Роман Юров - Чужие крылья-3

- Так это Рябченко, наверное. Вот паразит, - он усмехнулся. - Завтра надеру уши.

- Ну, нарисовал, - Таня пожала плечами, - глупость конечно, но зачем наказывать?

- Надо! - Виктор подошел и потрогал кору дерева. Захотелось рассказать, как эти тополя подобно маяку в штормящем море, указали ему спасение, показали дорогу на аэродром. Как только благодаря им он, пусть и с ошибкой, но сумел приземлиться. Не стал.

- Давай еще немного и домой, отдыхать, - Таня мягко потянула за руку, - А то весь день в этом штабе... хоть воздухом подышу. Ты, кстати, не заболел? Выглядишь уставшим и опять хромать начал.

- Еще минут пять, и пойдем! - он уселся на бревно, привалившись спиной к шершавой, неровной коре тополя. Сразу стало клонить в сон.

Она уселась рядом и затихла, изучая проступающие в разрыве облаков звезды. Темнело все сильнее. Роща обратилась большой серой горой, деревня исчезла в серой тени, лишь беленые стены хат все еще выделялись в ночи.

- Звезда упала! - Заявила вдруг Таня, изучая небо. - Загадала! Загадала! - она улыбнулась и неожиданно спросила, - Витя, а у тебя есть мечта?

- Мечта? - Задремавший Саблин на несколько секунд оторопел. - Мечта...

- Сложно с мечтой, - он ответил не сразу, - Тут выжить надо. Да и вообще, зачем мечтать, когда надо делать? Ставить цель и ее добиваться. Только цель стоящую! Такую цель, чтобы шапка падала. Чтобы потом в каждом учебнике написали. Только... страшно это...страшно и непонятно. Не знаешь, с какого конца подступить, как за нее браться. Не там возьмешься, и мокрого места не оставят. Сотрут, ни следов, ни пыли не будет. Да... вот поэтому и остается мечтать...

- Ты о чем? - Таня забеспокоилась.

- Не обращай внимания, - устало отмахнулся Виктор, - умотался сегодня, вот и несу ерунду всякую.

Он тяжело привалился к холодной коре тополя. Почему-то относительно теплый вечер показался сырым и холодным. Захотелось вернуться в тепло своей клетушки. Огороженный фанерой, угол летного общежития Виктор буквально зубами выгрыз из Шубина. Маленький, два на три, слышимый насквозь, зато свой собственный. Куда сейчас можно прийти, забраться под теплое одеяло, да на Таню.

- А какую цель поставил сейчас? - лукаво спросила она. - Я так понимаю, что меня ты добился. А дальше?

- А дальше страшно,- хрипло ответил Виктор. - Я не знаю, как дальше. Оно и так уже измочалило...Как будто червь изнутри грызет, подтачивает, отравляет. Требует... требует делать, требует менять, требует рассказывать. Чтобы потом лучше было, чтобы безопасно, чтобы сытно... Только страшно. Не знаю, как за это браться, к кому идти.

- Витя, ты чего, - Таня отшатнулась. - Что с тобой? Ты заболел?

- Не знаю, - он обреченно вздохнул. - Перенервничал наверное... пойдем домой!

Из-за плохо тянущей трубы по землянке витал горьковатый дымок, смешиваясь с табачным смрадом, он висел в воздухе сизым туманом. По ногам рассевшихся по лавкам летчиков терлась эскадрильная кошка - Дуська. Было сухо, тепло, спокойно. В углу расселся Зайцев, пытаясь настроить, терзал струны невесть-где раздобытой гитары. По столу шлепали истертые, замызганные карты - Ларин и Котом сошлись в "Дурака". Рябченко развалился у печки, вытянул ноги, пытаясь просушить угодивший в лужу унт. Улитка с Самойловым сошлись в шахматы, собрав вокруг остальных.

- С вольтов, вольтов заходи, - пряча улыбку в разросшихся усах, подзуживал Славка своего оппонента.

