Сергей Ким - Стрелок Черной скалы

В воздухе раздался оглушительный грохот артиллерийского залпа, и на мгновение призрачный туман рассеялся в самом своём центре. А там, освещённый выглянувшей из-за облаков Луной…

Там, по морю скользил огромный корабль, чьи полупрозрачные очертания беспрерывно размывались, раздваивались и наслаивались друг на друга. Полторы сотни метров в длину, стремительные обводы, наводящие на мысли о беспощадном океанском хищнике-одиночке. Три старомодные трёхорудийные башни — одна в носу, две на корме.

Корабль двигался легко, а из его единственной дымовой трубы не вырывалось ни облачка, ни языка пламени.

Вертолёт, управляемый яростно ругающимся сразу на нескольких языках Датчем, резко провалился вниз и начал стремительно уходить прочь от непонятного корабля. Мы стремительно теряли высоту, в отчаянии выла система предупреждения, а впереди в море вырастали тёмные очертания небольшого островка.

И перед тем, как почти неуправляемый «белл» с заглохшим двигателем рухнул вниз — в в заросли мангровых деревьев, я с некоторым отстранением успел подумать… Успел подумать о довольно безумном и нелепом.

Что самое последнее, что я ожидал увидеть на крыше носовой орудийной башни странного корабля, так это чёрного паука нацистской свастики в белом круге.

Вокруг меня сейчас лежала апокалиптическая панорама засыпанного песком современного города. Небоскрёбы, зияющие чёрными провалами выбитых глазниц. Брошенные и занесённые почти по крышу машины. Покосившиеся электростолбы, на чьих проводах висели скелеты в полуистлевшей форме.

Тихий скрежет раскачивающихся рваных проводов. Шелест гонимого ветром песка. Выстрелы вдалеке. Дрожит раскалённый полуденным зноем воздух. Гудит наполненный идущей откуда-то музыкой воздух. «Black Angels», песня «First Vietnamese War».

Поднимаюсь с горячего песка, роняя с пальцев капли неестественно алой крови. Собственной крови? Чужой крови?

Пошатываясь выпрямляюсь, поднимаю голову… На горизонте торчащий, будто гнилая кость земли, полуразрушенный небоскрёб, окутанный громадными языками пламени.

Делаю шаг.

Делаю шаг, будто бы вспоминая, как ходить заново. Борясь с накатывающей волной тошноты и слабости. Борясь с самим собой.

Делаю шаг.

И тут же ослепительно голубое небо с воем заволакивают взявшиеся совершенно из ниоткуда тучи, цвета запекшейся крови. Всё вокруг затапливает мертвенный багровый свет. Налетевший ветер поднимает песок, заставляя его играть тенями.

Делаю шаг.

Полузанесённые машины на дороге передо мной медленно тонут в песке. Электрические столбы медленно тонут в песке, вместе с повешенными на них.

Вокруг бушует песчаная буря, но я отчего-то её не чувствуя — песок не раздирает кожу до кости, сухой огонь песка не обжигает лёгких.

Делаю шаг.

Скелеты зданий вокруг медленно тонут в песке.

Пульсирует болью раненое левое плечо. На губах кровяной привкус меди, на губах скрежещет песок. Пустыня вокруг меня, пустыня в пересохшей глотке, пустыня в голове.

Дорогу передо мной неторопливо переползает армейская каска. Не просто катится, гонимая ветром, а именно переползает.

Моргаю.

Нет, это всего лишь черепаха…

Привалившись к ржавой дырявой бочке сидит иссохшийся то ли уже скелет, то ли ещё мумия в лохмотьях. Белые кости обнажённых фаланг сжимают воронёную рукоять армейской «беретты».

Плохой выбор, брат. В Ираке этот чёртов песок норовит влезть в любую щель, особенно столь шикарную, как этот безобразный вырез на затворе.

Зачем-то поворачиваюсь назад.

А черепаха-то в камуфляжной песчаной расцветке, с надписью «рождённый убивать» и со значком мира… Хм, разве это нормально? А, плевать…

Я наклоняюсь за пистолетом. С трудом, едва вновь не падая на песок, но наклоняюсь. Подбираю пистолет, с не первой попытки выщелкиваю магазин… Пусто. Немного отвожу назад затвор. В окошечке мелькает золотистое тельце гильзы тридцать восьмого калибра.

Один патрон. На всё.

Пустой короб магазина выскальзывает из руки и летит на песок. Тотчас же лежащий подле бочки скелет начинает погружаться в землю. Быстро погружаться. Оголённые фаланги пальцев скользят напоследок по песку… И неожиданно складываются в кулак, оттопыривая лишь один палец. Указательный смотрит ровно в мою сторону.

Я? Почему я? Причём здесь я?

— Ты ещё спрашиваешь?

Кто… кто ты?

— А кто ты? Кто ты на самом деле?

Я… Что за идиотский вопрос? Я — это я…

— Александер! Ганнери-сержант Александер!

Имя… Когда-то заменившее настоящее, но скверно заменившее — так и не ставшее ни привычным, ни тем более родным.

— У нас был приказ, и мы его выполняли. У вас был приказ, и вы его выполняли. Но что сделал ты?!

Пол… полковник?

— Думаешь, ты тут самый умный? Ты до сих пор так считаешь? В любом случае, контроль над ситуацией тебе уже не вернуть.

Ветер поднимает песок, создавая из него человеческую фигуру. Мгновение, и вместо мешанины песчинок — лицо.

— Мы все просто хотели выжить.

Навстречу мне ковыляет неизвестный солдат — обветренное измождённое лицо, рваная и выцветшая форма американской армии.

Кусок правого бока солдата был вырван буквально с мясом.

— Что?.. Кто ты?

— Одна из жертв, — прошелестел песчинками тот. — Один из тех, кто просто выполнял приказ. Один из тех, кто погиб сегодня.

Солдат прошёл мимо меня и вновь развеялся песком на ветру.

Хочешь сказать, мертвец, что я виновен в твоей смерти? Не дождёшься. В этом виноват ты и только ты. А у меня…

— У меня не было выбора.

— Выбор есть всегда, — ветер на моём пути создал из песка ещё одну человеческую фигуру. — Но ты его упустил.

Ещё один Джи-Ай. Без особых ужасов и кровавого месива, лишь одно-единственное багровое пятно на груди и хромота на левую ногу.

И его я помнил. Это же его тогда…

З-зараза…

— Я… Я не виноват.

— А кто же тогда, если не ты?

Си Джей медленно брёл мне навстречу, волоча по песку за ремень свой «эмрис», который всегда берёг. Грудь Джонсона была буквально разорвана попаданиями нескольких пуль, перемешавших рваную ткань разгрузки с плотью и костями.

— Думаешь, из-за кого это? — Си Джей прикоснулся двумя пальцами к груди… И тут же рассыпался облаком песка, который моментально подхватил и унёс налетевший ветер.

— Но я… — моя пересохшая глотка с трудом выплёвывала слова, мало похожие на человеческую речь. — Но я ведь просто не успел…

— А как по мне, ты успел сделать всё.

Шею Дойла охватывал багровый кольцевой след.

— Вот только надо ли было это всё делать, садж?

Грег прошёл мимо меня и разлетелся на ветру, а я продолжил брести вперёд.

— Я думал, что… — накатило бессилие на грани отчаянья. — Я просто хотел всех спасти…