Джеймс Баркли - Эльфы. Во власти тьмы

— Я помню только, что сам орал, как будто меня режут. — Хунд вновь стал серьезным. — Что тут произошло?

— Давай-ка я помогу тебе встать, и ты сам все увидишь.

Хунд понимал, что не должен быть таким эгоистом, но первым, на что он обратил внимание, было то, как неплохо он себя чувствует. Лишь спина немного побаливала в области почек, но в остальном он был свежим и бодрым. Впрочем, так было лишь до тех пор, пока он не огляделся по сторонам и не увидел следы жестокого боя.

На их участке реки по берегу влажная земля была изрыта и забрызгана внутренностями и кровью, убрать которые у людей не хватало или сил, или духу. Раненых перенесли на опушку леса и выложили в три ряда длиной человек в двадцать, не меньше. Убитых свалили штабелем с подветренной стороны ниже по течению, чтобы сжечь. И повсюду виднелись лежащие солдаты и маги, грязные и обессиленные.

— И сколько эльфов нас атаковали?

— Всего шестеро, — ответил Джерал.

— Но мы их убили, не так ли? — Джерал не ответил, и Хунд вздохнул. — Но среди мертвых я вижу и эльфов.

— Это всего лишь шарпы. Кое-кто склонен во всем винить именно их.

— Что ж, теперь им придется самим тащить на себе снаряжение. — Хунд сплюнул. — Проклятые идиоты. Мы-то точно знаем, на ком лежит вина за случившееся.

— Зато мы не можем ткнуть в них пальцем. Вчера мы потеряли примерно пятнадцать солдат и около тридцати магов, потому что эльфы, в первую очередь, взялись за колдунов, которые пытались нейтрализовать яд. Нам с тобой еще повезло. Мы стали последними, кого сподобился вылечить наш спаситель.

— А те, кто отравился, но помощи не получил?

— Кое-кто выжил, остальные умерли. — Джерал пожал плечами. — Будешь завтракать?

— Умираю с голоду. Но только давай обойдемся без каши, хорошо? — Хунд потянулся. Должно быть, он отлежал спину; боль становилась сильнее. — Так дальше не может продолжаться. Они побеждают нас, Джерал. Ты — капитан Первой роты. Тебе не кажется, что пришло время поговорить со своим начальством?

Джерал согласно кивнул.

— Я ждал, пока ты проснешься. В конце концов, ты — старший ротный маг.

— И еще ты не хотел получать взбучку в одиночку.

Джерал улыбнулся и развел руками.

— Ты же знаешь, что я готов поделиться с тобой последним, что у меня есть.

— Понятно. Ладно, идем. Пока Лореб не успел приложиться к бутылке.

Джерал почесал спину и скривился.

— Они могли бы положить нас на матрасы или что-нибудь в этом роде. Я чувствую себя так, словно меня били ногами. Идем.

И они зашагали вдоль берега реки, мимо измученных солдат, собиравшихся маленькими группами, магов, у которых не осталось сил на лечение, и шарпов, на лицах которых было написано тревожное ожидание. На борту стоявших на якоре барж развернулась бурная деятельность. Хунд чувствовал, как запасы провианта обрабатываются заклинаниями — маги пытались разобраться, какие припасы отравлены, а какие — нет.

Груз проверяли на всех посудинах без разбору. Хунд видел, что людей охватила мания подозрительности. Да он и сам разделял ее. Солдаты оживленно жестикулировали. Вот кто-то перевалил очередной ящик через борт, и судовой маг яростно заспорил со шкипером. Над водой разнеслись крики. Хунд покачал головой.

— Нет, ты только посмотри на них. Хотя не могу сказать, что я с ними не согласен. Теперь я буду есть только то, что поймаю или выловлю своими руками.

— Значит, тебе придется остаться голодным, — философски заметил Джерал.

— Какая разница? Все равно мы все умрем.

Хунд резко обернулся. Голос раздался в группе шарпов. Одна из них не сводила глаз с Джерала, сидя прямо на земле. Выглядела она ужасно — впрочем, как и все они, — измученная, усталая, голодная, покрытая синяками и одетая в рваные лохмотья. Ее сосед пихнул ее локтем в бок в попытке заставить замолчать.

Джерал сплюнул себе под ноги и упер лезвие своего меча ей под подбородок, заставляя ее запрокинуть лицо.

— Думаешь, что ваша жалкая шайка воинов может победить целую армию? — Женщина медленно покачала головой. — Хочешь, я покажу тебе, как легко убить эльфа?

Она в ответ улыбнулась, обнажив гнилые зубы и кровоточащие десны.

— Поторопись, потому что иначе нас ждет мучительная смерть, предотвратить которую твои маги не в силах. Я тоже ела отравленную пищу и знаю, что будет дальше.

Последовал еще один тычок под ребра, за которым прозвучала резкая тирада на эльфийском. Джерал шумно выдохнул и сунул меч в ножны.

— Мы найдем ваш священный город и убьем всех его обитателей до последнего. Если тебе повезет, я позволю тебе взглянуть, как угаснет свет твоей расы.

Он отвернулся. Хунд уже собрался последовать за ним.

— А спина у тебя еще болит? Подожди, пока тебе не захочется отлить.

Она с трудом выговаривала слова на человеческом языке.

— Что ты сказала?

Хунд рассеянно потер спину. Женщина ткнула в него пальцем и пожала плечами.

— Вот так все и начинается. А когда моча заставит тебя кричать от боли, это будет означать, что яд завладел тобой и тебя ждет мучительный конец.

Хунд присел на корточки и схватил женщину за грудки, что не составило труда, поскольку она почти ничего не весила.

— Что это такое? Что они сделали?

— Господь с тобой, Хунд, неужели ты поверил этой брехне, а?

А маг вдруг почувствовал, как на лбу у него выступил пот, а руки похолодели. Эльфийка не лгала, он чувствовал это.

— Говори, — приказал он. — А вы, все остальные, заткнулись, иначе мой друг начнет отрезать вам языки.

— Хунд, у нас нет времени на твои…

— Мне больше нечего добавить, — сказала эльфийка. — Все мы, те, кто ел черные грибы, умрем. Ты думал, что прошлой ночью тебе было плохо? Подожди, ты еще ничего не знаешь о боли. Весь лес услышит наши крики, а Шорт уже ждет, чтобы прижать нас к своей груди, а вас обречь на вечные муки.

— Вы знали, что пища отравлена, и все равно ели ее?

— Отказаться — значило бы вызвать подозрения. Я горжусь тем, что умру за свой народ, за ТайГетен. Они будут помнить меня. А вот о тебе не вспомнит никто, и ты будешь гнить в безвестной могиле.

Хунд оттолкнул ее и встал, вытирая ладони о рубаху, словно надеялся стереть воспоминания о ее словах.

— Для чего ты говоришь мне все это?

— Потому что мне будет радостно видеть человека, умирающего в адских муках, когда я отправлюсь в объятия Шорта.

Джерал выхватил свой меч и вогнал его эльфийке в горло. Она дернулась, и кровь ручьем хлынула по лезвию. Жизнь вытекла из нее с ужасающей быстротой. Джерал выдернул меч, и, когда она повалилась на колени еще одному шарпу, Хунд готов был поклясться, что увидел улыбку у нее на губах.

— Хватит с меня этой болтовни, — заявил Джерал. — Может, еще кто-нибудь хочет открыть рот?