Наталья Игнатова - Змееборец

Не отвяжется. Но мы уйдем, и она пойдет за нами. А уж дома мы разберемся, что с ней делать, и как от нее избавиться.

Здесь же война если и случится, то не сейчас, и не по нашей вине.

Примерный план действий я Легенде изложил в первую же ночь… то есть, в ту ночь, когда мы с ней поговорили и поругались, и я превратил в пыль ее серьги, вместе с наложенным на них проклятием.

Следующую неделю нам не то, что поговорить, нам вздохнуть спокойно было некогда. Оказывается, отречение от престола – это такой сложный процесс. Захват власти по сравнению с ним – детские игры на мелководье. Несколькими днями раньше у меня возник бы совершенно резонный вопрос: на Легенду свалилась прорва работы, это понятно, а ты-то, наследный конунг, тут при чем? Тебе-то от каких таких трудов покоя не было?

Теперь мне было не до резонных вопросов. Я с людьми разговаривал.

Много. Вдумчиво. Хотя и очень коротко.

В том, чтобы длинно разговаривать необходимости не возникало.

Сам себе я задачу сформулировал просто: позаботиться о том, чтобы у Легенды не случилось лишних проблем. Ну, и держался возле своей королевы, как привязанный. В шаге от нее, за правым плечом. Где-то у меня за спиной лейб-гвардия недоумевала, но им слова никто не давал. А у меня его никто не отнимал. И как только мне казалось, что очередной шенирэ … [55] Шенирэ (заролл.): здесь – ключевая фигура. Эльрик имеет в виду людей, на которых держалась власть и порядок в Загорье во время правления Легенды не знаю, как уж их на человечьем языке назвать, становится той самой лишней проблемой, я пользовался своим правом голоса. Своего голоса. Легенда все винит меня в том, что я использую чары, но это неправда, просто я шефанго. Нам чары ни к чему, мы и так очаровательны.

Или, по крайней мере, весьма убедительны.

В Надерне я прожил три недели. Почти месяц бок о бок с нервничающей, злящейся, близкой к истерике эльфийкой. Эльфов вообще, хлебом не корми, дай поистерить, а тут и повод такой, что раз в сто лет выпадает. Собственное королевство в чужие руки отдавать – шутка ли?

Чужие руки постепенно все до Уденталя доехали. Включая юную Ядвигу, с прибытием которой обстановка накалилась до предела. Легенда княжну невзлюбила, еще когда та заявила свои права на Гиень, а уж сейчас, когда поняла, что мы с Ядвигой неплохо знакомы, стервенела в лучших своих традициях, едва услышав ее голосок.

Говорила, мол, злится из-за того, что Гиеньская княжна позволяет себе неслыханную фамильярность в отношении моей персоны. По имени зовет, просто Эриком, без титулования и даже не на «вы». Интересные дела. Со стороны княжны в отношении купца такое обращение не фамильярность, а как раз-таки наоборот, знак особого внимания. Ну, и не надо быть умнее, чем я, чтобы понимать, отчего Легенда на самом деле злится. И ведь что смешно: ни ей, ни мне ничего друг от друга не надо. Просто как заело эльфийку мою тридцать лет назад, так и ест по сей день. Ох, сложно с ними, все-таки. Хоть обличье меняй.

Я бы сменил. Но не поймут. Причем, не поймут сразу обе.

А вместе с Ядвигой еще и Краджес приехал. Это уже персонально для меня подарочек, чтобы небо безоблачным не казалось. Какое там! Я неба за эти недели и не видел ни разу – с утра до вечера, с вечера до утра при ее бывшем величестве то ли в телохранителях, то ли в первых советниках, то ли в качестве говорящего пугала.

Но насчет Краджеса мы с командором хорошо придумали. Отвалили ему гномы от щедрот и властности, и величественности, и взгляд у мужика стал, как у василиска, а уж интонации – куда там мне, с моими якобы чарами. Ума вот только не добавили. Но это я злобствую, по примеру Легенды. Краджес ведь эмпат, а этот народ, если своим умом обделен, чужого быстро набирается. Вот его-то Йорик и оставил вместо себя в Удентале общим советником для всех пятерых новоявленных воевод. Таким себе наставником на пенсии, без права голоса, но с правом убеждения.

Этим пятерым-то, Краджес, может и понадобится именно в качестве советника, а вот детишкам их, а не детишкам, так внукам уж точно, дедушка Краджес будет нужен уже как умиротворяющее и объединяющее звено. Чтобы не передрались между собой за власть во всех пяти воеводствах, чтобы не вспоминали о том, что были в их истории пять лет единого Загорья.

Все равно передерутся. Но уже после того, как Краджес помрет. А проживет он до-олго. Не один человеческий век. Кроме того, пока Краджес жив, гномы с запада ни одну армию через перевалы не пропустят. А в обход, с юга морем идти – это с Эзисом на неприятности нарываться. Эзис всегда рад анласитам неприятности устроить. С севера горы тоже не обойти – Венедия там. В Венедских чащобах любая армия завязнет, причем в буквальном смысле: болота там непролазные, а проводников искать – себе дороже, проводники анласитов так заведут, что и сами вряд ли выберутся. Мда-а… плохо здесь нынче анласитом быть. Жрецом Многогранника со священной змеюкой в рукаве – куда как уютнее. А, вообще, с какой стороны не взгляни, сплошная польза для воеводств получается. То ли и правда, когда нестареющие короткоживущих в покое оставляют, последним от этого только польза, то ли мы трое умные такие оказались, то ли просто так спешим отсюда убраться, что не видим дыр, которые за собой оставляем?

Легенде хочется быть уверенной в том, что в Загорье после нашего ухода все будет благополучно. А Йорик не хочет быть уверенным, Йорик знает, что будет так, как он задумал, и сейчас прилагает все усилия к тому, чтобы стало так, как он знает. Я удивляюсь, как он мне голову не оторвал за поднявшуюся в Гиени бучу. Я вызвал ураган и отошел в сторонку, а Йорик остался у кормила. И сейчас у него нет никакой возможности утихомирить бурю, нет возможности даже взять рифы. Он может только стоять у руля, и, молясь всем богам, выбирать из множества ежечасно сменяющих друг друга – единственно верные направления. Вот уж кому я подгадил, так подгадил. И когда Йорик справится со всем этим – а он справится, я знаю – я даже не буду извиняться. Потому что, какой смысл?

А Серпенте Квирилльский, мастер Первого Дома Десятиградья, вовсе не задумывается о том, что случится с его государством теперь, когда нет никакого Серпенте, а есть только Эльрик де Фокс, который больше никогда не появится в Десятиградье.

Я не оставил наследников. Я не написал завещания. Я, ханзер хисс, тридцать навигаций работал, как проклятый, переделывая под себя целую страну, только для того, чтобы оставить ее за спиной и уйти, не оглядываясь.

А ведь у меня там есть люди, которых я люблю. Те ненормальные, с кем мы когда-то встряхнули Десятиградье, перевернули его с ног на голову, и заставили поверить в то, что именно так и надо жить. У меня там есть женщины. Есть, какой-никакой, а дом. И есть власть. Настоящая, не та, которая была у Легенды в Загорье…