Джеймс Баркли - Эльфы. Во власти тьмы

— Должен признаться, что я подумал нечто подобное, — признался Джерал.

— М-да. Это очень наивно с вашей стороны, к сожалению, — сказал Локеш. — Во-первых, увидев собственными глазами, как надо обороняться от эльфов, они ошибочно решат, что отныне и сами смогут повторить ваш успех. Во-вторых, они уже считают себя в полной безопасности. Я уверен, что от вашего внимания не ускользнул тот факт, что каждый из них держит при себе магов, способных унести его по воздуху от любых неприятностей, если таковые возникнут.

Джерал пожал плечами.

— Собственно говоря, это — вполне разумное решение.

— А почему у вас нет подобной страховки?

— Потому что я буду драться и умру, как подобает солдату. Я — вожак, а не беглец.

— Вот именно. — Локеш оглянулся. — Именно на это они и рассчитывают.

— Поэтому они не станут убивать меня сами, а лишь отправят туда, где меня, вероятнее всего, убьют другие.

— Вижу, вы начинаете понимать суть вещей. — Локеш впервые улыбнулся. — А если вам удастся добраться целым и невредимым до этого мифического эльфийского города, который мы ищем, то вы сами увидите, как быстро может опытный генерал выйти на первый план, когда победа покажется гарантированной. И как легко номинальный лидер вроде вас может оказаться по уши в грязи, захлебываясь собственной кровью.

— Судя по всему, всех троих вы считаете некомпетентными командирами, не так ли? — осведомился Джерал.

— Я иду в голове колонны, а не в середине, — ответил Локеш.

— Но именно настоящего командира и не хватает этой армии, — сказал Джерал, испытывая в равной мере ожесточение и уныние. — Ведь я наверняка позволяю им выглядеть лучше, успешно выполняя их работу. Или как?

— Все зависит от точки зрения. Если вы — настоящий военный, стремящийся сделать карьеру и пройти весь путь от солдата до генерала, то да, конечно. Если же вы, однако, помешаны на политике и рассматриваете армию как способ обретения власти в Триверне или, паче чаяния, на всей Балайе, то вы ни в коем случае не должны позволить затмить себя кому-либо из ваших же подчиненных. А вы, мой дорогой капитан, своими действиями уже подорвали авторитет сначала Лореба, а потом и всех остальных, причем очень быстро.

— Теперь вы обречены. Примите это как данность. Проверяйте свою пищу. Заглядывайте в сапоги, прежде чем сунуть в них ноги. В тот момент, когда мы выйдем из этой долины и ситуация станет менее напряженной, ищите подвох в каждом приказе, который отдает вам Лореб. Ни один из них не пойдет на пользу армии.

— Я всегда говорил, что этой армией командуют не те люди, что нужно. С этим нужно что-то делать, — сказал Джерал и тут же пожалел о своих словах.

Локеш пристально взглянул ему в глаза, и Джерал решил, что та ярость, которую он прочел во взгляде главного мага, сейчас выплеснется наружу. Но Локеш ограничился тем, что чуточку приподнял брови и едва заметно кивнул.

— Я должен вернуться к генералам, прежде чем мое продолжительное отсутствие будет замечено, — сказал главный маг. — А вы, Джерал, запомните мои слова. И свои собственные тоже.

Локеш развернулся и зашагал обратно. Джерал изо всех сил старался не смотреть ему в спину, уставившись себе под ноги.

— Хунд, ты все еще держишь свое заклинание? — спросил он.

— Да, — жалким голосом отозвался тот.

— Он действительно предложил то, о чем я только что подумал?

Свое согласие Хунд озвучил совсем уже неслышно.

Такаар постоял несколько мгновений, ожидая, пока не улягутся нахлынувшие на него чувства. Совсем не такую картину ожидал он увидеть в этой комнате. Десять дней назад он ощутил тошнотворное и массированное применение магии и понял, что ТайГетен потерпели очередное поражение в борьбе против мощи человеческих заклинаний. Он давно уже знал, что только тот путь, по которому пошел он сам, может спасти эльфов и что он должен как можно скорее попасть в Катуру, чтобы увести из города тех, кто был ему нужен.

Поэтому он бежал так, как умеют бегать только воины ТайГетен. А это время Сенсерии вели его учеников в заранее оговоренное место встречи в нескольких часах пути от ладони Инисса, укрытое от подозрительных и любопытных глаз обитателей Катуры.

Ночь сделала его невидимым, а его изрядно подзабытые навыки воина ТайГетен позволили ему без помех пробраться в зал Аль-Аринаар, а оттуда незамеченным проскользнуть в покои губернатора Катуры.

Оказалось, что все ради этого. Последний лучик надежды в его душе угас, оставив после себя только пустоту и гнев, отвращение и ощущение того, что его предали. В спальне стоял знакомый аромат. Из трубки, валявшейся на низеньком деревянном столике, еще вился дымок, а рядом лежал небольшой кожаный кисет, из горлышка которого многозначительно просыпались крошки содержимого.

Пелин лежала на грязных простынях. Обнаженная. Одна рука безвольно свешивалась с постели. Скорее всего, она была без сознания, но точнее сказать было невозможно, поскольку три туали ulas загораживали Такаару обзор. Двое наблюдали за тем, как третий насиловал ее тело, которое вяло подергивалось в такт его напористым толчкам.

Все трое стояли к нему спиной, и он пересек комнату совершенно беззвучно. В двух шагах от них ему уже были слышны гнусные комментарии, которыми они обменивались, и отвратительное сопение третьего. Такаар остановился и обнажил клинки.

Пусть прольется кровь.

В кои-то веки он был полностью согласен со своим мучителем.

— Думаю, вы уже достаточно насмотрелись, — сказал он.

Двое ulas резко обернулись, с комичной синхронностью открыв от удивления рты. Один даже умоляющим жестом протянул к нему руку. Такаар вонзил оба клинка им снизу вверх в подбородки, заставив закрыть рты. Оставив мечи торчать там, где они застряли, он прошел между обоими ulas, которые беспомощно схватились за рукояти; изо рта у них уже потекла кровь, и оба бессильно хрипели, пытаясь сказать что-то.

Третий ula настолько увлекся изнасилованием, что даже не заметил, что его дружки умирают. Такаар шагнул вперед и схватил его за волосы, стаскивая с тела Пелин, и швырнул на окровавленные и еще подергивающиеся тела подельников.

Тот заорал и неуклюже сполз с них, пытаясь прикрыться и одновременно пятясь к двери в надежде удрать и уже понимая, что это ему не удастся. Прежде чем взяться за насильника, Такаар сначала убедился, что Пелин еще дышит. Оттолкнув туали к центру комнаты, он вынул кинжал из ножен, закрепленных на лодыжке.