Федор Вихрев - Пулеметчики. По рыцарской коннице – огонь!

Но нагнать мчащуюся во весь опор, не обращающую внимания на опасно торчащие над дорогой ветки и колдобины на дороге, чудом держащуюся в седле девушку они так и не смогли. Скачущий первым Робин успел только заметить, как она скрылась в воротах Оширхолла.

Убедившийся, что Эльвина пока благополучно преодолевает все препятствия дороги, мрачный и раздосадованный Гастингс уже давно не подгонял свою кобылку, задумчиво и не торопясь двигаясь следом за умчавшимися вперед участниками погони. Не обращал он внимания и на единственного оставшегося при нем сержанта, настороженно держащего наготове свой «ли-энфильд» с пристегнутым магазином.

– Что же мне теперь делать, – удрученно произнес вслух Артур и тут же вздрогнул от неожиданности; скакавший до этого незамеченным телохранитель неожиданно ответил:

– Осмелюсь посоветовать, господин капитан, сэр. Вам надо прямо сейчас просить у сэра Ошира руки его дочери.

– Ну, раз уж ты осмелился советовать, Роб, – хмуро глядя на сержанта, продолжил Гастингс, – то объясни, почему…

– Господин капитан, сэр. Потому что она в вас влюблена. Да и вы… неравнодушны к ней. Об этом уж несколько месяцев весь Айродейл шумит.

– Что? – Изумление на лице капитана было столь неподдельным, что сержант невольно улыбнулся, но тут же, сделавшись серьезным, ответил: – Со стороны виднее, господин капитан, сэр. Даю вам слово, сэр, что любит она вас, поэтому и психанула от неожиданности. Женщины, господин капитан, сэр, такие уж они существа…

Итогом этого неожиданного разговора стали один поединок до первой крови и одна помолвка, торжественно оглашенная в церкви Айрондейла неделю спустя.

А через полгода в Лондоне состоялся Королевский бал. Новое, недавно появившееся увлечение англосаксонской знати, ставшее невероятно быстро популярным в Королевстве Английском. Но этот бал – особенный, он посвящен очередной, уже третьей, годовщине победы при Гастингсе, и приглашение на него считается самой большой почестью для любого эрла и тэна. Стоит ли говорить, что интриги в борьбе за это право ничуть не уступали по интенсивности и напряженности недавно запрещенным по всей Англии междоусобным столкновениям, разве что не были столь кровавыми. Тем более что часть приглашений была уже заранее распределена между наиболее отличившимися в битве воинами и их родственниками, из-за чего оставшиеся места делились с еще большим азартом.

Поэтому сидевшая на скамье у стены, наряженная Эльвина светилась счастем еще большим, чем во время обручения. Еще бы, из всего Бошемшира на бал попали всего три девушки, и одна из них – она. К тому же стараниями Артура она сумела изучить сразу несколько новомодных контрдансов и даже вальс, так что теперь могла принять приглашение на любой танец.

– Сэр Артур, а кто это напротив нас сидит? – Разглядывая присутствующих, Эльвина увидела на противоположном конце Большого зала Концерт-холла девушку и женщину, одетых по нормандскому обычаю и выделяющихся своей красотой и надменным видом. Недалеко от женщин нетерпеливо бродил туда-сюда и с интересом разглядывал окружающее мальчик, выделяющийся слишком короткими ногами и маленькой герцогской короной на голове.

– Это Матильда Фландрская, вдова норманнского герцога Вильгельма, рядом, в короне, ее сын – законный герцог Нормандии Роберт, а рыжеволосая печальная девушка – ее дочь Алиса.

– Все интереснее и интереснее, – с удивлением проговорила Эльвина. – Как же они оказались в Англии? И почему не в узах, а на свободе?

– Как, ты разве не знаешь? – улыбнулся Гастингс. – Попросили убежища, поскольку герцогство Нормандское охвачено войной и мятежом. И всемилостивейший король Гарольд соизволил их принять и даже обещал вступиться за права Роберта на стол отцовский.

– Неужто? Как интересно. Но скажи, Артур, раз та девушка – Алиса, то печалится она по своему отцу, или, как слухи ходят, по Его Величеству?

– Не знаю, Эльвина, я не охотник до дамских сплетен, – начал отвечать Гастингс, но, заметив на лице девушки откровенное разочарование, продолжил: – Говорят в Лондоне, что она, будучи предназначена в жены королю, влюбилась в него, и теперь страдает от этой неразделенной любви. Но слухи эти ничем не подтверждены, и я не советовал бы тебе, дорогая, сильно интересоваться этой историей, пусть и чрезвычайно романтичной.

– Хорошо, дорогой, – кротко, хотя и с прорывающейся в интонациях ехидцей ответила нареченная и тут же привстала, приветствуя поклоном пышно одетого генерал-легата сэра Хорейса, который, поздоровавшись с Гастингсом, целеустремленно направился к сидящей женщине.

Расспросить об увиденном Эльвина не успела, загремели трубы, и в залу вошел Его Величество, король Англии, суверен Уэльса и Шотландии, Повелитель Заморских Земель, эрл Уэссекса, Сассекса и Корнуолла Гарольд Второй Феликс. А сразу после торжественной встречи было объявлено о сдаче последнего оплота шотландцев и принесении ярлом Оркнейских островов вассальной присяги. А потом…

Потом была жизнь… Но это совсем другая история.

Шарукан погрузился в раздумья. Его войско, доведенное до полного числа, представляло силу, какой не мог иметь ни один из урусутских правителей. Собрать пять тысяч хорошего войска – нужны месяцы, а разношерстный сброд хана не пугал. Ему снова повезло: князья, которых он не раз бивал всех вместе на реке Альта, перессорились, и один из них не нашел ничего лучшего, как призвать на помощь половцев. Когда передовая тысяча грабила и жгла взятую с ходу приграничную крепость Воинь, хан повернул на Ромен, рассчитывая по пути взять Прилуки. В монастырях, которые хан разорил по пути, оказалось меньше добычи, чем рассчитывал найти Шарукан.

Уже повернув с переяславской дороги, Шарукан получил весть, что в Ромене стоит с войском князь, и насторожился, как волк, зачуявший близко таящегося оленя. Памятуя битву при Альте, он стянул в кулак тройку своих лучших тысяч. На русских реках была межень, и его тысячи легко одолели неглубокий приток Ворсклы, затем перешли еще одну небольшую речку. Хан торопил начальников. Где князь, там и его войско. Время от времени разведчики замечали русских всадников, но те быстро скрывались в лесах. Лишь чуть позднее произошла стычка, в которой с обеих сторон имелись убитые, и Шарукан понял, что за его движением следят вражеские дозоры. Как поведет себя князь? Побежит или затворится в осаде? Топтание под городом в планы темника не входило, но Ромен – не столичный Переяславль и не Чернигов, взять его намного легче.

На другой день, миновав густолесье, половцы вышли на дорогу к городу. Войско, не останавливаясь, устремилось вперед, оставляя за собой четкие следы. Шарукан шел с легкой головной тысячей, ее он намеревался выбросить вперед, наперехват дорог севернее и западнее города, как только весь отряд втянется на равнину. Шарукан подал знак тысячнику Атраку ехать рядом, намереваясь объяснить ему предстоящее дело, как вдруг в облачке дорожной пыли возникли бешено скачущие всадники.