Вадим Денисов - Возвращение

Зря стараешься, не стать тебе, душка Чжун, гордым соколом, так и будешь всю жизнь телепаться в мутном болоте интриг подсадной уткой… Тем более что за крепкими стенами Крепости Пекин сидят мудрые старцы из самобытной КПК, которые все также назначают, регулируют, дают добро и своевременно сворачивают шею тем, кто понятий не знает, а берегов не видит.

Тем не менее трое молодых китайцев — приближенные из прислуги — смотрят на прораба с откровенным восхищением. Как же, успешный человек!

В большинстве анклавов с западным пониманием мирового устройства, как и на Земле, молодняк из зарождающегося среднего класса по-прежнему натаскивают на «успешность». Дескать, станешь успешным — тогда и приблизишься к элитам. И опять термин не расшифровывается! Одно лишь непременно — достигай мифических вершин где угодно, только не у токарного станка или за рычагами трактора! Так кроме реальной элиты на Платформе постепенно проявляется пока еще крошечный слой псевдоэлиты — ничего не производящей прослойки «творческих людей».

Молодые ведутся! Демченко после очередного посещения Нотр-Дама с ужасом и возмущением расписывал особенности образовательной тенденции, модной во французских школах… Тут ручками вкалывать надо, а ребенок уже собирается стать знаменитым художником или скульптором, не получая вперед никакой настоящей специальности, не пробуя себя в созидательном труде. Юнец не понимает, что абстрактная «успешность», созданная языком или «гениальным воображением», как цель жизни, есть фальшак. Опасная установка: при попустительстве взрослых через десять лет человеку стыдно показать честный итог, нечем доказывать людям и самому себе личную значимость, востребованность, реальную пользу для всего сообщества.

Казалось бы, чего проще сделать анализ применения термина различными категориями работников… Его практически не услышишь в среде инженеров, конструкторов, ремесленников, производственников вообще, военных, спортсменов и прочих мастеров честных дел. Даже в торговле его нет. На Земле им оперируют категории специфические: финансисты и разводилы-психологи, нейл-дизайнеры и промоутеры, продюсеры и пиарщики, офисный морепродукт всех рангов мутных контор, в которых к пятнице вызревает ошалелое непонимание: «Что я тут вообще делаю?» — толстый слой с вынужденно нулевой социальной значимостью.

Дискутируя с директором французской спецшколы, беспрерывно повторяющим про «успешность», Демченко выяснил, что гордостью школы является один из учеников, ставший каким-то там помощником заместителя мэра… И это пример для учеников текущих, которым никто не объяснит, что если этого ценного помощника случайно сожрет пещерник, материализовавшийся прямо на набережной Сены, то анклав лишь вздохнет глубже — одним бездельником меньше…

Ко мне не раз приходили молодые крепкие ребята из новеньких потеряшек, казалось бы, готовые на все и декларирующие желание стать «успешным сталкером». Я их сразу отправлял в марш-бросок на двенадцать километров с полной выкладкой. Ни один не стал успешным бегуном-тактиком.

В системе образования русского анклава такого и представить нельзя!

Сотников как-то удивил многих, напомнив: «Германская государственная система науки-образования во многом эталонна еще со времен Бисмарка, который сказал, что франко-прусскую войну выиграл немецкий учитель. В свое время мы ее скопировали и потеряли, потом опять скопировали и опять потеряли в пользу модели английской… „Спокойной ночи, малыши“ — калька „Sandmännchen“, гитлерюгенд, если из него выбросить нацистских тараканов, до сих пор образец организации для воспитания детей и подростков. Гэдээровские книжки типа „Занимательная химия“, оптический конструктор от Цейса, масштабные модели железной дороги, копии „Лего“, цветной! „Die Trommel“ с комиксами про индейцев по Карлу Маю, поголовное обучение плаванию в школах… В моем сопливом детстве это вызывало дикую зависть!»

У нас возрождены многие традиции образования СССР и ГДР. Кружки, секции, насыщенные уроки труда, скаутское движение, нормы ГТО, начальная охотничья и военная подготовка, авто- и радиодело… По заказу специалистов Главный натаскал каналом целые коробки старых, то есть наиболее актуальных для текущего периода развития общества, подшивок прикладных журналов типа «Юный техник», «Радио» и «Моделист-конструктор».

К десяти годам пацан должен уверенно работать ножом, легким топориком, рубанком. К четырнадцати — слесарить. Естественно, наших выпускников еще нельзя назвать специалистами. А вот начинающими ремесленниками уже можно! Раз уж взят курс на построение индустриального общества, то о постиндустриальном нужно забыть и стараться не вспоминать… Точные науки, прикладные дисциплины. И гуманитарки хватает, но она не забивает детские головы мечтами о томном диванном творчестве.

Сначала — успешность на сверлильном станке и с паяльником в руках.

И уж потом все остальное.

Люди, применяйте простые честные термины и не прячьте деток в муть и позор семьи при подведении конечных итогов жизни…

Что-то я задергался, волнуюсь.

— Ну как, я пошел, командир? — спросил мгновенно собравшийся Мишка.

Он уже снял пулемет, незаметно спрятав его за бортом машины. С такой лапой вполне можно держать увесистую шнягу весьма непринужденно.

— Давай!

— Ты тут не рискуй без башки.

— Не дождутся! Работаем, Миша.

Гоблин крякнул, вздохнул — неприятная предстоит процедура, гнилая, — бросил взгляд в сторону синеющих на горизонте перевалов, перекинул ноги и сполз вниз. Так как момент для схода волкодавом был выбран умело — вся банда вновь слиплась ушами, — то его исчезновения в пространстве никто не заметил. Вернее, не отметил.

Я остался один.

Наконец заговорщики подняли головы и с изумлением просекли, что одна из птичек куда-то упорхнула.

Сейчас начнется.

Обменявшись взглядами, четверо пошли в мою сторону, двое, оставшись возле «паджа», словно невзначай, чуть разошлись в разные стороны.

Состав четверки нападения был таков: первым шел сам господин Чжун с руками в оттопыренных карманах смятых брюк, в правом стопудово лежал револьвер. Ему душно от страха — четыре верхние пуговицы на рубахе были расстегнуты, обнажив впалую грудь с жиденькими волосиками. По левую руку от него шел молодой китаец, парень с тяжелым лицом, со сросшимися на переносице густыми бровями, всегда молчаливый. У этого на плече висит «арисака». Напряженный, как струна.

Справа легкой походкой плыл безопасник. Без автомата. Зачем ему автомат на груди, если на поясе в открытой тактической кобуре висит черный шпалер, который он, не сомневаюсь, способен выхватить за секунду? Четвертый китаец шел чуть позади Чжуна, однако на подходе его пропустили вперед: подносчик снарядов протиснулся, держа в руках большой термос в одной руке и почему-то три белые фаянсовые чашки на пальцах другой.