Иван Косолапов - Мир Мрака 2027

Проехав ещё пару километров, Георгий остановил машину, огляделся, приоткрыл дверь и позвал Антона. Я был солидарен с его решением, почему бы не попробовать, не до самого же Минска парень там торчать будет, всё время взведённый как курок. Лучше уж чтоб он в машине был, так хотя бы будет точно ясно, что весь состав имеется.

Петя уже мог сидеть, поэтому он, с трудом, приподнялся, и придвинулся ближе к двери. Антон же обошёл автомобиль и сел с моей стороны. Таким образом, я оказался в середине. Благо машина просторная, место есть.

Мы двинулись дальше.

Даже когда проехали оставшиеся километры и очутились за границей “оранжевой полосы”, то есть переехали на “зелёную”, всё равно ничего не произошло. Никто не зарычал, не выпрыгнул, не залаял, не заскулил… Совершенно ничего не произошло, всё было, как и раньше.

Немного пугает подобный расклад.

И тут Петя сказал:

– Странно получается, да? Вроде должны были от полчищ полуживых тварей, гхм, отбиваться, а проехали всё тихо и спокойно. Ранее карта старика ни разу не лгала, а тут. Неспроста это… или безумный просто ошибся… Но всё-таки нам нервы это недолжное затишье потрепало. Обычно, подобная, неестественная, утихомиренность только перед бурей бывает. Как считаете?

Никто не ответил. Было видно, что Петру просто хочется поговорить. Я на миг попытался посмотреть на мир его глазами и подумать его разумом. Мне так и чудилось, что, то справа, то слева, раздаётся прерывистый вой, и на машину наскакивают облезлые собаки. Наверное, именно это ему и казалось. Я даже скажу больше, скорее всего, это он хотел видеть больше, чем видеть то, что происходит по правде. По крайней мере, в настоящий момент.

Проехав ещё немного, мы все приуспакоились. Только Петя иногда с осторожностью посматривал по бокам.

И чего же мы так перенервничали. Самому теперь непонятно, а ведь в тот момент это было так естественно для меня. И главное, было так страшно. А почему? Никакой, явной, угрозы ведь не наблюдалось. В общем, человек – странное существо.

Я посмотрел на напарников. Петр, наконец, расслабился и теперь сидел с приоткрытыми глазами и смотрел прямо перед собой. “В сон клонит” – подумал я. После повернул голову к Антону. Тот вновь потонул в музыке.

Мне же было делать нечего.

Когда ни чем не занимаешься, больше уходишь в себя. Со мной произошло нечто подобное: я вдруг понял, что мне ужасно жарко в бронежилете. Извернувшись, я осторожно, насколько это было возможно, снял его с себя и положил сзади, у окна.

Я вновь заскучал.

Посмотрев ещё раз на листомана, я, не мудря лукаво, потеребил его за плечо. Тот, повернувшись ко мне, посмотрел на меня удивлёнными глазами и вопросительно кивнул. Я сделал жест руками, как бы показывая, что снимаю наушники. Он повторил, только снял настоящую гарнитуру, и спросил:

– Что такое?

– Что слушаешь? – задал ответный вопрос я.

Таких округлённых глаз я не видел у него ещё ни разу. Он немного помялся, после чего сказал, жестикулируя в такт словам:

– Так, стоп, ещё раз можешь повторить, что ты спросил?

– Какую песню слушаешь? Или музыку, – повторил я, продолжая глупо улыбаться.

А что ещё делать, говорить всё равно не с кем, так хотя бы лучше с Антоном познакомлюсь.

– Ого, мне реально не послышалось, – сообщил тот, с совершенно бесстрастным лицом. – Ну, вот, на, послушай. Не знаю, нравится ли тебе рок…

Он медленно передал мне наушники, я одел их. Он включил плеер. Вскоре в ушах раздалось мерное играние гитары. Мотив был каким-то знакомым, но так давно забытым…

– А кто поёт? – поинтересовался я, пока не “пошли” слова.

– System Of A Down, – я смог услышать только это, хотя вроде он больше ничего и не произнёс, до того, как мужской голос начал медленно выговаривать:

Слово, на которое заканчивалось каждое трехстишие, он вытягивал в пару секунд. Не знаю как некоторым, но мне это безумно понравилось. Сразу, с начала песни, на меня навалился некий кокон, оберегавший ото всего вокруг, и только эти слова помогали мне держать связь с реальностью.

И в следующую секунду раздался резкий удар барабанов, и гитара прибавила своё участие в песне. А вместе с ними голос настойчиво протянул:

Кокон разрушился, теперь мне вновь открылся мир, серый, мрачный. Однако в словах этой песни такой красивый и манящий, что я просто не мог оторвать свой мысленный взор от этого постапокалиптического великолепия.

И тут голос вновь спокойно заговорил под мирное бряцанье гитары:

На этот раз никакого воображаемого кокона не возникло, теперь я свободно наблюдал за окружающим миром, который приводил меня в дрожь и в тоже время восхищал до трепетания.

И тут вновь ударили барабаны:

Он протянул последнее слово, и вновь заиграла гитара. Только теперь не мерно перебирая струны, а как бы длительно держась на одной октаве. Будто скрипка.

Именно в этот момент окружающий мир мне открылся лучше всего. По телу пошла дрожь, в душе стало вдруг резко и пусто и тепло. Я готов был кричать от распирающего восторга перед данным величием, однако единственное, что мог делать, это с раскрытым ртом смотреть в низкие темно-серые небеса, чья красота и ужас поразили меня.

После гитара ускорила свой ход, и я чуть не задохнулся от прилива восторга и страха, исходящего от тумана и разрухи вокруг.

Ещё чуть позже голос повелительно заговорил:

Последние слова он сказал чуть прикрикнув.

Затем второй голос, соправождавший первого всю песню, мерно протягивая “Aaa” свёл грохот барабанов на нет. Осталась только гитара и первый голос, сказавший:

После этого всё закончилось.

Я, ошеломлённый, снял наушники. Что это было, на мгновение я готов был преклонится перед величием постядерного мира и Апокалипсиса, я даже, вроде, нашёл в нём некую красоту. Я будто мог дотронуться до неё, но никак не мог дотянуться. Или мне всё это лишь показалось?

Я даже не могу теперь толком объяснить, что это было. Будто небеса разверзлись передо мной, и открыли весь ужас неведомый людям. Однако мне он понравился. Хотя, что это за бред?! Чёрт, я теперь даже не понимаю, что со мной было…