Выговский Викторович - Последний Рубеж

Ассир коротко поморщился от боли в спине, перевернулся на бок. На ноги встать не мог, те словно отнялись, или может, отлежал, болтаются как ватные. Он бросил на великана недовольный взгляд, выходит это тот, с волчьей головой, а то и не голова вовсе — часть доспеха.

— Кто вы такие, зачем хотели остановить? — спросил Ассир.

Великан накрыл лицо широченными ладонями, растер глаза, из громадной груди наружу вырвался усталый вздох.

— Меня зовут Анубрахат, мы темпусы — стражи врат. А ты — беглец. Тебя нужно вернуть назад, в твое время. Тебя не должно здесь быть, ты можешь вызвать возмущения в континуумных связях. Обычно мы устраняем таких как ты.

Он опустил руки, тонкие губы растянулись в улыбке, вновь обнажились крупные и острые как кинжалы зубы.

— Но ты крепкий парень, небеса любят тебя. Ты не умер, но ты глуп как пень. А это может значить только одно.

— Что?

— Что я пну тебя под зад и загоню в портал.

— И что со мной будет? — спросил Анри хмуро.

— Да мне все равно что. Главное чтоб ты был в своем времени, а там живи, умирай, не мое дело.

— У тебя хорошее чувство юмора, — взгляды Ассира и стража скрестились как мечи в бою, разве что не зазвенела сталь, не полетели в стороны снопы рыжих искр.

— Хорошее, — повторил он, взгляда не отвел, продолжали глядеть друг на друга как два тигра, — но я, пожалуй, останусь. Как знать, может, второго раза я не переживу.

Анубрахат выругался. Ассир ощутил, как иголочками покалывает ступни, ноги начинали оживать, самое время двигаться к выходу. Он уперся в пол, от этого движения сапоги затрещали. С хрустом осыпалась тонкая корочка льда. Весь доспех покрылся изморозью, будто лежал в холодильнике, особенно заметно на сгибах, где суставные части обросли ледяными шишками, как крыши зимой.

Анубрахат сказал сварливо:

— Боги свидетели, я убью этого наглеца…

— Тогда нарушатся континуумные связи, — проворно ответил Ассир, — ты же сам говорил…

— А память у гаденыша хорошая, может и будет толк, — великан задумчиво надул щеки, бросил на Ассира косой взгляд. — Нужно поговорить с остальными насчет тебя. Ситуация ведь необычная.

Ассир с любопытством поглядывал на выход из помещения. Оттуда врывались струи холодного воздуха. Ветер завывал как разъяренный зверь, наверняка несется с такой скоростью, что может сбить с ног. Слышен тонкий едва слышный звон, это кусочки льда разбиваются о каменные плиты.

Он вновь глянул в глаза великану, сказал со злым весельем:

— Ты бы намекнул что у вас тут погода хреновая, я бы не лез в арку.

Анубрахат посмотрел на него, как на сумасшедшего, но Ассира это лишь порадовало, краюшки губ поползли вверх, улыбка с каждой секундой становилась все шире, пока не блеснули два ряда крепких белых как жемчуг зубов.

— Убить не убью, но покалечу точно, — мрачно произнес великан.

Громадные ладони сжались в кулаки с таким страшным треском, что Ассиру показалось, над головой лопнули металлические перекрытия. Он даже голову задрал, но там сверху лишь гладкая каменная плита, покрытая, как и все вокруг, тонкой корочкой льда.

Пока страж размышлял что делать, Ассир уловил момент и выскользнул из помещения наружу. Не успел обрадоваться свободе, как свирепый ветер засадил ледяным молотом в грудь, во все стороны полетели мелкие кристаллики льда. Ассира согнуло пополам, наружу рвался сиплый кашель, леденящий холод обжег гортань и заморозил легкие. Он торопливо накрыл рот ладонью, выходит фильтры не работают и легкие могут превратиться в лед раньше, чем он успеет понять что к чему… Лицо уже покрылось тонким слоем снега, он задержал в груди воздух, чтобы кровь в легких его хоть немного прогрела, пальцами правой ухватился за выступ скалы, чтбы ураган не сдул вниз, не расшиб о камни.

Из пещеры донесся яростный возглас:

— Куда полез, придурок! На сосульку замерзнешь!

Ассир понял что действительно поступил глупо, когда сидел внутри, ветер не казался таким страшным, тут же, на воле он стонал, свистел, ревел и выл жуткими могильными голосами.

А теперь, когда все силы уходят на то чтобы не сорваться вниз, ураган и восе набросился как голодный зверь, терзает, засыпает горстями снега… нет, мелкими осколочками льда. Все лицо уже покрылось морозной коркой, а он все лепит дальше, в глаза, уши, ноздри, ловит миг, когда приоткроешь рот… даже нет, лишь немного разжал плотно стиснутые губы, и все! Дальше он сам с силой рванет губы так, что против воли разожмешь челюсти, и тогда в рот и глотку набьется снегу столько, что не сможешь и вдохнуть.

Крохотные частички льда с огромной силой вонзались в лицо, пронизывали кожу, на веках и бровях уже намерзли крохотные сосульки. Еще немного и он сам привратится в ледяную статую…

Ассир ощутил как сильные руки ухватили за плечи, потянули внутрь, он не сопротивлялся, разжал пальцы и вмиг оказался снова внутри тесной камеры. Тут же радостно разжал губы, вдохнул хоть и холодный но такой приятный воздух.

— Тут другой континуум, дуралей! Без меня никуда не лезь. Как дитя малое, нельзя и на минутку оставить. Вот ведь болван! — ругался Анубрахат.

Ассир легонько кивнул, безуспешно старался разглядеть лицо собеседника, на миг показалось, что тот вылит из света, как статуи из бронзы. И понимал, что такого не может быть, то ли ураган с силой ударил крохотной льдинкой в глазное яблоко, то ли просто с дуру мерещится…

Он осторожно поднес руку к лицу, пальцами коснулся обмороженных век, кожа на ощупь холодная, чужая и мертвая. Сбоку полилось мягкое голубое свечение, оно не рассеивалось, как свет ламп, наоборот собиралось в кучу, похожую на крохотное облако. Широкие лучи потянулись из облака наружу, один с руку толщиной, ушел вверх огненным столбом и вскоре растворился в воздухе.

Когда сияние коснулось лица, то показалось, окунули в серную кислоту, Ассир стиснул челюсти, терпел. Даже не пискнул, хотя боль жгла так, словно живьем сдирают кожу, но ведь нет, он видел, там где сияние касается тела, кровавая корка превращается в молоденькую розовую кожу, и даже шрамика не остается! Он наблюдал за мягким сиянием и думал, о том что если бы великан не затащил, как мальчишку, внутрь, то сейчас превратился бы в иссеченную ледышками кровоточащую статую.

— Спасибо, — сказал он тихо, — спасибо, что спас меня.

— Забудь, — отмахнулся здоровяк, будто ему предложили несвежей колбасы, — лучше думай, что делать будешь?

— Так ты говоришь другой континуум?

— Верно, другой, и тут тебя нету — погиб ты. А значит, возникнут ненужные вопросы. Тебя нельзя в этот мир. И назад нельзя, — произнес великан хмуро. — Не знаю, что с тобой делать. И кинул бы, так жалко, не зря же тебя не расплющило…

— А ты я смотрю, влюблен в жизнь во всех ее проявлениях, — сказал Ассир задумчиво.