Максим Резниченко - Успеть за Правдой

Я совершенно не задумываюсь о природе наблюдаемого явления. Я просто отдыхаю. Отдыхают мои глаза, уставшие от серо-бурого однообразия мертвого города. Отдыхают мои уши, жадно ловящие самые разнообразные звуки. Отдыхает мое обоняние, утомившееся от постоянно лезущей в нос и рот пыли. Отдыхает моя душа. Ледяное безразличие, охватившее меня, оттаивает под теплым ветром и солнечным светом. Но тоска сковывает сердце и сдавливает грудь. Лица друзей встают передо мной. Они смотрят на меня, хмурятся, смеются, ворчат, плачут, радуются, улыбаются… Хочу сказать им что-нибудь, но не могу подобрать слов, и они снова мелькают перед моим мысленным взором, но уже совсем другие: бледные, осунувшиеся, изможденные и смертельно уставшие лица. Последним дольше всех держится оно, с ярко-голубыми газами. Они смотрят на меня остановившимся взглядом и стекленеют… А я так и не убрал с ее лица упрямый светлый локон…

Стоп! Стоп! Стоп!

Что за…?!

Картинка перед глазами неподвижно замерла, будто неведомый оператор нажал на «паузу». Голубь, пролетающий сейчас как раз мимо окна, замер в воздухе, завис в нем, не шевелясь. Не знаю, чему я больше удивился: тому, что снова оказался в мертвом городе и мне снова приходится переживать все тогдашние эмоции и ощущения, или же тому, что с такой охотой мне повинуется этот сон. Или это не просто сновидение? Может быть, мое сознание, уже немного отдохнув, таким вот неожиданным способом обрабатывает информацию?

– Во-первых, – сказал я сам себе, – никто не погиб.

Более чем странно пытаться убедить себя в том, что знаю, но во что еще не верится в силу переживаемых сейчас эмоций.

– Во-вторых, все это уже было… И все мои друзья живы, – продолжил твердить я.

Усталость, тоска, скорбь и безысходность, овладевшие моей душой, неуверенно заколебались, и вот они уже отступили под натиском совсем свежих воспоминаний. Самое яркое из них – телефонный разговор с Соней. Спустя минуту я был уже практически спокоен. Встал со стула и, выглянув в окно, стал рассматривать зеленый парк внизу, искрящуюся в солнечных лучах поверхность спокойного озера, дома вдалеке. Нога больше не болела, да и вообще я чувствовал себя прекрасно: ни капли усталости, ни грамма печали. Отошел от окна и выглянул в коридор. Не далее, чем в десятке метров, застыл Клаус с поднятой в шаге ногой. Признаться, я впервые оказался в ситуации, когда могу заново пережить свои воспоминания, имея над ними полный контроль. Как интересно. Но сейчас не было времени на исследования, изыскания и эксперименты.

Повинуясь моей воле, мир вокруг ожил, наполнившись звуками, запахами. Перед газами что-то будто мелькнуло, когда я отпустил время. Безмолвная доселе тишина взорвалась десятками звуков, доносящихся через открытое окно. Клаус в коридоре ожил и зашагал. Не обратив на меня ни малейшего внимания, он прошел мимо и уселся на свободный стул у окна. Я не сразу понял, что произошло: на соседнем с Клаусом стуле, вытянув ноги, сидел человек, про которого можно сказать только одно – он смертельно устал. Если бы я не знал, что у него темные волосы, можно было бы подумать, что он седой, но то пыль укрыла его коротко стриженые волосы. Карие глаза, а я знаю, что они карие, были полуприкрыты, а в уголках губ спряталась вселенская печаль и тоска. Мне видны разводы на его грязном лице – это следы пота. Его одежда была невероятно грязна, а высокие ботинки облеплены уже высохшей грязью. Разумом я понимал, что это я сижу на том стуле, но поверить и принять подобное оказалось неожиданно сложно.

– Тебе нравится? – негромко обронил Клаус, кивнув на окно.

Тот я устало вздохнул, но спросил:

– Что это за место?

Его собеседник не спешил отвечать на вопрос и через какое-то время спросил сам.

– Прошу тебя выполнить свое обещание. Расскажи мне то, что обещал.

Смертельно уставший человек лишь едва заметно пожал плечами и коротко сказал:

– Клаус, ты мертв.

Я и сейчас подсознательно ожидал бурной реакции, но вместо этого Клаус только горько усмехнулся и попросил:

– Расскажи, пожалуйста, как это произошло.

Оружейник безучастно посмотрел в окно. Его глаза затуманились воспоминаниями, и он начал рассказ. Я знал, что именно он говорит, и выслушивать это во второй раз у меня желания не было. И время, повинуясь моей воле, ускорило свой ход, оно скрыло звуки и погрузило окружающий мир в безмолвную тишину ускорившихся событий. Когда солнце за окном вдруг потонуло в налетевших невесть откуда низких тучах, я замедлил бег времени. Вернулись звуки, и почти сразу оглушительными раскатами, от которых задрожало стекло в распахнутой раме окна, взорвался гром. Наверху снова сверкнуло, и снова небо загремело. Начался дождь. Очень быстро он превратился в настоящий ливень, и вот уже за окном встала настоящая стена, сквозь переливающиеся шторы которой деревья в парке были едва различимы. Снова прогремело, грозно и страшно, но люди у окна не обратили на стихию никакого внимания, только Оружейник отодвинулся подальше, чтобы вода, попадающая внутрь, не намочила его. Он закончил свой рассказ и сейчас, устало откинувшись на спинку стула, не спеша курил свою сигарету.

– Ты считаешь меня созданием? – Клаус первым нарушил молчание.

– Да, – последовал безразличный ответ.

– И кто же меня создал?

– Я думал, ты мне скажешь об этом, – Оружейник оторвал пустой взгляд от окна и поглядел на Клауса.

Тот лишь покачал головой:

– Ты так уверен в своей правоте? А если ты ошибаешься?

– Для этого нет причин.

– А все-таки.

Оружейник испытующе посмотрел на своего собеседника и произнес, наконец:

– Будет лучше, если ты сам все расскажешь. Я свое слово сдержал.

За окном снова сверкнуло, и по миру раскатился оглушительный гром. Слышно было, с какой яростью била в стены здания вода, но ничем, кроме небольшой лужи у окна, она не могла угрожать сидящим людям.

– Я люблю дождь, – неожиданно начал мой собеседник, когда утихли раскаты. – Дождь очищает и смывает всю грязь. Этот город, – он кивнул на окно, – мой город. Он никогда не спал, как не могут одновременно спать люди из разных частей света. Я создал его. Здесь живут… жили люди, которым я в свое время помог избавиться от кошмаров, ночных ужасов. Засыпая там, в реальном мире, их сознания переносились сюда. Тут они жили так, как хотели того сами. Они занимались, чем хотели. Здесь они могли найти свою любовь и на самом деле находили ее…

Клаус замолк и невидяще уставился в окно, за которым бесновалась стихия.

– А потом их убили, – глухо промолвил он, прикрыв глаза. – Тот, по чьей вине, нам пришлось через столькое пройти за эту ночь, нашел это место. Он уничтожил мой город, превратив его в мертвые руины. Если бы только я знал, что так все обернется. Я бы уничтожил этого…