Дмитрий Тедеев - Сила меча

Алексей Трифонов

Дело о рехнувшемся маньяке, устроившем в психушке кровавую баню, повесили, разумеется, на меня. И яйцеголовое начальство, подсунув мне эту очередную гадость, ещё и нравоучительно заметило, что, дескать, поймать этого типа – легче лёгкого. Видеозаписи, дескать, есть с его физиономией, следов он наоставлял огромное количество, даже и не пытался их скрыть… Да и вообще – не все дома у него, поэтому обязательно ещё проявится, стволы с собой он увёз явно не для того, чтобы в Днепре утопить. Так что, Треф, если ты даже с этим справиться не сможешь… Тогда – сам понимаешь… “Держава” не может бесконечно тратить народные деньги на содержание ментов, которые совсем уже мышей не ловят.

Урод толстый. Ни одного дня оперативником не проработал, как следователь – полный ноль, а карьеру умудрился сделать, да ещё какую. Отовсюду его пытались выкинуть, куда и как угодно, лишь бы не мешал, а проще всего это было сделать переводом с повышением. Плюс ещё огромный талант демагога и “стрелочника”, умение все свои проколы сваливать на других, а успехи других, особенно подчинённых – брать, естественно, на себя.

Вот и взлетел он в такую высь, откуда уже грешную землю вообще, наверное, не видать. А подобные дела кажутся ему настолько простыми, что и говорить‑то даже неудобно. Дескать, такого придурка, так исхитрившегося наследить, не поймать в пять минут сможет умудриться только ещё больший придурок. То есть я. Поэтому, учитывая мою патологическую тупость, даёт он мне своей милостью не пять минут, а гораздо больше – два, ну, в крайнем случае, три дня. Если же я даже за это время не управлюсь, тут уж, как говорится, оргвыводы напрашиваются сами. Так что смотри, Треф, терпение моё не безгранично.

Если же произойдёт чудо, и я сумею всё‑таки взять этого парня (хотя надежд на это чудо у меня очень мало), этот урод не только соберёт лавры, но и меня всё равно исхитрится подставить. Дескать, не смотря даже на то, что ему законченными придурками вроде меня командовать приходится, он всё‑таки сумел так организовать работу, что даже безнадёжные “висяки” в два счёта раскрывает.

Ладно. У начальства свои проблемы, грудь узкая, не все ордена помещаются, у нас – свои. Будем пытаться свои решать. Всё‑таки этого парня действительно надо бы поймать, очень уж опасен. Натворил он столько, что терять ему уже нечего, на всё пойдёт, если что, а это, учитывая его способности, очень серьёзно.

Непрост этот парень, ох, как непрост! Это я сразу понял. Не только потому, что он так лихо, мимоходом, почти не замедлив шага, смог проколоть своей антикварной заточкой доктора, который и сам вроде как крутым бойцом был. Чтобы с таким профессиональным хладнокровием человека в полсекунды трупом сделать, нужно самому профессионалом в таких делах быть. А о том, что он перед этим шестерых здоровых бугаёв запросто и без проблем замочил, я уже даже и молчу. Те бугаи – тоже ведь далеко не дети были, многое умели, благо – практика была большая, да и электрошокеры были у них. А с охраной как разделался…

Но не только это меня в нём настораживало. Мне непонятно было, зачем он “психа сыграл”, так старательно испинав своими говнодавами трупы. То, что он именно сыграл, изобразил припадок бесконтрольного бешенства, которого у него на самом деле и в помине не было, я был абсолютно уверен. Разыграл он это своё “бешенство”! Точно говорю – разыграл.

Зачем разыграл? Зачем профессионально владеющему собой мужику понадобилось, чтобы его за психа приняли? Загадка…

Чувствовал я, что если разберусь с этой загадкой, зацеплюсь за этого “ниндзю”. Да только попробуй в таком разобраться.

Ещё одна загадка – как он вообще проник в закрытое отделение. Видеонаблюдение за участком коридора перед выходом велось непрерывно. На записи видно, как парень идёт к выходу, убивает врача (мастерски, незаметно убивает!), достаёт (мастерски достаёт!) у него из кармана ключи, идёт дальше, берёт заложником другого врача (тоже мастерски, незаметно!), подводит его к выходу, замечает очень хорошо спрятанную камеру и разбивает её.

На этом запись обрывается, но до этого момента камера работала нормально и непрерывно, но записи, как этот мужик появился здесь, нет. Просто нет — и всё. Как хочешь, так и понимай. Как будто из воздуха возник.

Но если принять это бредовое объяснение (а другого всё равно пока нет) за рабочую версию, то всё равно непонятно. Если он сумел, аки ангел небесный, прямо из воздуха там появиться, то почему бы потом этому “ангелу” точно так же в воздухе и не растаять? Вместо того, чтобы с такими сложностями прорываться наружу, взваливать столько приключений на свою ангельскую жопу. Или душа его, отяготившись грехом смертоубийства семерых (!) мужиков, уже перестала быть такой ангельски чистой и невесомой?

Так. Стоп. Хватит. Если и дальше эту версию разрабатывать, самому запросто можно пациентом этого милого заведения стать. Хватит об ангелах и чёртиках думать, пока мерещиться взаправду не начали. Надо на грешную землю спускаться.

Ещё одна загадка, что при всей своей вроде бы явной отмороженности парень всё‑таки законченным отморозком не был. Ментов внизу он пожалел, просто по–человечески пожалел, хотя перемочить их было бы ему куда проще и безопасней.

Кто же ты такой, загадочный ниндзя? Бывший мент? Лицо его показалось мне смутно знакомым, где‑то мельком я его когда‑то видел.

Нет, не мент он. Не знаю почему, но что‑то мне точно говорило, что парень никогда ментом не был. В таких случаях интуиция меня ещё ни разу не подводила, поэтому забудем об этом, совершенно нет времени явно пустую версию разрабатывать.

Где же я видел‑то тебя?

Ощущение было такое, что вот–вот я вспомню. Это хорошо. Такое ощущение тоже никогда меня не обманывало. Тоже пока – отставить. Воспоминание всплывёт само, а сейчас – пока о другом думать надо.

Зачем же он всё‑таки психопата припадочного изображал? Потерявшего голову от вида крови? А может – в самом деле потерял?

Нет, тоже не то. Пока шёл по коридору, не тронул ведь никого. Хотя ему, с его‑то умением, перемочить своим стилетом (очень, кстати, хорошим стилетом, изумительно тонкой работы) этих обколотых всякой гадостью совершенно беззащитных больных, было бы легче, чем высморкаться. Но ведь не тронул, никого не тронул. Кроме одного врача. Ну, и перед этим – шестерых санитаров, как специально собравшихся в довольно маленькой комнате. Что они там вообще делали? И почему именно их он кончил? Чем таким особенным они его заинтересовали? Бывший пациент, решивший за что‑то свести с персоналом счёты?

Я стал наводить справки об убиенных этим ниндзей–ангелом. И очень скоро выяснил, что покойники людьми при жизни были мерзкими. Очень мерзкими. Настолько, что я и сам при случае не отказался бы любого из них порешить. Не так, конечно, как Ниндзя, самому за решётку попадать из‑за такого говна, – на такое я бы не пошёл. А вот при “попытке бегства”, например, или при “оказании вооружённого сопротивления” – рука бы у меня не дрогнула. И не только у меня…