Андрей Колганов - После потопа

До Колосовца домчались без приключений. Обширный военный городок был далеко не полностью обследован во время первой вылазки, и новые находки превзошли предыдущие. Был найден большой склад с продовольствием, серьезно пострадавший от бомбежки, но, к счастью, не сгоревший. Рядом с найденными в прошлый раз бронемашинами в закрытых боксах обнаружилось несколько довольно стареньких, но в приличном состоянии, трехосных ЗИЛ-131.

Большой склад боеприпасов встретил их воронками, закопченными руинами стен и кирпичных заборов, донышками снарядных гильз с латунными лохмотьями по краям. Однако среди этого хаоса и разрушения попадались кое-где и разбитые, но не взорвавшиеся снарядные укупорки, почти целые цинки с патронами, не полностью поврежденные ящики с противотанковыми кумулятивными гранатами. Увидев 152-мм снаряды, Юрий вспомнил о гаубицах, виденных в Ольховке, и приказал:

"Наш ЗИЛ-130 бросаем здесь и берем шесть ЗИЛ-131. Они вместительнее".

"Почему шесть, а не семь? Нас ведь, водителей, семеро!" поинтересовался кто-то из ребят, с гордостью напирая на слова — "нас, водителей".

"Потому что надо не перебивать, а слушать приказ" — строго отпарировал Сухоцкий. — "Седьмой из вас, водителей" — иронично передразнил он — "будет вести БТР. Еще семь бэтээров возьмем на прицеп. А теперь — четыре грузовика загружаем продовольствием, остальные — боеприпасами. Тщательно отбираем все, что уцелело".

Во время обеда, когда немного схлынула горячка поисков и физическая усталость от погрузки, Юрий сообразил, что семи машинам не хватит имевшегося в их ЗИЛе и в БТР горючего. Местный склад ГСМ смог порадовать их только емкостями, деформированными от пламени, почерневшими, местами — с рыжеватыми пятнами ржавчины, и выжженной землей вокруг. Тогда он решился рискнуть: разделив имеющийся бензин понемножку между грузовиками, Юрий приказал двигаться в Ярославское, где располагалась огромная топливная база морской авиации.

Пошарив среди гаражей и в боксах, нашли необходимое количество тросов, с грехом пополам сообразили сцепки. На небольшой скорости импровизированные "автопоезда" поползли к Ярославскому.

Вся база целиком являла собой страшную картину следов колоссального пожара. Колонна автомобилей ехала через обширное пространство почерневшей земли, издававшей запах нефтяной копоти. Здесь вряд ли уцелела хоть капля бензина, керосина или солярки. Проехав через эту мертвую зону, миновали искореженную пожаром нефтеналивную эстакаду и выехали к отводной ветке железной дороги. Здесь перед ними предстало несколько железнодорожных цистерн, до которых каким-то чудом не добралось пламя, и которых миновали бомбы и снаряды. Есть солярка! Но это — для движков БТР. А грузовики?

Ответ нашелся за обширными складами полевых трубопроводов. Там виднелся небольшой гараж, перед которым стояло четыре большегрузных автомобиля-тягача с огромными цистернами. Два оказались исправными и в одном из них обнаружилось тонн пять бензина. Другой был пустым и в него перекачали солярку из одной из цистерн — благо, что автоцистерны были оборудованы собственными насосами для перекачки топлива. Пришлось пожертвовать двумя бронемашинами, бросив их здесь, и пересадить водителей на автоцистерны, прицепив к ним по одному ЗИЛ-131 с полезным грузом. В таком необычном виде колонна тронулась в обратный путь: четыре грузовика тащили на прицепе бронемашины, две автоцистерны тащили на прицепе грузовики, и один БТР сопровождения шел без прицепа.

Несмотря на пониженную скорость и осторожность, один из ребят, управлявших бензовозами, не сумел вписаться в поворот. Автоцистерна съехала задними колесами в кювет и лишь чудом выровнялась. Прицепленный же к ней грузовик опрокинулся набок и вывалил в канаву все содержимое кузова. Хорошо хоть, сцепка была не жесткая, и свалившийся грузовик не увлек за собой и бензовоз.

Сухоцкий размышлял не долго. Он решил не тратить времени на то, чтобы поставить ЗиЛ-131 на колеса и вновь загрузить в него рассыпавшееся продовольствие. Часть мешков — те, что остались целы — быстренько покидали в другие грузовики и БТР. Остальное просто бросили, рассчитывая на то, что вряд ли кто-нибудь натолкнется на эти залежи до завтрашнего утра.

На место аварии подъехали назавтра пораньше утром, зацепили грузовик тросами и перевернули его в нормальное положение. Продовольствие, на которое так никто и не успел покуситься, кроме некоторого количества ворон, тщательно собрали. За этот и последующие несколько дней продовольственные склады в Колосовце были опустошены полностью, все уцелевшие боеприпасы подобраны, в Рыбаково были доставлены еще четыре бронемашины и вывезена солярка из еще одной цистерны в Ярославском.

На лице у Калашникова, встретившего машины, Юрий заметил выражение неприкрытой озабоченности.

"Что-то случилось?" — встревожился Сухоцкий.

"Ничего серьезного", — скривился Виктор. — "Но я думал, это быстро пройдет…"

"Да в чем дело?"

Калашников опять скривился.

"Ну чисто как дети", — пробурчал он. — "Приходится, как в армии: стрельбы закончили — оружие под замок. Караульных по десять раз инструктируешь, каждые полчаса бегаешь проверять, а они все равно…"

"Да говори ты толком!" — взвился и так намаявшийся за день Юрка.

"Разве не ясно? Того и жди — перестреляют друг друга, лопухи. Играют с оружием, как в детсаду! В карауле спят! Пароль, отзыв — как будто не для них по десять раз повторялось! После караула оружие не сдают, если сам не отберешь. Несколько раз пальбу открывали. Я командую тревогу, поднимаю дежурный взвод в ружье, а это, оказывается, так, — развлекались. Говоришь им, что каждый патрон на счету, — как об стенку горох. Ну не знаю я, что делать!" — Калашников всплеснул руками и замолчал, насупившись и ковыряя пыль на дороге носком кроссовки.

Сухоцкий долго не раздумывал:

"При первом нарушении — лишать права на ношение оружия. Подействует! Вон у Мильченко мы оружие отобрали — быстро проняло. Сейчас вполне приличный боец".

"Так у половины придется отобрать!"

"Вот и отбери. Не церемонься ты, Витька! И про каждого на построении объяви — за что лишен и на какой срок". — Лицо Сухоцкого было жестким. — "Дисциплину надо установить. Без нее мы ни на что не годны. Если придется столкнуться с профессионалами, да хоть и с обычными бандитами, нас разнесут в пух и прах. Ребят положим, сами погибнем и никого не защитим. Так и объясни".

"Похоже, ты прав", — вздохнул Калашников. — "Не хотелось бы их так, мордой об стол, да видно, иначе не выйдет".

Действительно, пример нескольких ополченцев, лишенных оружия, о чем было прилюдно объявлено на общем построении, отрезвляюще подействовал на многих других. Но полностью переломить ситуацию не удавалось. Число отстраненных от несения воинской службы понемногу все же росло. Разумеется, таких не брали в поисковые группы, запрещался им и выход за территорию поселка.