Федор Вихрев - Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!

Половцы, ворвавшиеся в город через ворота, открытые дружинниками Всеслава, неслись по улицам, как всадники Апокалипсиса, убивая всех встречных и на ходу подхватывая попавшиеся на глаза ценные предметы. Кое-где уже разгорались пожары. Вслед за конниками бежали отряды полочан, стремясь поскорее добежать до детинца, пока в нем не заперлись уцелевшие защитники. Новгород не успел полностью ополчиться, как был уже взят. В детинце еще добивали сопротивлявшихся, небольшие отряды, включая и оставшихся в живых дружинников посадника, отходили, огрызаясь стрелами и мечами, к Неревскому концу… А на улицах, во дворах и домах уже происходило то, что обычно происходит в городе, захваченном противником. Разбившись на мелкие отряды, половцы и кривичи бежали между домов, выглядывая дворы побогаче. Ворвавшись, хватали полон, вскрывали клети с добром и грузили на захваченных хозяев. И те сами несли собственное достояние на собственных спинах в лагерь победителей.

Въехавший последним со своими гридями [31]Всеслав ехал, делая вид, что не видит бродящие по дворам шайки грабителей, не слышит криков насилия и не чувствует дыма пожаров. Только подъехав к храму Софии, у которой несколько десятков дружинников охраняли сбежавшийся церковный клир, вятших мужей и бояр города, он укоризненно указал десятникам на ободранные одеяния.

– Что, мужи честные новагородские, не согласны стать под руку мою? – остановив коня, негромко спросил Всеслав у командовавшего дружинниками боярина Рогволда. Тот лишь молча развел руками.

– Мужи новагородские! – приподнявшись в стременах, крикнул князь. – Печалуя о бедах ваших и беспорядке в Землях Новагорода Великого при обилье вашем из-за того, что князя в ней нет, решил я, что беру на себя Новагород со всеми городами, пригородками и землями ближними и дальними! Отныне я есмь ваш князь, ваша защита и опора! – Князь внимательно всмотрелся в угрюмые лица новгородцев и добавил: – Сейчас всех проводят по домам, а монасей – до двора епископского! Жду до вечера решения вашего! – Опустившись в седло, он приказал Рогволду отправить собранное людство по домам и добавил шепотом, едва расслышанным боярином: – Не пойдут под руку, разорить домы их…

Пока в городе буйствовали вторгшиеся полочане и союзные им половцы, Гюрята, очнувшись, осторожно огляделся вокруг и, осознав случившееся, осторожно побрел по стене к стрельне. Отойдя немного от валяющихся тел, с которых было содрано все более-менее ценное, он нашел и подобрал брошенный кем-то топор. Чуть дальше валялось еще несколько трупов. Наклонившись над ними, Гюрята расслышал тихий стон. Отвалив в сторону валявшееся сверху тело кривича, он увидел под ним раненого Ярыша.

– Куме, жив? – негромко спросил Гюрята.

– Язвлен, но на жальник [32]не спешу, – слабым голосом ответил Ярыш.

– Ино побредем вон из града, пока живы, – предложил Гюрята, помогая куму подняться.

И снова Гюряте повезло. Стрельня пустовала, и у ворот никого не было. Прихватив с собой оставшуюся после воротников [33]торбу с едой, новгородцы осторожно выбрались за стены…

А через два дня они встретили один из отрядов земского войска, спешащий на помощь Новгороду. Еще через день они вернулись в Новгород. Понимая, что против воли Новгорода князю в городе и в землях его не удержаться, ушел Всеслав. Но перед уходом полоцкая рать еще раз ограбила нетронутые до того дома и даже храмы. Всеслав не пощадил и храма Святой Софии Новгородской – приказал снять с нее колокола и увезти к себе в Полоцк, а из самого храма люди Всеслава вынесли все самое ценное, вплоть до последнего паникадила.

Семья ж Ярыша уцелела, только старшую дочку, не успевшую спрятаться в схроне, угнали половцы. Ну и добро растащили, да дом сгорел. А вот у Гюряты горе великое случилось – жену убили и всех детей угнали кривичи. Но унывать и горевать долго плотники не стали, Ярыш достал из тайника кубышку и стал обустраиваться. А Гюрята, которому жить в городе расхотелось, распрощался с кумом да ушел в Торжок, где у него родственник в городской дружине состоял…

В то лето сыну Всеволода Ярославича Переяславского, третьего сына Ярослава Мудрого, Владимиру Мономаху исполнилось тринадцать лет. И отец отправил его в Ростов, чтобы княжил он там, удерживая землю ростовскую под рукой отцовой. Перед отъездом Всеволод рассказал сыну, что с Всеславом Брячиславичем начинается настоящая война. Князь полоцкий не идет на мировую, гонит гонцов прочь, хочет отложиться от Киева, не признает Ярославичей за старших князей. Поэтому главная для Владимира обязанность – не просто строго соблюдать порядок в ростово-суздальской земле и управлять ею, а обязательно подготовить войска для борьбы против кривичей.

Вместе с Владимиром князь Всеволод посылал полсотни своих опытных дружинников во главе с опытным и многознающим боярином Пореем, часть младшей дружины и Владимирова друга, молодого боярина Илью Дубенца.

С этого дня началась для тринадцатилетнего Владимира самостоятельная и нелегкая княжеская жизнь. Оказалось, что править самому намного труднее, чем смотреть, как это делает отец. Даже советы искушенного боярина Порея – это всего лишь советы, а решать и думать надо самому. И отвечать за решенное перед Богом и людьми – тоже самому. Владимир в Ростове обжился быстро, придясь ростовчанам по душе своим разумным правлением. Но полк набрать – это вам не княжеским судом заниматься. Воевать ростовчане не рвались. За что? Оскорбление Ярославичей трогало их мало, как и угроза нападения на Псков и Новгород. А время шло, уже начинали кое-где желтеть листья, зима стояла на пороге, только княжеское войско пополнялось плохо. Тогда Владимир позвал к себе воеводу, которым назначил боярина Порея, и спросил, что сделать, чтобы люди сами согласились пойти с ним на рать. Воевода сказал коротко: «Обещай им десятую часть всей добычи и отдание на поток захваченных градов». Не по душе было это князю, но понимал он, что иначе не поднять людей воевать непонятно за что. Поэтому продолжал он собирать свою дружину, обещая им не только славу, но и добычу. Так что дружина его пополнялась, хотя и не так быстро, как хотелось.

И когда до Ростова дошли слухи о взятии кривичами Новгорода, то Владимир созвал людей ростовских и звал их в поход, чтобы отомстить полочанам за разгром Новгорода, за поругание Святой Софии. Но при этом не забывал напоминать о богатствах и красоте полоцких городов, о полных разной утвари домах кривичских бояр и дружинников, о набитых снедью и рухлядью амбарах.

Поэтому, когда в конце декабря пришли в Ростов гонцы из Переяславля с посланием от Всеволода, дружина Владимира была готова к походу. Отец приказывал Владимиру привести ростово-суздальскую рать под Менеск к концу января. Туда же к этому сроку должны были подойти рати из Киева, Чернигова, Переяславля и прочих городов. Оттуда и начнется поход на Всеслава. К исходу месяца ударили сильные морозы, полностью стали реки, затянувшись льдом и открыв истинные дороги на Руси. Потянулись первые купеческие обозы и первые отряды войск к местам сбора. И вышел из Ростова в свой первый ратный поход князь Владимир, крещенный именем Василий, прозванный Мономахом по матери – греческой царевне…