Ник Кайм - В глубинах Гадеса

Это Баллак исправил заклинивший болтер.

Оба орка, распростертых у выхода, были мертвы, убиты попаданиями в голову, и Очернитель опустил руку с оружием.

— Я по-прежнему «медленный»? — спросил он, глядя Кастору в лицо.

Сержант снял шлем, наслаждаясь краткой минутой свободы от заточения в доспехе, и указал на струйки крови, вытекавшие из глубоких пробоин в броне Баллака.

— По-прежнему медленный, но очень даже смертоносный.

— Сойдет, — согласился Баллак.

Вдруг затрещал вокс.

— Эй вы, ублюдки, — вышел на связь Вадет.

— Если ты можешь злиться, то ещё жив и в силах ходить, — ответил Кастор.

— С трудом.

— Тогда отступай к остальным. Мы достигли цели и приступаем к эвакуации.

Вадет проворчал что-то нецензурное и отключился.

— Судя по голосу, настроение у него не очень, — заметил сержант, убирая за спину молот и поднимая отброшенный болтер с пола.

— По крайней мере, он жив.

— Ты рад этому или нет? — вопросительно поднял бровь Кастор.

Вернув цепной клинок в ножны, Баллак проверил счетчик боезапаса на болтере.

— Моя добыча — это моя добыча. Теперь он знает правила. Будет уважать их — дольше проживет.

— Ты ещё и очень безжалостный, брат.

Замешкавшись на мгновение, Баллак задал ответный вопрос.

— Кастор, ты меня провоцировал в том бараке?

— Да, — честно ответил сержант, — и теперь я знаю, что ты не потерял хватку, а Вадет — воин, достойный быть Очернителем.

— Ты знал, что я могу его подставить.

— Я надеялся, что ты не убьешь его. Остальное оставил на твое усмотрение… — Кастор вновь надел шлем.

Удовлетворенный ответом, Баллак склонил голову и затем повернулся к пленникам.

— Ну что, займемся тем, ради чего явились?

Сержант кивнул, подходя к имперским офицерам. Четверо из них погибли во время схватки в ангаре или были казнены орками до этого.

Из двух выживших только один все ещё держался на ногах. Он выглядел как комиссар, возможно, ещё один подчиненный Рауспира, безголовый труп которого тихонечко разлагался у дальней стены.

— Трэгер, — отрывисто представился заложник. — Оружие у вас есть?

Вопрос прозвучал так, словно Трэгеру все были должны.

— Оружия у нас много, — ответил Кастор, глядя сверху вниз на сразу не понравившегося ему нахального человечка.

— Такое, каким я мог бы воспользоваться.

Трэгеру сильно досталось, но это его не сломило. От его манеры держать себя и ярких ледяных глаз веяло гордой непреклонностью воина Милитарум Темпестус.

— Интересно, как? — спросил Баллак, заметив, что один из пальцев комиссара был отрублен.

— Мы собираемся вытащить вас отсюда, комиссар Трэгер, — сообщил Кастор. — Вместе с…?

Человек посмотрел на второго выжившего, по-прежнему не приходившего в сознание.

— Полковник Эгильсон. И мы не можем уйти сейчас, есть другая группа пленников, которых содержат ближе к центру котлована. Дадите ваш нож?

Кастор посмотрел на висящий в ножнах на его бедре мономолекулярный клинок, а затем встретил вопросительный взгляд комиссара.

— Только вы входите в план нашего задания. Никаких «других».

Трэгер стоял на своем.

— Здесь остаются шесть человек, удерживаемых против их воли.

— Эти люди мертвы, комиссар, — ответил Кастор.

— Они живы, — упорствовал человек.

Сержант сделал шаг вперед. Время было на исходе, орки уже могли заподозрить неладное и выдвинуться в сторону ангара.

— Кажется, вы не поняли. Эти люди мертвы .

Теперь до Трэгера дошло, и он не смог скрыть гримасу отвращения.

— Это ересь.

— Нет, — возразил Кастор, — это война, и в ней не выжить, увлекаясь бессмысленным героизмом. Нам не добраться до них. Нас окружают прямо сейчас. Время ваших товарищей истекло, они уже мертвы.

Комиссар Трэгер выпрямился, упрямо выпятив подбородок в сторону Очернителя. Он по-прежнему стоял на своем.

— Мы никуда не двинемся без них.

Вздохнув, Кастор взглянул на Баллака, и они молча уговорились о чем-то.

Виньяр в сопровождении Туурока ждал под дождем. Его командное отделение словно притаилось на заднем плане, воины сохраняли неподвижность статуй.

Позади них стояли несколько колонн бронетехники и сомкнутые ряды мотострелков Астра Милитарум. Свернутый лагерь опустел, люди и материальная часть были готовы к войне. Тысячи танков и солдат, сила, способная сокрушить даже врага, укрывшегося в глубинах Гадеса.

Преисполненные ярости, жаждущие возмездия, эти люди готовы были снести уцелевшие стены улья, чтобы добраться до кровожадных зеленокожих. Пожалуй, сейчас гнев рядовых бойцов, узнавших о гибели командиров, пылал сильнее, чем после вестей об их пленении.

Лишь двое из тринадцати вернулись назад. Один, полковник Эгильсон, скорее всего не переживет сегодняшнюю ночь. Другой, комиссар Трэгер, судя по всему, погиб во время отчаянной попытки Очернителей спасти пленников. Мрачные новости, но все, кто слышал их, не могли удержаться от восхваления героических усилий брата-сержанта Кастора и храбрецов из его отделения.

Когда бронетанковые колонны покатились к стенам Гадеса, а тяжелая дальнобойная артиллерия разродилась сотрясающими землю взрывными раскатами грома, Виньяр вновь обнаружил себя в обществе упомянутого сержанта.

— Вы в долгу передо мной, брат-капитан, — сказал ему Кастор.

— За что же? — рассмеялся Виньяр.

— За разрешение проблемы.

— Ты вылез из этой адской дыры почти без царапины…

Теперь рассмеялся Кастор.

— Ненависть укрепляла меня.

Капитан кивнул, прислушиваясь к марширующим мимо них мстительным ордам Имперской Гвардии.

— Доведенные до отчаяния люди могут по-настоящему рассвирепеть.

— И их свирепость может оказаться полезной, — ответил Кастор. — Месть мотивирует намного сильнее благодарности.

— В самом деле, — повернулся к нему Виньяр. — Так, насчет моего долга…

Но Кастор уже уходил.

— Я подумаю над этим, — ответил он. — Хорошей войны, брат-капитан.

Виньяр смотрел ему в спину. Самовлюбленный ублюдок . Он жаждал прикончить Кастора на месте, но не стал бы делать этого до тех пор, пока между ними не были сведены прежние счеты. Сержант понимал это, зная, что у не слишком щепетильного Виньяра имеется свой кодекс чести.

Кастор чувствовал себя в любом конфликте, как рыба в воде. Он умел избегать всякой опасности, как физической, так и дипломатической. Конечно, сержант не был трусом, вовсе нет, скорее его стоило назвать специалистом в снижении рисков, способным затупить клинки врагов ещё до того, как те извлекут их. Настоящий талант, но и Виньяр не был лишен сильных сторон. Например, он знал много разных вещей — имена, истории. Возможно, капитан не мог открыто выступить против Кастора, будучи у того в долгу, но способы устроить тому неприятности все же имелись.