Джеймс Баркли - Эльфы. Во власти тьмы

— Таков был наш план, — заметил Малаар. — Но у нас нет магии, которая помогла бы нам.

Ауум согласно кивнул.

— Так каков же наш выбор? Вы знаете, скольких людей собираются убить Обращенные и чем это обернется для рабов в Исанденете и, не исключено, в Толт-Анооре и Денет-Барине. И вот, понимая это, сможете ли вы, взяв Инисса в свидетели, отвернуться от них? Я, например, не смогу.

Элисс и Малаар переглянулись. В их поведении ощущалась неуверенность, а маскировочная раскраска, размытая потеками дождя и пота, придавала их лицам скорбное выражение.

Ауум вполне понимал их сомнения. Во время безостановочного бега к Аринденету он мучил себя этим же вопросом.

Элисс, очевидно, решила предпринять еще одну попытку.

— Мы не готовы к столь масштабному наступлению. У нас недостаточно сил, чтобы напасть на них.

— Если нападение на Аринденет и научило нас чему-либо, так это тому, что люди никогда не позволят нам подготовиться. А всего через несколько дней наши братья начнут умирать. И вы, и я знаем, что у нас нет выбора.

— И вы, и мы понимаем, что если мы отважимся на это, то большинство из нас назад уже не вернется, — заметила Элисс.

— Нам нужно подкрепиться, — предложил Ауум. Он потянул носом сырой, промозглый воздух. — К западу отсюда есть стручки гуараны, да и ягоды асаи [24] Асаи — высокие деревья (до 30 и более метров) с тонкими, гладкими стволами. Ягоды их обладают очень приятным вкусом, напоминающим чернику или черноплодную рябину. растут там же. Корни маланги [25] Маланга — тропическое растение с толстым прямым наземным стеблем высотой более одного метра и превышающими его по длине стреловидными листьями с черешками до 2 м длиной. В пищу употребляют предварительно обработанные толстые клубневидные корневища, содержащие 18 % крахмала, а иногда — надземный стебель и листья. встречаются здесь повсюду, как и бататы. Быстренько соберите все, что найдете. Мы не можем здесь долго рассиживаться.

Ночь стала еще темнее, а дождь лил как из ведра, так что земля покрылась предательской и вязкой жижей. Складывалось впечатление, что Гиал заранее оплакивает то, что должно было произойти, изливая душу бескрайнему лесу.

Но Аууму казалось, что и сквозь барабанную дробь дождя и приглушенный шум жизни леса до него доносятся крики людей. Отчаянные мольбы о помощи, они поднимались со дна самых глубоких ущелий и осыпались, словно пыль, с самых крутых склонов. Крики ужаса, обрывающиеся резко и страшно, после того как невидимые убийцы сеяли смерть и растворялись в ночи, оставляя свои жертвы в качестве угощения для подданных Туала.

В лесу появился новый хищник. Он двигался стремительно и бесшумно, носил на плечах лес, словно роскошную мантию, и был начисто лишен сострадания. Обращенные вступили в эпоху зрелости.

Истормун положил мягкую подушечку на стол перед собой и стал ждать. Сердце его забилось учащенно, а на шее завибрировала жилка, словно натянутый корабельный канат. Хотя он знал, что время пришло, ему хотелось получить какое-либо предупреждение перед тем, как связь будет действительно установлена, например возросшее давление или усилившийся звук. Все, что угодно, только не…

Тело Истормуна вдруг сложилось пополам, и голова врезалась в подушечку, подложенную на голый стол. У него перехватило дыхание, и он с трудом протолкнул воздух в легкие, ожидая, пока гул голосов у него в голове не превратится в упорядоченный поток. Он мельком подумал, а не выпрямиться ли ему и откинуться на высокую спинку кресла, но вместо этого лишь повернул голову направо, чтобы устроиться хотя бы с минимумом комфорта и при этом смотреть в панорамные окна.

Шум в ушах ослабел, а боль от удара головой о подушечку и голый стол под нею стихла. Ему стало холодно, и его зазнобило — столь сильным было противостояние сущностей, собравшихся вместе с его бестелесным образом в чертогах причастия. В воздухе повисло ощущение разочарования, щедро сдобренное цинизмом. Дебаты не обещали быть легкими.

— Милорды, — сказал Истормун. — Рад приветствовать вас.

Лорды и властители Триверна отличались завидным долголетием, насквозь пропитавшись магией. Долгие десятилетия они обладали неограниченной властью, но сейчас испытывали на себе беспрецедентное давление. От них требовали перемен, требовали включить в число магов Круга представителей трех других школ магии. Всего их было шестеро, включая Истормуна, а их имена обрели столь ужасающую славу, что родители пугали ими непослушных детей. Если бы только они знали правду!

Памун, Арумун, Белфамун, Вейамун, Гириамун, Истормун.

— Нас не интересуют ваши банальности. Мы желаем знать новости. — Холодный голос Памуна сотряс голову Истормуна, словно хлесткая пощечина. — Опишите в подробностях, каковы ваши успехи.

— Наши эксперименты по отслеживанию использования эльфийской магии закончены. Кроме того, состоялось уничтожение большей части их магического потенциала, — доложил Истормун.

— Большей части? — язвительно поинтересовался обладающий холодным разумом Вейамун. — Поданные вам отчеты настолько неточны?

— У нас вообще нет никаких отчетов, — сообщил коллегам Истормун. — Я устал напоминать вам, что здесь — не Балайя.

— И как это понимать? — пожелал узнать Вейамун.

— А так, что ни один из членов наших ударных групп не выжил, чтобы назвать мне точные цифры.

— Тем не менее, вы уверены, по крайней мере, в частичном успехе, — вмешался Арумун, голос которого сочился нескрываемым презрением. — Как такое может быть?

— Мои источники не должны вас волновать, — отрезал Истормун. — Удовлетворитесь тем, что я прав и что в данный момент на Калайусе нет магической силы, представляющей для нас угрозу.

Последовало молчание, которое он уже успел возненавидеть. Когда Истормун покидал Балайю, он был самым сильным среди них. А теперь к нему относились, как к лишней цифре в могучей сумме, которая слагалась из остальных пяти членов.

Он отсутствовал слишком долго.

— Мы чувствуем сопротивление, — заявил Гириамун. — У нас сложилось ощущение, что следующего логического шага не последует. Мы не услышали ничего, что потребовало бы внесения изменений в первоначальный план. То, что нам удается выудить у вас, означает лишь дальнейшую путаницу и все новые задержки. Так дальше продолжаться не может.

— Я буду рад получить совет от того из вас, кто отважится прибыть сюда лично.

— Вы — полномочный представитель магов Круга на Калайусе, — незамедлительно отреагировал Памун.

Истормун рассмеялся и почувствовал, как через Южный океан протянулся праведный гнев, погребая под собой его веселье. Несмотря на боль, колдун собрался с силами и заговорил, надеясь переправить на тот берег хотя бы частичку своих физических страданий.