Джеймс Баркли - Эльфы. Во власти тьмы

— Тебе не за что просить прощения. Он увел с собой всех твоих учеников, ведь так?

Онелла обхватила голову руками.

— Ауум, он выглядел так, словно окончательно сошел с ума. Он был небрит, от него разило так, словно он пробежал весь путь от Исанденета без остановки, и еще он очень ослабел от голода и жажды. Любой другой на его месте свалился бы без чувств от переутомления, но в нем есть нечто такое, что поддерживает его и заставляет идти дальше. Он собрал вместе всех учеников Иль-Арин и обратился к ним с крайне необычной речью. Она длилась около часа, может, даже больше. И мы все сидели и слушали его, хотя б о льшая часть того, что он говорил, напоминала бред сумасшедшего. Просто бессмысленное бормотание. Иногда я не понимала, к кому он обращается — к нам или своему второму «я». Я никогда не видела его в таком состоянии.

Ауум молча кивнул. Похоже, это было всего лишь продолжением той горячки, что охватила Такаара неподалеку от города несколько дней назад.

— Он опять разговаривал с Гараном, — пояснил Ауум. — И что-то из сказанного настолько сильно поразило его, что он не может избавиться от этого. Он стремительно катится под откос, ты не находишь?

— В самом деле? Не знаю, Ауум.

— Надеюсь, ты сумеешь объяснить мне, что имеешь в виду, — сказал Ауум. — Потому что с моей точки зрения он представляет собой угрозу, реальную и серьезную.

Онелла вздохнула.

— Я знаю, что вы с ним недолюбливаете друг друга, но я часто виделась с ним за годы, прошедшие после его возвращения. Мы учились вместе, работали вместе и вели бесконечные разговоры об Иль-Арин и том, как лучше овладеть ею и применять на благо всех нас.

— Он буквально одержим этой мыслью, иногда склонен к причудам и полету фантазии, но при этом он — гений. Не фыркай так презрительно, Ауум, потому что ты не понимаешь этого и не видишь. Он верит в то, что Икс — восходящая богиня в нашем пантеоне и что Иль-Арин — краеугольный камень нашего будущего.

Сердце замерло у Ауума в груди.

— Понятно. Значит, дни иниссулов остались в прошлом?

Онелла остановилась, и Ауум с удивлением увидел на ее лице выражение разочарования.

— Нет, Ауум, ты опять упускаешь из виду самое главное. Инисс навеки останется отцом всех нас, но мы должны развиваться и эволюционировать. Сюда пришли люди со своей магией, и мы должны огнем бороться с огнем, иначе погибнем. В нас проснулась магия. В одних кланах она останется в зачаточном состоянии, в других расцветет пышным цветом. Мы обязаны приручить ее, овладеть ею. Невозможно отрицать, что Икс начала восхождение к славе, и ты должен смириться с этим. Принять это всем сердцем. Магия станет спасением эльфийской расы.

— Вот, значит, как, — Ауум выразительно поднял брови и кивнул на реку Икс. — Вон там, в лесу, сейчас находятся тысячи людей. И магия не спасет нас от них. От Такаара было бы куда больше пользы, если бы он вспомнил свои забытые боевые навыки и присоединился к ТайГетен. А вот когда мы разобьем их и прогоним с нашей земли, тогда можно будет поговорить и о нашем будущем.

— Ты не можешь остановить то, что происходит уже сейчас, — возразила Онелла. — Почему ты не желаешь признать очевидного?

— Да, не могу. Зато это могут наши враги. В данный момент у нас нет магии, следовательно, мы должны сражаться тем оружием, к которому привыкли. — Ауум прошел еще несколько шагов. — Я хочу быть уверен, что он больше не доставит нам хлопот. Иниссулы пребывают в безопасности, в надежном месте, и это уже кое-что. Но Такаар собрал все те невеликие магические силы, что у нас есть, и увел их с собой. Что задумал этот полоумный гений? И почему ты не пошла вместе с ним?

Онелла неуверенно улыбнулась.

— Ты прекрасно знаешь, что времена, когда я странствовала по миру, давно миновали. Я больше никогда не уйду из этого храма.

Она остановилась, и Ауум заметил, что женщина нервничает, не зная, что еще сказать.

— Ты начала с того, что описала мне безумца, а закончила портретом непризнанного гения. Я ценю твою лояльность, но мне представляется, что ты растеряна и никак не можешь решить, то ли идти с ним, то ли забрать у него своих учеников. Поэтому расскажи мне о том, что он говорил.

Онелла вытерла ладони о кожаные штаны. В ее прекрасных удлиненных глазах заблестела влага, и ей пришлось дважды откашляться, прежде чем она смогла заговорить.

— Я люблю Такаара. Я люблю то, что он принес нам, хотя и часто возражаю против его методов. Когда он прибежал сюда, то у него хватило времени только на то, чтобы собрать и увести с собой всех адептов Иль-Арин. Он назвал их учителями и заявил, что они не будут первопроходцами. Он сказал, что мы двигались не в том направлении и что другие дадут то, чего недоставало нам самим. Он сказал, что Икс посмеялась над ним, но теперь он нашел ответы на все вопросы.

— После этого он принялся разговаривать сам с собой. Я расслышала что-то насчет дара, что только время расставит все по своим местам и прочее в том же духе. Должна признаться, что я почти ничего не поняла из его слов.

— А именно?

— Он разговаривал со своим вторым «я». Я догадалась об этом, потому что он все время смотрел направо, а не на нас. И еще он злился. Он сказал, что его преследуют, но он не дастся им в руки. А потом рассмеялся и добавил, что даже Шорт недостаточно быстр для этого.

— Как, по-твоему, о ком он говорил?

Онелла пожала плечами.

— Я думала, что о вас, о ТайГетен.

— Он льстит себе. — Ауум не видел смысла углубляться в рассуждения на эту тему. — Но почему, ради всего святого, ученики пошли с ним? На их месте я бы бежал от него без оглядки.

Онелла нахмурилась, давая понять, что полагает ответ очевидным.

— Потому что он попросил их об этом.

— Неужели они не видят, что он собой представляет? Куда он их повел и что собирается с ними делать? В конце концов, по лесу бродит как минимум одна армия людей.

— Он ищет другие кланы, помимо иниссулов, в которых живет активный потенциал Иль-Арин. Насколько мне известно, он собирался вплотную заняться иксийцами, хотя ни у одного из них до сих пор не обнаружилось даже зачатков магических способностей. Он не сказал, куда направится отсюда, но, на самом деле, выбор у него невелик, не так ли? Скорее всего, он пойдет в Катуру.

После первых же слов Онеллы Ауум почувствовал, как его одолевают дурные предчувствия. И стоило ей упомянуть прибежище свободных эльфов, как он вдруг осознал всю тяжесть надвигающейся катастрофы.

— Ничего удивительного, что они не стали наносить удар по храму, — прошептал он. — В том не было необходимости.

— Ауум?

— Его предали, — пояснил Ауум. — Он приведет их прямиком в Катуру. Мы должны остановить его, иначе он погубит всех нас.