Людмила Белаш - Ключ власти

Тихий, стонущий звук полился по воздуху, расплываясь во влажной дымке. Не тот знакомый вой, который волнами распространяет зябкий страх и немощь, а словно… плач. «Росток» высотой в шесть-семь мер тихо покачивался всем стеблем со скорбными переливами звука — как безутешная мать над опустевшей колыбелью.

Дрогнули и неровно опустились стволы винтовок.

— Это что ещё за… — Фельдфебель приподнялся.

Нож, прижавшись к земле, стянул прочь кепи и нашарил обруч в подсумке. Чёрный «цветок» — чудилось ему — глядит на залёгших Котов, что-то ищет, высматривает цель. Не хватает только медиатора, чтобы услышать слова, понять эту надрывную песню…

Стряхнув наваждение, Вельтер скомандовал:

— Ракетой — огонь.

Щёлкнул запал, рёвом заложило уши. Позицию Котов окутал клубящийся ржавый газ — ракета стремглав ушла к цели, грянула алая вспышка взрыва. Стон оборвался. Судорожно вскинувшись, «росток» повалился наземь.

— Отходим, братцы.

На следующую ночь — уже в тылу, сдав рапорт о прибытии, приняв ванну и отужинав в офицерской кантине, — штабс-капитан увидел плохой сон.

Это был сон о тёмном царстве.

Давешний звук — заунывное стенание «ростка» — весь день отдавался эхом в ушах Вельтера, преследовал его. Словно ракета не срубила стебель, словно он продолжал плавно раскачиваться в низине, взывал к серому небу, в одиночестве оплакивая неизвестно кого тоскливой бессловесной песней. Уже и тьма опустилась, и полевые кухни погасли, и горнист протрубил отбой, а этот червь всё поднимал к тучам свою тяжёлую голову и звал, и рыдал, и не было ему ответа…

Штабс-капитан шёл во сне по широким низким тоннелям. Прежде чем он ступил в запретные пределы, над ним совершили помазание елеем — лоб, щёки, тыл кистей, — сказав: «Так ты станешь незрим для стражей».

Два демона были его провожатыми — высокий светловолосый атлет в атласном наряде, с золотыми серьгами, и узколицый в карминовой мантии.

Здесь царил спёртый, затхлый дух — запах лазарета, где угасают чахоточные, кислый смрад, миазмы тления, грибная прель.

Справа и слева в глубоких норах кишела потусторонняя жизнь. Жирные студенистые тела вздувались, готовые лопнуть, и сжимались в спазмах. Скользкий блеск стен, переплетения труб… живые лампы источали бледное свечение, как тухлая рыба. Вдоль стен шныряли, пригибаясь, грешные души, обречённые на муки в этой зловонной темнице. То и дело Вельтер встречал страждущие взгляды. Согбенные спины, иссохшие руки, подобные паучьим лапам, плешивые головы с остатками волос, с воспалённой мокрой кожей.

Что там, в камере-пещере? Рядами лежат полужидкие сгустки — неясные нагие фигуры. Сжавшись как эмбрионы в плодных пузырях, они были оплетены ветвящимися чёрно-синими жилами.

— Осторожно, не наступи на питание, — предостерёг узколицый демон.

Пришлось перешагивать через прозрачные трубы, простёртые по полу. Сквозь оболочку пузыря Вельтер разглядел тонкое измождённое лицо — изо рта, из носа выходят жилы, тело худое и бледное, живот как бурдюк — и в нём копошится нечто.

Дальше, дальше. Становится жарко, пот струится по лицу, тяжкий запах спирает дыхание. В зале с хрящевыми сводами снуют лохматые, проскальзывая между щупалец многорукой гидры — посреди венца гибких лап вырастает корпус «ходока». Щупальца лепят его, изрыгая из своих круглых пастей мягкую пенистую броню. Она затвердевает — так дети зимой лепят снежных баб, так заморские ласточки ваяют гнёзда из слюны. Дыры и полости в корпусе заполняются трубами, оружием, цилиндрами батарей.

Маленькое щуплое существо таится за изогнутым столбом, блестящим как панцирь жука. Светловолосый демон властно манит его — существо боязливо подходит, ежеминутно готовое броситься наутёк. Оно без одежды, покрыто некой желеобразной оболочкой. На спине горб, как наездник, и он живой — дышит, вытягивает из-за плеча хозяйки слепую черепашью голову. Его щупальца обвивают туловище девчонки как ремни парашютиста или огнемётчика.

Эти глаза — большие, испуганные, молящие о пощаде — смотрели сквозь мундир, прямо в душу. Вельтер вспомнил, как глядела на него Миса, когда он нашёл её в обезлюдевшей деревне — жалобно мяукая, сжавшись в углу от страха.

«Миса… я взял для неё… — Он, не глядя, ощупал пустую кобуру, пошарил в кармане кителя. — Да, есть». Специально для Мисы сушили говядину, растирали и мешали с хлебным мякишем — угостить взводную кошку или подманить, если не идёт в руки.

— На, — протянул он вкусные катышки на ладони.

Она не решалась, хотя её рот сжимался от голода.

— Возьми. Господарь сверху угощает, — разрешил демон в карминовой мантии.

Никогда люди не ели у Вельтера с рук — только белки в парке, приученные брать орешки у гуляющих.

— Что она сказала?

— Она призывает на тебя благословение бессмертных звёзд.

Светловолосый в атласном платье удивлённо наблюдал, как штабс-капитан выворачивает карман и собирает в ладонь остатки кошачьего корма. Девчонка облизывалась.

— Всё. Больше нет. Нет, ясно?.. Что он говорит? — покосился Вельтер на атлета с золотыми серьгами.

— Твои слова. Ты обещал уничтожить всех нас до последнего.

— Она будет последней.

— Ты расскажешь об увиденном — кому следует и когда следует.

Рассказать? Разве что духовнику на исповеди. Тайны тёмного царства — не для всех. Минули те времена, когда видения звучали с кафедр, потрясали умы и заставляли целые толпы слёзно, истово каяться в грехах.

Вельтер шёл по коридорам преисподней, переступая через трубы, отслоняя рукой занавеси из мягких нитей. Перед ним раскрывались двери и расступались заслоны, похожие на челюсти акул. У царя тьмы много мудрости, но его чёрный дух всё обращает во зло — из брони-глины он лепит боевые машины. Его нежить высасывает соки из живых, он населяет тела инородными тварями. Вместо лечения — мучение, вместо неба — ребристый свод, вместо красы — кожа да кости.

Так гласит Писание: «Превзошёл мыслью шесть архангелов, гидр и гадов сотворил, оживил неживое и служить себе заставил службой рабской. Низвергал горы и строил крепости крепкие, обширные, над коими денно и нощно сияло солнце смерти, дабы рабы его трудились неустанно, и гордился, предрекая — буду царём Мира».

«Может, об этом надо кричать посреди площади, — мерцала мысль. — Все сюда, смотрите, какая судьба нам грозит! Вот дары царя тьмы, вот плоды чёрного знания — стать придатками нежити, отдавать ей свою кровь. Впустить в тело змей и жить под солнцем смерти, забыв, кто ты, зачем ты… Нет, нет — я скажу это кому следует и когда следует, не раньше…»

Остро пахнущей губкой узколицый стёр с тела штабс-капитана помазание. Хождение в бездны нечистого царства закончилось. Ему дали в руки Мису, которая тотчас принялась тереться о китель, прижиматься и мурлыкать, нежно выпуская коготки. Признала…