Сергей Коротков - О возвращении забыть

— Ковальский! Вас там, в СБУ, как величали?

— Командир! Я уточню. Я из спецназа СБУ, а не аналитик с этажа повыше! Зовите меня Подполом, не обижусь!

— Хорошо! Все слышали? Идем дальше. За Подполом дистанция 30 метров — майор Семаков. Ваш позывной, майор?

— Ну-у, — Семаков замялся, — можно Сема!

— Не пойдет! Отставить! — Рогожин осмотрел внешность химинженера и добавил: — Сема — есть уже такой в роте Топоркова. Предлагаю просто Химик. Согласны?

— Командир! И Химик не пойдет. Такой уже есть! — прервал Рогожина Ковальский. — Прошу не уточнять, но Химик — мимо.

— Странно! Ну, лады, — Рогожин удивленно выпятил нижнюю губу, — предлагайте вы.

— Фотон!

— Пойдет. Записали в мозжечках, бойцы? Фотон. Так. Капитан Будынник. Ну, капитан у нас фигура известная — Тротил. Объяснять не надо?

Улыбки по шеренге.

— Ну и мой зам, он же второй номер звена снайперов, наше прикрытие и зачистка — майор Топорков. Позывной — Истребитель.

— Ла-5 или МиГ? — съязвил Ковальский, ковыряясь языком в зубах, не глядя, но почувствовав, как Никита заиграл желваками.

— Истребитель всяких уродов на этой грешной земле! — твердо, жестко проговорил Рогожин, вперившись холодным взглядом в Подпола. — Кто-то нечетко расслышал позывной моего заместителя по боевой части?!

"Вот так-то, хохол! Получил?" — подумалось почти каждому в строю. И это было правильно. "Орел, командир!"

Сверив карту маршрута с картой каждого бойца ГОНа, убедившись в отсутствии телефонов и прочих электронных устройств, при этом отправив Мешкова отнести свой сотовый в палатку, полковник доложился о готовности отряда к выполнению боевой задачи. Штаб согласовал рейд. Генерал лично пожелал группе успеха, дал короткие напутствия и заверил, что связь независимо от погоды, форс-мажора и времени суток будет стопроцентная и постоянная. Кстати, прошел дождь без грозы, снова стало душновато. Вечер приказал долго жить, и наступили сумерки.

Бойцы приободрились. Сытые, выспавшиеся, получившие оружие на выбор, круглые вознаграждения на счета и убежденные в легкости и непродолжительности операции, они шутили, курили и верили в обыденность похода.

Только не нравились Никите лица Ковальского, ученого и самого генерала. Скупые, строгие, озадаченные.

Ладно, посмотрим!

— Группа, на выход!

Загрузка в тентованный "Урал", впритык друг к другу, оружие вдоль тела — поместились без проблем. Вариант "шпроты". Тряслись в позах "лежа" по грунтовке четверть часа и, когда уже ученого начало было мутить, остановились. К ним, точнее на них, санитары и военврач с погонами лейтенанта погрузили носилки "трехсотых" — отделение якобы раненых срочников. Стало душнее, тяжелее и теснее. Заранее продуманно колеса "Урала" перекачали сверх нормы давления, ночь сгущала все косяки и детали, а БТР сопровождения гудел впереди метров на двадцать, оставляя во мгле за собой грузовик. Еще полчаса езды, но уже половину по трассе. Стоп. Аэродром дислоцирования соседней дивизии. Проверка машины, документов. Все якобы тип-топ. Сержант с размытыми очертаниями лица в капюшоне и плаще. Заглянул под тент. Кивнул. Хмыкнул. Соскочил с борта.

Проехали сотни две метров. Шум винтов. Судя по звуку — Ми-8. Санитарный. Куцее освещение. Специально от снайперов, ракет и лишних глаз.

Уф-ф. Полегче стало, когда выгрузили "трехсотых". Летите, пацаны, на Большую землю, выздоравливайте, поправляйтесь!

"Урал" взревел, развернулся и, подцепив эскорт в виде бэтээра прикрытия, попёр с аэродрома прочь. В темень гор.

