Иван Косолапов - Мир Мрака 2027

Подобно звучавшие мысли мигом встрепенули меня. По телу пробежали мурашки, а сам я туже попытался встать. На этот раз почти получилось, но ноги вновь покосились в самый неудобный момент. Я упал, но не сдался. Взявшись руками за вывороченную мраморную плитку, я начал подтягивать себя к концу перрона. Получалось медленно, но вид рыдающей, незрячей, всем своим естеством требующей помощи Юли придавал мне сил.

Я, вроде бы, что-то кричал. Но сам не слышал, так же, как и не слышала она.

И вот, когда я был почти у самого края, “искательница” отреагировала. Она вдруг вздрогнула, затем медленно отняла окровавленные руки от лица и повернулась ко мне, пронзая “взглядом” пустых глазниц.

Я, будто окаменевший, остановился, смотря в эту красно-чёрную бездну. И именно это промедление стоило мне жизни двух людей.

Откуда не возьмись, с грохотом и визгом, из туннеля вылетел мептропоезд. Чистый, синий, тот самый. Он снёс “Искателей” со своего пути и нырнул в соседнюю кишку, забрав их тела с собой.

Самое странное, и в то же время страшное, что я успел заметить, так это то, что ни в одной кабинке не было ни единого пассажира. Они все были идеально чисты, вымыты, без реклам и так далее. Идеально пусты… Кроме последней, в которой я увидел едущих куда-то в неизвестность двух молодых людей: парня и девушку. Они вдвоём держались за верхние поручни, были одеты в такие непривычные теперь джинсы и футболки, притом, искренне улыбаясь, смотрели на страницы неизвестной мне книги, находящейся в руках девицы. Лица этих двух я узнал сразу, точно понимая, что вряд ли когда их забуду… А всё потому, что этими людьми были Дима и Юля.

Продолжая лежать на краю платформы, я ещё долго смотрел на то место, где только что сидела “искательница”. Потом ошарашено посмотрел на свои руки – они тряслись, сильно.. очень сильно. Также осоловело, я поглядел в след поезду, который уже давно пропал во тьме туннеля, оставив после себя только эхо над станцией да взбудораженный, витающий мусор…

Вновь обернулся на кисти рук. Дрожь усилилась. Я попытался вздохнуть, но кислород отказывался входить во внутрь. Резко запаниковав, я перевернулся на спину и, задыхаясь, забился в конвульсиях, отказываясь верить в истинность происходящего… Так продолжалось недолго: спустя пару секунд мир просто исчез.

Тьма.. везде только тьма… Ничего не видно. Абсолютно.

Может, я умер?

Но разве так должен выглядеть Рай? Или Ад?... А как они вообще выглядят, хоть кто знает? Скорее всего.. никто.

Я не чувствовал ничего… Хотя, стоп. Нет! Я чувствовал, неровные, прерывистые покачивания. Будто бы я маятник, медленно прекращающий дёргаться на нити. Колебания то шли более-менее ровно, то ненадолго останавливались, то одну сторону тянуло назад, когда другую почему-то толкало вперёд, то наоборот… Так, что вообще происходит?

Понемногу я начал ощущать своё тело… Ясно, и в этот раз умереть не удалось…

Чёрт, вновь размыкать веки. Эх… Как же надоело.

Но другого выхода у меня не оставалось. Тем более надо же узнать причину моего беспокойства.

Я попробовал открыть глаза. Не вышло: на ресницах появилась влага и там же, видимо, замерзла, ввиду чего теперь требовалось приложить усилия даже для столь простого дела, как посмотреть на мир… Хотя, что на его смотреть. Всё равно вряд ли что можно увидеть: он сам слеп и погружён во мрак, поэтому и тебе ничего углядеть не даст.. наверное. Да и насчёт “простого дела” тоже подумать следует… Но не сейчас.

Сильно зажмурившись, – по крайней мере, мне показалось, что сильно, – я резко развёл веки. На этот раз получилось.

Вокруг действительно было темно. Ха, чего же я мог ещё ожидать? То ли глаза покрыла некая еле осязаемая дымка, то ли вокруг витал слабый туман, однако размытость у всего, на что я только кидал взгляд, присутствовала. А на что я кидал взгляд? На одиноко блуждающий по рельсам, слабый лучик фонаря. Только он один и был, кроме него ничего…

Он то затухал, то вновь начинал светить. Как только в очередной раз свет прекратился, я еле-еле расслышал шипящий, досадный, и в то же время чуть злобный голос, сопровождаемый ударами чего-то твёрдого о нечто такое же твёрдое. Били явно сам цилиндр фонаря, может быть об стену туннеля, может ещё обо что. А голос…

Я мало когда слышал хоть какие чувства в словах Антона, и, наверное, именно поэтому запомнил их так хорошо. Да, говорил именно мой молодой напарник… Ну, по крайней мере, я так думал.

Чувствительность тела всё возрастала. И только спустя где-то минут пять я понял, что не смотрю вперёд, я уставился вниз, не в силах поднять головы. Тогда же я и попытался это исправить, но сил до сих пор не хватало.

Я ощущал, как ноги цепляются за шпалы, безвольно волочась за слабо раскачиваемым телом, державшемся только лишь на чьих-то руках, время от времени теряющих хватку. В те моменты я терял равновесия и сильнее обычного заваливался на какой-нибудь бок. Один раз и вовсе показалось, что сейчас упаду, однако невидимый помощник (хоть я и догадывался, кто это) успел исправить ситуацию.

Из-за постоянной качки внутри всё клокотало и рвалось выйти наружу. По крайней мере, такие были ощущения. Но вот только главного составляющего я в желудке не ощущал… Точно, я уже даже не помню, когда ел.

Слух ещё больше увеличился. Теперь я мог разобрать хотя бы части слов спасителей. Что, конечно, не могло не радовать.

– Он … жив?... – послышался знакомый голос.

Смысл фразы, несмотря на её нецелостность, был ясен. Говорили явно обо мне.

– Дышит… – устало сказал кто-то в ответ.

Второй голос был уж очень тих и сильно отдавал хрипотцой. Но даже не глядя на это, я бы узнал его из сотни: Гоша.

Значит, мои товарищи всё-таки остались живы… С души будто камень упал, как же было приятно частично (я всё ещё плохо понимал происходящее вокруг) осознавать то, что с ними всё в порядке. Ну, или более-менее в порядке.

По их разговору, а точнее тому, как они говорили, можно было спокойно утверждать, что отнюдь не всё так гладко, как хотелось бы…

А вообще, что недавно произошло?

Ответить на данный вопрос я не успел, да и при всём желании не смог бы: с головой пока действительно было нехорошо. Однако главным, помешавшим, фактором оказалось неожиданное падение на холодные рельсы.

Идущий слева Гоша вдруг, чуть вскрикнув, оступился и резко завалился в бок, на раненую ногу. Видимо, именно она и сыграла немаловажную роль.

Конечно же, при приземлении он попытался, ища опоры, схватиться за меня. Но как я сейчас мог помочь? Антон тоже упал, что я понял, только когда рядом с моим лицом рухнуло ещё одно тело. Чего и следовало ожидать: ослабленный и измождённый человек вряд ли бы смог выдержать вес двух мужчин.