Сергей Лукьяненко - Кей Дач. Трилогия

Шегал вынул из кармана пластинку передатчика. Включил его, сухо бросил:

— Дежурный, канал связи с резиденцией Императора… Что?

С минуту он стоял, прижимая к уху слабобормочущую пластинку. Нормальный человек не смог бы его подслушать.

Кей Дач был рожден как лингвист. Он начал хохотать, когда услышал об исчезновении Императора. Потом — когда уловил слово «амнистия».

Клинч-командор пнул его под ребра. Отступил немного, крича в передатчик:

— Передайте, что Дач убит! Мне плевать на приказ временного совета! Только Император…

Шегал замолчал.

Дач перестал смеяться, потому что понял — он недослышал последней фразы. Она была безумием, она была невозможна.

Шегал спрятал передатчик. Очень аккуратно и неторопливо. Подошел к Кею.

— Ну? — спросил Дач. — Чего ты боишься? Этот мир твой. Он создан твоей мечтой.

Клинч-командор кинул Артуру ключ от наручников. Наклонился над Кеем, и тот осекся.

В глазах Вячеслава Шегала была тоска и обида обманутого ребенка.

— Я найду Императора Грея, — прошептал он. — Уговорю… заставлю вернуться. Не радуйся.

— Попробуй ударить меня, — сказал Кей.

Шегал не шелохнулся.

— Слуга остается слугой. Так? Даже в грезах?

Клинч-командор развернулся и пошел к капсуле. Кей смотрел ему вслед, пока Артур и Томми снимали с него наручники. Смотрел и слушал, пока пламя двигателя не затерялось среди звезд, а гул двигателя не превратился в тишину.

— Почему он ушел? — спросил Томми.

— Боюсь, что из чувства долга и верности. — Кей распрямился. — И боюсь, что теперь меня будут искать еще более энергично. — Он подмигнул Томми. — Ребята, мне, кажется, уже и не надо идти. Но я все-таки хочу увидеть Бога.

Следователь был растерян. Рашель почувствовала это сразу — по непонимающему взгляду, неуверенной, едва ли не вежливой улыбке.

— Я должен зачитать вам часть завещания Императора, — сказал он вместо приветствия.

Рашель вздрогнула. Следователь покосился на отключенный позавчера видеоэкран, досадливо поморщился:

— Восемь часов назад Император Грей исчез из дворца. Час назад было вскрыто его завещание и объявлено о случившемся. В завещании есть пункт…

— Как исчез? — тихо спросила Рашель. Она так и не слезла с кровати при появлении следователя, продолжала сидеть, обхватив руками коленки.

— Если бы я знал это, — с легкой иронией сказал следователь, — то не возился бы с бывшими преступниками, а возглавлял СИБ.

Рашель подняла голову:

— Что за пункт в завещании?

Следователь развернул бледно-сиреневый бланк:

— Пункт четыре… так… «Я, Опекун Таури, согласно законам ряда планет, ссылаться на которые не считаю нужным, снимаю все обвинения, как личные, так и общественные, с заговорщиков, покушавшихся на мою особу. С этого часа они восстанавливаются во всех правах и свободах, данным им как гражданам Империи».

Помолчав, следователь добавил:

— Подписи свидетелей и Императора общие у всего документа. Поэтому я их не зачитал.

— А кто стал Императором?

— Пока не объявлено. Был большой переполох наверху. — Следователь вдруг утратил официальность, мгновенно превращаясь из инструмента в человека. — Пытались признать завещание незаконным, написанным в помрачении рассудка, но, кажется, не смогли. Очень влиятельных свидетелей выбрал Грей. Последний пункт огласят, когда найдут и доставят на Терру преемника Императора.

— Понятно. Значит, я свободна? — спросила Рашель.

— Да, конечно. Это воля Императора… пусть даже я ничего не понимаю. Можешь идти домой, девочка.

— Не думаю, что у меня сейчас есть дом, — серьезно ответила Рашель.

Следователь кивнул. Поколебавшись, предложил:

— Может быть, вывести вас через служебный вход? Там тоже дежурят журналисты, но все-таки…

— Спасибо. А вы можете проводить меня в больницу, к сестре?

— Но я боюсь, что она уже знает, кто был виновен в произошедшем.

Рашель пожала плечами:

— Тем более. Вы помните, нас в детстве учили просить прощения?

— Нас еще учили не предавать друзей, родных и Империю.

— А если одно из предательств было неизбежным?

— Всегда есть компромисс, девочка.

Рашель встала. Подошла к нему, совсем близко. Приблизила губы и прошептала в самое ухо:

— Нет. Не всегда. И тогда надо выбирать тех, кто сможет простить.

Тамура уже успел пожалеть о своем поступке. Перейти с работы в налаженном отделе аТан-систем в «Линию Грез» — какая глупость! Конечно, он выиграл в окладе, да и перспективы казались великолепными. Но ему хватило первой недели, чтобы понять — на этот раз Старик ошибся.

«Линия Грез», путь к божественной сути, могущество, которое стоило гроши, не находила сбыта. TV не уставало крутить рекламу, газеты и журналы пестрели заголовками типа «Почему я ухожу…», но бум первых дней не повторялся. Установки обслуживали не больше десятка клиентов в сутки. И каких! Нервные, прыщавые юнцы, чьи деньги пахли грабежом, а глаза — страхом; истеричные женщины, говорящие о том, как будут страдать мужья, не ценившие их при жизни; тихие, аккуратные мужчины средних лет, от чьего взгляда Тамуре становилось не по себе.

Первый сегодняшний клиент (первый — а ведь время близилось к полудню!) по крайней мере не казался ненормальным. Пожилой, обрюзгший, в строгом костюме и уродливых роговых очках, скрывающих глаза. Мелкий клерк, так и не накопивший на аТан, или ученый, разуверившийся в признании своих талантов — Единой Воле известно…

— Я ведь могу обменять оплаченный аТан на «Линию Грез»? — поинтересовался он.

Тамура кивнул. Это правило было введено Кертисом два дня назад. Особого энтузиазма оно не вызвало.

— Хорошо… — сам себе сказал старик. — Понимаете, у меня нет денег. Никогда не было в них необходимости.

Тамура усердно закивал. Его работа требовала умения выслушивать.

— Боялся, что такая мелочь станет проблемой, — продолжал старик. — Сейчас я постараюсь припомнить номер…

— Не волнуйтесь, — вежливо улыбаясь, Тамура достал сканер, провел им над головой старика. Растерянно уставился на цифры.

Восемьдесят девять.

Старик был из первой сотни пользователей аТаном. Тамура ввел номер в компьютерный терминал — высветилась зеленая строчка, аТан действовал.

— Минутку, — отчаянно вспоминая, где лежит запасной сканер, произнес Тамура. Номер нейронной сети был не просто древним, он был еще и чем-то знаком.

— Да, вспомнил! Восемьдесят девять! — с гордостью сообщил мужчина. Тамура, поколебавшись, отложил прибор. В конце концов, это не его дело.

— Вы знакомы с действием «Линии Грез»? — Он протянул старику лист «вступления в контракт». Тот не глядя поставил роспись.

— Запомните, «Линия Грез» — односторонний процесс и возвращение в наш мир будет невозможно.