Джордж Мартин - Игра престолов. Битва королей

– Эта девушка родом с твоих земель?

– В ней течет летняя кровь, милорд, но родилась моя дочь здесь, в Королевской Гавани. – Должно быть, он не сдержал своего удивления, и Катая сказала: – У нас женщине не зазорно быть в доме мягких подушек. На Летних островах высоко ценят тех, кто способен доставить удовольствие в любви. Многие знатные юноши и девы посвящают такому служению несколько лет после своего созревания, угождая этим богам.

– При чем же здесь боги?

– Боги создали не только наши души, но и тела – разве не так? Они дали нам голоса, чтобы мы возносили им молитвы. Они дали нам руки, чтобы мы строили им храмы. Они вдохнули в нас желание, чтобы мы и этим способом поклонялись им.

– Не забыть сказать об этом верховному септону. Если бы я мог молиться своим мужским естеством, я был бы гораздо набожнее. С радостью принимаю твое предложение.

– Сейчас позову дочь. Пойдемте.

Девушка встретила его у подножия лестницы. Она была выше Шаи, хотя и не такая высокая, как мать. Ей пришлось стать на колени, чтобы Тирион мог поцеловать ее.

– Меня зовут Алаяйя, – сказала она с легкой тенью материнского акцента. – Идемте, милорд. – Держа его за руку, она поднялась на два пролета вверх и пошла по длинному коридору. Из-за одной двери слышались стоны и крики, из-за другой – смешки и шепот. Член Тириона готов был выпрыгнуть наружу. «Не опозориться бы», – подумал он, поднимаясь с Алаяйей на башенку. Дверь наверху была только одна. Алаяйя ввела его внутрь и закрыла ее. Он увидел большую кровать под балдахином, высокий шкаф с резными любовными сценами и узкое окно, застекленное красными и желтыми ромбами.

– Ты очень красива, Алаяйя, – сказал Тирион. – Само совершенство с головы до пят. Но сейчас меня более всего занимает твой язычок.

– Милорд сам убедится, что мой язычок хорошо выдрессирован. Меня с малых лет учили, когда пускать его в ход, а когда нет.

– Вот и хорошо, – улыбнулся он. – Ну, так что же мы с тобой будем делать? Есть у тебя какие-нибудь предложения?

– Есть. Если милорд откроет шкаф, он найдет там то, что ищет.

Тирион поцеловал ей руку и забрался в пустой шкаф. Алаяйя закрыла за ним дверцы. Он нащупал заднюю стенку и сдвинул ее вбок. За ней было черным-черно, но скоро он нашарил железную перекладину лестницы. Взявшись за нее и найдя ногой нижнюю, он стал спускаться. Где-то гораздо ниже улицы лестница кончилась, и открылся земляной туннель. Там Тириона ждал Варис со свечой в руке.

Евнух был сам на себя не похож. Лицо в шрамах, черная щетина, остроконечный шлем, кольчуга поверх вареной кожи, кинжал и короткий меч у пояса.

– Надеюсь, Катая была любезна с милордом?

– Даже слишком. Ты уверен, что на нее можно положиться?

– Я ни в чем не уверен в этом суетном и предательском мире, милорд. Но у Катаи нет причин любить королеву, и она знает, что от Аллара Дима избавилась благодаря вам. Пойдемте? – И Варис двинулся по подземному ходу.

У него даже походка стала другая, заметил Тирион, и пахнет от него не лавандой, а кислым вином и чесноком.

– Мне нравится твой новый наряд.

– Моя работа не позволяет мне разъезжать по улицам с отрядом рыцарей. Поэтому, покидая замок, я принимаю подходящий к случаю облик и тем сохраняю свою жизнь, чтобы и далее служить вам.

– Кожа тебе к лицу. Тебе следовало бы явиться в таком виде на следующее заседание совета.

– Ваша сестра не одобрила бы этого, милорд.

– Она намочила бы себе юбки. – Тирион улыбнулся в темноте. – Я не заметил, чтобы ее шпионы следили за мной.

– Рад это слышать, милорд. Некоторые из людей вашей сестры служат также и мне, – без ее ведома. Я был бы огорчен, если бы они позволили себя заметить.

– Я тоже буду огорчен, если окажется, что я лазал по шкафам и страдал от неудовлетворенной похоти понапрасну.

– Отчего же понапрасну. Пусть знают, что вы здесь. Вряд ли у кого-нибудь хватит смелости прийти к Катае под видом клиентов, но осторожность никогда не помешает.

– Как это вышло, что в борделе имеется потайной ход?

– Он был вырыт для другого десницы, которому честь не позволяла посещать такой дом открыто. Катая строго хранит тайну этого хода.

– Однако ты о нем знаешь.

– Маленькие пташки летают даже под землей. Осторожно, здесь крутые ступеньки.

Они вылезли в люк и оказались на конюшне, примерно в трех кварталах от холма Рейенис. Когда Тирион захлопнул дверцу, в стойле заржала лошадь. Варис задул свечу, прилепив ее к балке, и Тирион огляделся. В конюшне стояли три лошади и мул. Подойдя к лысому мерину, Тирион посмотрел на его зубы.

– Старикан – и мне сдается, у него одышка.

– На таком, понятно, в битву не поскачешь – но ехать можно, и внимания он не привлекает. Как и другие. А конюхи, кроме них, ничего не замечают. – Евнух снял с колышка плащ – грубошерстный, выцветший, потертый и очень большой. – Позвольте-ка. – Он накинул плащ на плечи Тириону, укутав его с головы до ног, и нахлобучил на голову капюшон. – Люди видят то, что ожидают увидеть, – сказал он, расправляя складки. – Карлики встречаются далеко не так часто, как дети, поэтому они увидят ребенка… Мальчика в старом отцовском плаще, которого отец послал куда-то по делу. Но еще лучше, если вы будете приходить сюда ночью.

– Впоследствии я так и предполагаю поступать, но сегодня Шая ждет меня. – Он поселил ее в доме с высокой оградой в северо-восточном углу Королевской Гавани, недалеко от моря, но не осмеливался посещать ее там из страха, что его выследят.

– Которую из лошадей вы возьмете?

– Да хоть бы и эту, – пожал плечами Тирион.

– Сейчас оседлаю. – Варис снял с другого колышка уздечку и седло.

Тирион в тяжелом плаще беспокойно топтался на месте.

– Ты пропустил весьма интересное заседание. Станнис короновал сам себя.

– Я знаю.

– Он обвиняет моих брата и сестру в кровосмешении. Хотел бы я знать, как это пришло ему в голову?

– Вероятно, он прочел книгу и обратил внимание на цвет волос одного из бастардов, как Нед Старк, а до него Джон Аррен. Возможно и то, что кто-то нашептал ему об этом. – Смех евнуха в отличие от его обычного хихиканья прозвучал низко и гортанно.

– Кто-то вроде тебя?

– Какое подозрение! Это был не я.

– Будь это ты, ты все равно бы не признался.

– Верно. Но зачем бы я стал выдавать секрет, который хранил столь долго? Можно обмануть короля, но от сверчка в тростнике и пташки в каминной трубе не укроешься. Да и бастарды были у всех на виду.

– Бастарды Роберта? Что же в них такого особенного?

– У него их было восемь, насколько мне известно, – сказал Варис, возясь с седлом. – Матери у них были рыжие и златокудрые, каштановые и русые, но детишки все получились черные, как воронята… и, как вороны, предвещали беду. Стоило посмотреть на Джоффри, Мирцеллу и Томмена, вышедших из чрева вашей сестры золотистыми, как солнышко, чтобы заподозрить неладное.