- Ось тебе вольты! - Сергей шлепнул по столу червовой девяткой. - Ось тебе ще!

- А я вот так!

Зайцев закончил возиться с колками и ударил струнам и тут же заиграл что-то красивое, печальное.

- Тише там! - Виктор с неудовольствием оторвался от книги, - расшумелись. Дай-ка. - Он забрал у ведомого гитару, звякнул по струнам. Пальцы действовали неуклюже, но действовали, получилась вполне осмысленная мелодия. Захотелось вдруг спеть. Спеть свое, родное... Победно оглядев свое воинство, Виктор прокашлялся:

- Сейчас я вам исполню. Вы такого и не слышали.

Он ударил по струнам и запел. Запел стараясь изо всех сил. Получилось! Его летчики слушали, округлив глаза, и никто не смеялся, никто не критиковал. Это... это был успех!

Белый снег. Серый лед. На растрескавшейся земле.

Одеялом лоскутный на ней. Город в дорожной петле.

Ларин не выдержал первым. Он закашлялся, заперхал, затряс плечами. Лицо его сделалось красным, на глазах выступили слезы.

- Командир, - застонал он, - командир, не надо. Ну, пожалуйста. Ты уж извини, но это... - Он согнулся пряча лтцо и беззвучно вздрагивая.

- Я учора Дуське на хвост наступыв, - Мрачно добавил Кот, - вона так же орала...

- Дурни, - обиделся Виктор, - ни хрена вы не понимаете...

- Мабуть так! - Сергей, нимало не смущаясь, заглянул в карты Ларину.

- Хрен с вами. - Сабин бросил гитару и злобно сопя, полез за папиросами.

Некоторое время в землянке было тихо, потом Кот, с довольным клекотом швырнул на стол последнюю карту.

- Як я тэбэ, а? Хе-хе-хе. Казав же: - нэ сидай грать с бацькой!

Славка нахохлился.

- Не честно, ты жульничал!

- А ты мене поймав? - торжествовал Кот. - Давай, як уговаривались.

Славка обиженно поджал губы и полез под стол. Раздалось жалкое блеяние.

В землянку, внеся с собой запах ветра и сырости, ввалился Соломин.

- Узнаю красу и гордость ВВС, - засмеялся он сходу. - Нашу третью, примерную эскадрилью видно сразу. Всегда дисциплинированы, всегда в учении. Отличники боевой и политической подготовки. Сульфидин у нашего коновала вы сперли?

- Куда нам до второй, - огрызнулся Саблин, - это не твои ли орлы писаршу из БАО обесчестили всем коллективом?

В землянке засмеялись. Рекомая писарша была страшной и на танцах ее никто никогда не приглашал.

- Ладно, - Лешка стер улыбку. - Вы тут долго сидеть собрались? Или адъютант ваш мух не ловит совсем? Мы через десять минут летим...

...- Ольха, Ольха, ответь Деду! Ольха, ответь Деду!

Радио молчало, лишь потрескивали в эфире разряды да периодически доносились короткие, лающие команды на немецком.

- Ольха, ответь Деду!

Вылет по тревоге оказался вылетом в никуда. Шестерка истребителей прибыла в требуемый квадрат, а вот делать дальше Виктор не имел ни малейшего представления. Станция наведения молчала, и оставалось только ходить по кругу, тем более, что никаких указаний не поступало.

- Сирень, я Дед! Сирень, ответь Деду!

Не добившись успеха с дивизионной станцией наведения, он запросил полк. Эффект оказался аналогичным. Если в полку если его услыхали и ответили, то услышать ответ не удалось - далеко.

На западе поблескивал темными свинцовыми водами Днепр. Оттуда, загромождая небо, свинцовой стеной ползли осенние облака. Эти облака не нравились - могучие, плотные, они могли замаскировать приближение вражеских машин, заставляли нервничать.