Сергей Лукьяненко - Кей Дач. Трилогия

— У меня только начала налаживаться спокойная сексуальная жизнь… — обреченно сказал танатолог.

— Налаживай. И помни — чем больше данных об Овальдах ты нам передашь, тем на больший срок тебя оставят в покое. Привет любимым.

Луис зашагал к флаеру. К людям подобного типа он не боялся поворачиваться спиной. Здорово, что большинство не приемлет межрасовый секс. Это делает меньшинство полезным для Спецслужбы…

Садясь в кабину, он подумал, что если межрасовые контакты легализуются, то надо будет настроить общество против чего-то другого. Против мазохизма, гомосексуализма или поцелуев в губы — это уже детали.

Нельзя терять такой удобный слой информаторов.

На бетонной глади посадочного поля двухсотметровый лайнер казался небольшим. Звук через толстое стекло почти не доносился. Снующие от зданий к лайнеру и обратно машины выглядели детскими игрушками богатого ребенка.

«Такого, как Артур Кертис, например», — подумал Кей. Но прежней неприязни к мальчишке в сознании не возникло. Все-таки он его вытащил. Чем бы ни руководствовался — но вытащил.

Мимо них прошла по залу ожидания еще одна группа пассажиров. Самые обеспеченные граждане Великороссии предпочитали эмигрировать не в Кайзерлэнд или Сэгун, а сразу на другую планету. Наверняка, как это всегда бывало, самыми обеспеченными оказались те, кто развязал войну. Женщины в мехах, мужчины в костюмах, казавшихся скромными, пока не подойдешь вплотную, сытенькие, разнаряженные дети. Многие вели на поводках собак, некрасивая темнокожая девица несла на руках кошку.

— Я очень скучаю по маме, — произнес Артур.

— Не ной, сын, — спокойно ответил Кей.

— Очень скучаю!

Кей присел, заглядывая Артуру в глаза. Мальчик явно был на гране срыва.

Почему?

Рвался к несуществующей матери? Или той, реальной, которую Кею не довелось увидеть?

— Малыш, соберись. — Кей провел ладонью по лицу Артура. Ладонь намокла. — Ну что с тобой?

Артур молчал.

Кертис Ван Кертис завоевал свое положение не только везучестью, чугунной задницей и умением подойти к людям. У него еще было хорошее чутье, как у славной женщины Изабеллы из местного отделения Службы. Артур это чутье вполне мог унаследовать.

— Давай посмотрим, что мы можем сделать, сын. — Кей взял Артура за руку. Они подошли к кассе.

— Места есть, — с готовностью сообщила девушка в старомодных очках. — Люкс, первый класс, бизнес-класс…

На маленьком табло, обращенном к Кею, высветились цифры. Кей поскреб затылок.

— А… извините, во втором классе…

— На такие расстояния не летают корабли с местами второго класса, — сразу посуровела кассир. Потом глянула на умоляющее лицо Артура и чуть отошла. — У вас денежные затруднения, мистер?

— Да, понимаете, нам добираться до Эндории, а наш корабль… я ведь и сам пилот, торгую… торговал…

— Давайте посмотрим, что мы можем для вас сделать. — Пальцы девушки запорхали над клавиатурой. — Возраст мальчика?

Луис покрутил в руках дискету. Молодец, танатолог. Дрянь, но молодец. Трехдневная запись памяти Кея Овальда! Какая бы чушь там ни была, но сам факт существования этой записи — сенсация. Вот они, нравы «аТана». Вот она, цена бессмертия!

Вставив дискету в компьютер, он начал подбирать программу-видеоадаптер. Проклятый «аТан» использовал собственные компьютеры, программы и кодировки…

— Итак, учитывая скидку за возраст ребенка, отсутствие багажа, недозагрузку рейса, вашу пересадку на Волантисе на корабль нашей же компании… цена составит сорок восемь процентов от первоначальной! — Девушка-кассир пожала плечами, словно сама удивилась полученному результату.

— Пап… — прошептал Артур.

— Поторопитесь с решением, до окончания посадки — пятнадцать минут.

— Ну, такого шанса упускать нельзя! — махнул рукой Кей. — Оформляйте.

Он отправил под прозрачный щиток кассы документы и положил кредитную карточку на панель интерфейса. Спросил:

— Карточку «аТана» принимаете?

— Конечно…

«Да, лихо размазало пацана», — подумал Луис, наблюдая за кровавыми клочьями на стенах рубки. Потом изображение подернулось розовой мутью — у Овальда-старшего начали лопаться глаза.

Номачи достал из стола пачку печенья. Разорвал пластиковую обертку. Хорошо он поработал и плевать на лишний вес.

— Дня на два назад отмотай, — предложил он машине. Вышколенная сервис-программа поняла.

На экране возникла оскаленная морда булрати.

Луис поперхнулся печеньем.

— Кузуар буул-рати, к, хаа! К, хаа, буул! — произнес голос Кея Овальда.

— Хазр, кхомо! — фальцетом откликнулся булрати.

Из открытого рта Луиса сыпались на клавиатуру непрожеванные крошки.

Маленький автобус остановился под днищем лайнера. Последние пассажиры торопливо втягивались внутрь лифтовой трубы.

Охранник, нервно прислушивающийся к гулу разогреваемых генераторов, провел по документам Кея детектором. Индикатор засветился желтым. Пассивное наблюдение? Что ж, это не препятствует покидать планету. Шедший следом мальчик тоже был под наблюдением. С ума они все посходили в оперативном отделе.

Шлепнув по втягивающейся в корпус корабля лифтовой трубе ладонью — на удачу, — охранник заспешил к нетерпеливо сигналящему автобусу. Опасное дело — стоять поблизости от стартующего на гравитационниках корабля.

…Когда Кей отвел взгляд от мертвого булрати — как он его убил-то? одним касанием? — Луиса ждал новый шок.

Этого человека в лицо знали все. Кертис Ван Кертис. И он весьма напоминал… сына Кея Овальда, точнее, Артур Овальд походил на него.

— Портрет Артура Ван Кертиса! — завопил Номачи. Машина сражалась с неожиданным заданием секунд пятнадцать. Все это время Луис провел, пританцовывая у стола.

— Единственная доступная фотография сделана в возрасте пяти лет, — любезно сообщил компьютер.

Луису улыбался пухлый малыш.

— Вероятный облик сегодня! — заревел Луис.

Плотно сжав тонкие губы, с экрана смотрел парень лет семнадцати.

— А в двенадцать?

Артур Овальд, почти такой, каким Номачи видел его утром, появился на дисплее.

— Ух, — сказал Луис, — ух.

— Мало данных, — забеспокоился компьютер.

— Отключись, железка! — выбегая из кабинета, крикнул Номачи. По коридору… мимо охранников… через приемную…

Луис влетел в кабинет Изабеллы Каль. Шок был так велик, что он даже не стал ничего обдумывать.

— Включите экран, — не здороваясь, попросил Номачи.

Изабелла молча включила экран и личное записывающее устройство. Спросила:

— Чем вызвано ваше оживление?

— У нас в руках, — подходя к столу, произнес Номачи, — у нас в руках Артур Ван Кертис!

— А кто еще? — не скрывая презрения, спросила Каль.