Дмитрий Тедеев - Сила меча

Олег взял Лунный хрусталь, немного полюбовался его серебристым свечением, улыбнулся, вложил камень мне в руку. Я вздрогнул от полузабытого пронзительного, ни с чем не сравнимого ощущения. Камень был холодным как лёд, но при этом излучал горячее тепло и свет. Свет был весёлым и звонким, и этот звон хрустальных колокольчиков наполнял тело радостной звенящей силой.

— Возвращаю. Меня он здорово выручил, пусть теперь тебе послужит. Носи его с собой, не теряй. И будь с ним осторожен, помни, что это… Я не знаю, что это, но уж точно – не игрушка. Я потому и не возвращал его тебе раньше, что боялся, как бы ты по детскому легкомыслию не наломал с ним дров. Но то, что с тобой случилось сегодня, сделало тебя другим… Ты понял всю глубину ответственности за свои неосторожные действия. Теперь тебе можно доверить любое оружие. Этот камень в твоих руках никому не причинит зла…

Ты сегодня испугался, что когда‑нибудь можешь натворить непоправимое. Просто по неосторожности, случайно. Такая опасность, конечно, есть. Опасность действительно серьёзная, но и преувеличивать её тоже не стоит. То, что ты так глубоко осознал эту опасность, уже это делает её не такой страшной. Опасна обезьяна с гранатой, не понимающая, что у неё в руках, а разумный человек с гранатой… Тоже, конечно, опасен, но всё‑таки не так. Если он действительно человек и не стремится натворить бед.

Убить из‑за того, что твоё сознание вдруг отключилось, это конечно возможно, но маловероятно. Сознание у обычного человека легко на миг отключить, но именно на миг, а убить за этот короткий миг может успеть только настоящий мастер. Тебе до этого уровня, Макс, ещё ох, как далеко. Не обижайся, ты вполне можешь стать когда‑нибудь мастером. Но отключить сознание у настоящего мастера, даже на миг – такое мало кому удастся. Так что не переживай, Максимка, твой путь к мастерству вовсе не приближает тебя к убийству. Наоборот, даёт силу, настоящую силу, а имея силу, как раз легче удержаться от убийства.

Конечно, ты вполне способен убить с помощью техники Айкидо даже сейчас, даже с твоим сегодняшним, ещё далеко не мастерским умением. Но только в ситуации реальной опасности, когда чтобы выжить, надо убить самому. Дай Бог, Максимка, чтобы тебе не пришлось изведать подобного. Но если всё же такое случится, будет лучше, если убьёшь ты, чем если убьют тебя.

А сейчас выкинь всё это из головы, не мучь себя. Миллионы людей живут, никого не убивая, и их тоже никто не пытается убить. А ты что, считаешь себя кем‑то особенным? Нет? Ну и живи себе спокойно. Занимайся Айкидо. Не для того, чтобы научиться убивать, а просто потому, что оно тебе нравится. Ведь нравится же? Конечно, как же искусство Вселенской Гармонии может не нравиться! Если человек занимается, к примеру, стрельбой, это вовсе не значит, что он готовится кого‑то застрелить.

Всё было правильно. Олег опять навёл порядок в моих сумбурных мыслях. Он очень хорошо умел это делать. Выслушав его, я почти успокоился. Но именно – почти. Что‑то всё‑таки оставалось у меня в глубине души, что Олег так и не смог вытащить на свет, не смог до конца уничтожить своими неотразимыми доводами. И я чувствовал, после происшествия в Крыму я научился чувствовать подобные вещи, что Олег сказал не всё, что хотел. Он почему‑то никак не решался рассказать ещё о чём‑то, явно связанным с камнем. О чём‑то, что считал самым главным…

Олег всё‑таки не выдержал тогда. Со мной он не умел и, самое главное, не хотел фальшивить. Даже в мелочах. А то, о чём он тогда чуть было не умолчал, он считал далеко не мелочью.

И когда я уже собрался попрощаться и уйти, он наконец решился.

— Задержись ещё на десять минут, Макс. Хочу рассказать тебе об одной очень важной вещи. Может быть, это тебе в чём‑то поможет в жизни. Ты только, пожалуйста, без крайней нужды никому об этом не говори, хорошо? Эта штука слишком серьёзная. Гораздо, пожалуй, серьёзнее даже твоего сегодняшнего сатори…

— Олег Иванович, честное слово…

— Не надо, Максимка, я не буду брать с тебя никаких обещаний. Просто хочу, чтобы ты понял, по–настоящему понял, что знание, которое ты сейчас получишь, может быть опасным. Очень опасным. Не знаю, правильно ли я делаю, что рассказываю об этом тебе. Но я чувствую, что если не расскажу, ты уже никогда не сможешь мне доверять как раньше. А я не хочу этого. Только прошу тебя, будь с этим поосторожней.

И Олег рассказал мне про Лунный Меч, как он назвал это явление. Заинтригованный, я слушал тогда Олега, приоткрыв рот. Можно было подумать, что Олег просто вешает мне на уши лапшу, рассказывает только что придуманную сказку, отвлекая меня от дурных мыслей.

Он вообще‑то очень хорошо умел это делать.

Но только не со мной.

После того случая в Крыму у него не прошёл бы со мной даже малейший обман. Мы оба знали об этом, и Олег даже и не пытался никогда всучить мне какую‑нибудь “ложь во спасение”.

Про Лунный Меч он тоже говорил совершенно искренне. Сам верил в эту “сказку”. Олег верил в реальность Лунного Меча не меньше, чем в реальность Лунного хрусталя. Он действительно считал, что Меч обладает огромной силой. Но он верил и в меня, в то, что я, только что переживший сатори, сумею преодолеть соблазн воспользоваться этой нечеловеческой силой.

Вряд ли он вообще когда‑нибудь рассказал бы мне о Мече. “Во многом знании много печали”, а он вовсе не стремился навесить на меня вместе с опасным знанием тяжкий груз этой самой печали. Но тогда очень уж всё совпало, сошлось одно к одному. Наступление полной луны. Ясное, совершенно безоблачное небо после двухнедельного почти непрерывно моросящего дождя. Моё внезапное сатори, всплеск интереса к мистическому и сокровенному знанию. То, что тот дом должны были вот–вот начать сносить. То, что камень, наполненный хрустальным светом Луны, можно было теперь мне доверить. И, самое главное, угроза фальши, которая могла бы появиться в наших с Олегом отношениях, если бы он в тот вечер умолчал о своём открытии.

И Олег решил, что сама Судьба подталкивает его к тому, чтобы он поделился Знанием о Лунном Мече со своим самым близким учеником…

Вечером мне показалось, что заснуть я не смогу, поэтому решил просто притвориться спящим, чтобы не беспокоить маму. Но, удивительное дело, заснул сразу, не успел лечь – и тут же провалился в крепкий и спокойный сон. Проснулся так же легко, без будильника, но точно в срок, который сам себе назначил. Часы показывали половину второго ночи. Лапка сидела на столе под часами и понимающе на меня смотрела.

— Пушенька, ты только молчи, не выдавай меня, ладно? – умоляюще прошептал я.

Пуша подумала, потом легла, свернувшись калачиком и отвернувшись от меня. Дескать, ладно уж, я спала и ничего не видела. Стараясь двигаться бесшумно, чтобы никого не разбудить, я быстро оделся и выскользнул во двор.