Джеймс Баркли - Восстание ТайГетен

— В таком случае мы выслушаем его. — Локеш вперил взгляд в Хунда. — Но пусть он изъясняется вежливо и по делу, иначе вы оба дорого заплатите за свое вторжение.

— Не дави на них, капитан, — прошептал Хунд.

Джерал пожал плечами.

— Аринденет оказался пуст, генерал Лореб. Шарпы ушли оттуда задолго до нашего появления.

— Очевидно, сбежали в страхе, — заметил Киллит. — Что ж, я их вполне понимаю.

— Нет, сэр, — возразил Джерал. — Они знали, что мы намерены атаковать их храм, и отступили заранее. Они знали, что мы будем делать, задолго до того, как мы сделали это. Они перехитрили нас и оказались умнее. Но я знаю, что мы должны изменить и как можно заставить их сразиться с нами до того, как мы доберемся до Катуры. Если нет, то я не дам за наши жизни и гроша. Боюсь, мы просто не дойдем до своей цели и главного приза, не говоря уже о том, чтобы сохранить достаточно сил для его захвата.

В палатку вошли стражники, но Локеш жестом приказал им удалиться. Трио генералов во все глаза уставилось на Джерала, словно языки проглотили. Локеш прочистил горло.

— У вас есть доказательства?

От этих слов у Джерала по спине пробежал холодок, а кровь застыла в жилах.

— Вспомните все нападения, которые предпринял противник. Они наносят удар и отступают. А мы просто стоим и смотрим, как умирают наши товарищи. Мы же добились незначительных успехов, и то единственный раз, причем случайно, — во время первой атаки на их передовой патруль и строителей лагеря. С тех пор ни один волос не упал с их головы. Хунд рассказал мне о том, что завтра вы ожидаете столкновения и что впереди нам предстоит трудный путь.

— Да, — ответил Киллит. — Мы ожидаем засады.

— Со всем уважением, сэр, но какую тактику вы выбрали или обсуждаете?

— Мы сошлись на том, что наилучшим порядком будет оборонительный. При нынешнем построении нам не страшна никакая засада.

— Вы просто ничего не понимаете, не так ли? — с горечью воскликнул Джерал.

— С меня хватит! — заявил Лореб. — Я хочу, чтобы этого человека вывели отсюда и разжаловали в рядовые.

— Хотите узнать, как нам остаться в живых? — поинтересовался Джерал, в упор глядя на Пиндока, прежде чем перевести взгляд на Лореба. — Или вы предпочтете выслушать, зачем меня на самом деле посылали в Аринденет?

Лореб зарычал и впервые на памяти Джерала стал страшен — но потом надолго приложился к бутылке вместо того, чтобы огреть ею капитана по голове.

— Я бы очень хотел узнать, для чего вас отправили к эльфийскому храму, — обронил Локеш.

— На разведку, — резко бросил в ответ Лореб. — Предлагайте свою тактику, Джерал. А потом мы с вами немного побеседуем наедине.

Небеса разверзлись проливным дождем. Начавшись еще на рассвете, он, похоже, не собирался стихать. Перед самым восходом солнца Ауум провел последний краткий инструктаж ТайГетен, после чего каждое звено вновь отрепетировало совместные действия с аппосийцами. Жизнь в деревне замерла, а тех, кто не мог держать в руках оружие, увели в лес подальше от Шрама.

— Гиал благословляет нас сегодня, — заметила Меррат.

— Она делает землю предательски скользкой под ногами наших врагов, затмевает им взор и притупляет слух, — добавил Графирр.

Ауум улыбнулся.

— Она была любимой богиней Катиетт.

— Самой полезной в бою богиней, — поправил его Графирр.

— Сегодня она бы нам пригодилась, — сказал Ауум.

— Как и каждый день, — согласилась Меррат. — И еще человек пятьдесят таких же, как она.

Катиетт, бывший архонт ТайГетен и командир звена, в которое, помимо нее самой, входили Меррат и Графирр, погибла во время первой волны вторжения людей, и ее смерть стала для эльфов невосполнимой потерей. Не только из-за того, что она обладала чрезвычайными и выдающимися способностями. Ауум был убежден, что с ее гибелью оборвалась последняя ниточка, связывающая Такаара с реальным миром здравомыслия и душевного равновесия, и он окончательно превратился в опасного и неуправляемого бродягу.

— Хотел бы я знать, где он сейчас, — задумчиво пробормотал Ауум, размышляя вслух.

— Такаар? — Меррат пожала плечами. — Нам известно то, что он жив и движется в правильном направлении. Это немало, верно?

Ауум вспомнил огонь и ярость, вспыхнувшие в глазах Такаара на окраине Аринденета. Это не было душевным надломом, как на Хаусолисе, но последствия оказались теми же самыми. Такаар ударился в бега, и жизнь десятков тысяч эльфов оказалась в опасности. Правда, на этот раз появилась возможность спасти хотя бы некоторых из них.

Подойдя к позиции, занятой Графирром, ТайГетен умолкли. Каждый из них сознавал всю неподъемную тяжесть стоящей перед ними задачи, как понимал и то, что засада должна сработать безупречно, иначе у них не будет даже тени шанса на победу.

Теперь все зависело от Графирра. Именно он был тем эльфом, который приведет в действие все скрытые пружины, чтобы наголову разбить врага. Ауум взглянул на уложенные штабелями бревна. В землю были вкопаны четыре мощных пальмовых ствола, перевитые для надежности лианами, которые должны были послужить спусковым механизмом. Пальмы удерживали более ста пятидесяти стволов, готовых покатиться вниз и обрушиться на врага.

Спуск на дно долины был расчищен с большим тщанием, и лишь нижние ветки деревьев скрывали его от любопытных глаз. Точно такая же конструкция располагалась на противоположном склоне, чуть севернее, чтобы усилить хаос и разрушения, которые должны были начаться внизу. Тридцать восемь штабелей бревен размещались вдоль всей долины, готовые принести с собой смерть и опустошение.

— Кто подаст сигнал? — спросил Ауум.

Графирр выразительно поднял брови.

— Я сам его подам, — ответил он.

Ауум мотнул головой в сторону аппосийцев, расположившихся выше штабеля бревен.

— Побереги их. Не раздумывая, отзывай и уводи их отсюда, если что-нибудь пойдет не так. Каждая смерть для нас — невосполнимая утрата.

— Из-за моего небрежения не погибнет ни один эльф, — заявил Графирр.

Ауум встал.

— Сражайтесь достойно, — напутствовал он их, обращаясь ко всем сразу, — и умрите от старости, а не сегодня.

Ранним утром Ауум обошел место засады. Он разговаривал с каждым звеном и каждым отрядом аппосийцев, подмечая в них нетерпение и решимость, приправленные здоровым страхом. Когда он возвращался обратно, его догнал Улисан, сообщивший о приближении людей. Птичьи крики разнесли эту весть по всей долине.