— Товарищ генерал! Шурави отгрузились, вышли в зеленку, встали в цепь! Четко по времени, без эксцессов, — доложил Мохов, привстав с раскладного стульчика и зажав в кулаке усик гарнитуры связи.

— Хорошо, капитан! — генерал вскинул руку, глянул на командирские. — Час ноль-ноль. Хорошо! Удачи, ребята!

— Я Холод. На месте. Холодно. Готов.

— Истребитель на точке. Чисто. Готов.

— Вас понял! Принято. Пошли, парни!

— Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищу полковнику?

— Разрешаю.

— Полковник! Вы до сих пор уверены, что ГОН не нужно было усилить отделением грузчиков? Тащить по пересеченке и горам ночью по 45 кэгэ — это утопия, чистой воды загон!

— Товарищ начштаба, я неоднократно докладывался и мотивировал всем членам оперативного штаба о причинах максимальной грузоподъемности и минимизации состава группы. Не вносите сомнения и сумятицу в ход операции! Э-э… вот уже как час начавшейся операции. Спасибо за понимание!

— Я понял вас, полковник! И насчет огневой поддержки с воздуха тоже причины в минимизациях и максимизациях?

— Товарищ…

— Юрий Владимирович! Ну нельзя привлекать в район марш-броска и точки назначения никакого внимания. Мы уже сталкивались ранее, да и вы знаете сами, какой аппаратурой, техникой, связью и видами огневого поражения зачастую обладает противник! Мы действительно свели до минимума привлечение внеоперационных сил, провели мероприятия по дезинформации, запутыванию и декорректировке, внедрению параллельных задач и контрдиверсионным действиям. И так в распоряжение группы привлечен штурмовой вертолет, готовый в течение нескольких минут оказаться там и поддержать огнем. Да, понимаю вас, только один раз и в самом худшем случае, но и вы поймите меня, им и выбраться оттуда нужно и должно тихо, скрытно, чтоб никто и никак не догадался, не узнал, не нашел установки и места ее закладки. А это в регионе проведения КТО, районе, подвластном бандформированиям Садулаева и Басаева. Вы должны понимать это в первую очередь как начальник штаба разведки армии!

— Гм… Ну… я понимаю! Хочу понять!

— Кстати, полковник! Что у нас с разработкой спецоперации по блокированию и ликвидации президента ЧРИ Абдул-Халим Садулаева? Как идет подготовка? Внедрение агента прошло месяц назад, какие новости есть? А то ведь и группа "Шурави" ушла в тот район! Докладывайте…

Вот уже полчаса все клиенты бара "Тёплый стан" вместе с хозяином заведения Кузбассом и его помощником Творогом прямо в центре зала распекали в пух и прах тщедушного забулдыгу. Матерная ругань, угрозы, критика и даже плевки и оплеухи сопровождали диалог двух десятков людей с каким-то бомжем, ссутулившимся на грязной табуретке, будто приговоренным к казни. Вокруг него, как инквизиторы возле голгофы, столпились приверженцы долга и чести, свободы и отваги из одноимённых группировок, вольные сталкеры и представители "Правопорядка", сомнительные личности из бандгруппировок и пришедшие в эти дни в Зону новички. Почти все буквально глумились над беднягой — чумазым, обросшим, вонючим сталкером по прозвищу Бродяга, только что вернувшимся с ЧАЭС. И только троица гостей за ширмой VIP почти не проявляла интереса к происходящему и не принимала участия в общей потасовке и поругании. Их непринужденные беседы, манеры, дорогой прикид, а также новенькие РЗК защитного цвета а-ля НАТО внушали, наверное, уважение, неподдельное удивление и волнение, некую весомость в обществе извне, но никак не здесь. Поэтому на них здесь особо никто не обращал внимания, как, впрочем, и они на окружающих. Хотя уши их отлично настроились на волну заведения и впитывали всю информацию разве что не под запись. Изысканная дорогая закуска за их столом явно не нравилась женщине, но голод — штука неразборчивая! Она морщилась, но ела и пила наравне со своими спутниками — двумя мужчинами.