкой «на усмотрение Наблюдателя», будьте внимательны.

У предрассветного тумана всегда и везде один и тот же привкус. Горьковатый и немного дымный. И не имеет значения, над какой местностью зависло белесое зыбкое одеяло. Будь это сонные городские кварталы, деревенские огороды или болото в лесу – запах и привкус у предрассветного тумана всегда одни и те же.

А еще туман искажает звуки. Они становятся гулкими, обретают едва заметный звенящий тембр и даже эхо. И разносятся чуть дальше, чем обычно, особенно если это звуки низкие, на грани восприятия. Вот почему ориентироваться в тумане так сложно. Мало того что не видишь ни черта, еще и не понимаешь, откуда реально доносится звук и как далеко находится его источник.

Эта обманчивость тумана зачастую оборачивалась проблемами, и все-таки майору Денису Бондареву, заместителю начальника контрразведки Волчанского гарнизона, нравился туман. В нем было уютно и даже интересно, как в кресле с новой книгой в руке. Что там скрывается под непроницаемой обложкой, какие тайны?

Кто-то говорил, что у Бондарева стальные нервы, и завидовал его пренебрежительному отношению к опасности, а другие называли его чокнутым и убеждали, что заигрывать с неизвестностью глупо – не ровен час прилетит шальная пуля с той стороны туманного фронта. От первых Денис отшучивался, а вторым приводил простой аргумент: пуля, вирус, ядовитая пыльца… рано или поздно не одно, так другое настигнет, куда денешься? В жизни важен не результат, который известен заранее, а качество процесса. Бояться всего на свете и прозябать или полагаться на судьбу и разгадывать тайны, пусть и с риском для жизни – перед Бондаревым такой вопрос никогда не стоял. Разгадывание тайн всегда было его страстью. Настоящей страстью, той, что определяет и профессию, и отношение к жизни или смерти.

Собственно, поэтому Бондарев задолго до пандемии выбрал путь по лабиринтам окопов невидимого фронта и стал военным контрразведчиком. Катастрофа заставила Бондарева на долгие восемь лет забыть о контрразведке. Он потрудился и спасателем, и комендантом фильтрационного пункта, и даже командиром штурмовой группы. Но когда мир обрел нынешние очертания и штаб Армии Возрождения принял решение вернуть узких специалистов на свои места, Бондарев с удовольствием вернулся к любимому делу. К разгадке секретов, поиску шпионов и копанию в человеческих душах.

Сегодня, судя по доносившимся из тумана звукам, майору выпал шанс с утра пораньше полистать новую книгу загадок. Где-то вдалеке, на берегу реки Волчья, метались отзвуки автоматных очередей. На серьезный бой перестрелка не тянула, но без внимания патрулей наверняка не осталась. А где патрули – там пленные. На этот счет все бойцы имели строгие инструкции. Хотя бы одного стрелка патруль должен был взять живым и притащить к Бондареву на разговор.

Автоматная трескотня стихла, майор выждал пять минут и неторопливо двинулся в сторону комендатуры. Можно было вернуться в казарму и еще полчасика вздремнуть, но Бондарев не стал «комкать утро». Сон урывками ничего не давал. Вот залечь бы на сутки да выспаться – другое дело. Понятно, что шевелюра на макушке гуще не станет, седина с висков не исчезнет, морщины со лба не уйдут, а серые потухшие глаза вряд ли сделаются прозрачными, искренними и доверчивыми, как в юности. То есть в свои сорок с хвостиком уже не помолодеешь, хоть выспись, хоть сварись в птичьем молоке. Но хотя бы не будешь выглядеть на все пятьдесят!

Однако о полноценном отдыхе Денис мог только мечтать. Нет, не потому, что дел было по горло и не хватало времени. Все проще. Если Бондарев спал дольше трех часов подряд, приходили сны. Одни и те же. Юля, дети, дом. Те, кого он любил, но не сумел спасти, и то, что не смог сохранить. Денис понимал, что его вины в случившемся нет. Эпидемия сама выбирала, кого казнить, а кого зачем-то помиловать. Но все равно, стоило Бондареву заснуть крепче обычного, из глубины души всплывало чувство вины за то, что выжил, а следом появлялись образы жены и детей. Денис был рад их видеть, но вина перечеркивала всю радость и делала эти виртуальные свидания невыносимыми.

Майор почти добрался до комендатуры, когда из тумана вновь донеслись выстрелы, едва слышные, пистолетные. Контрольные, что ли? Бондарев задержался на крыльце, но больше ничего не услышал.