Андрей Колганов - После потопа

Добро было получено.

…Грохот от ударов молота по костылям, заколачиваемым в шпалы, разносился в предрассветной тишине далеко вокруг и казался громче артиллерийских залпов. Посты, выставленные вокруг станции в Суворовке, напряженно всматривались в полумрак. Однако пока было спокойно.

Лишь когда ремонтный поезд двинулся к Пригородному вокзалу, у железной дороги мелькнуло несколько теней.

Было уже около девяти утра, когда железнодорожный кран подцепил первую обгоревшую цистерну и сбросил ее под откос. Уж этот-то грохот наверняка должен был привлечь внимание бандитов. И действительно, через полчаса на автомобильном мосту через Реку показалась легковушка. Она затормозила посреди моста и почти сразу две снайперских винтовки открыли по ней огонь. Конечно, никто из "снайперов"-ополченцев не попал в машину с первого выстрела. Но очередная пуля разбила в машине стекло и та быстренько рванула с места.

Ремонтная команда занервничала. Следующие полчаса прошли под знаком нарастающего напряжения. Но вот последняя цистерна отброшена с пути. Начало двенадцатого. Бандитов нет. Однако со стороны порта доносятся звуки автоматных очередей. Неужели группа Калашникова напоролась на бандитов? Только что они приняли сигнал — "путь свободен" — и сообщили, что у них все в порядке…

Через пятнадцать минут томительного ожидания автоматные очереди стихли. Еще через несколько минут, когда напряжение достигло предела, послышался давно никем не слышанный звук двигателя маневрового тепловоза и один из ополченцев, не сдерживаясь, заорал во всю глотку — "Едут!"

Калашников скупо объяснил перестрелку в порту:

"Ничего серьезного! Пришлось пугануть пяток мародеров. Уж больно оказались настырные…"

Составы пошли через Город. На крышах вагонов, на кучах угля, на контрольных площадках лежали ополченцы, сжимая в руках оружие. На Федора Лукьяновича, самолично ведшего головной состав, почти насильно напялили каску и тяжелый бронежилет. По бокам его встали ополченцы. Параллельно по улицам Города ехала бронегруппа, готовая при первом сигнале опасности прийти на помощь товарищам. Под ее охраной возвращались автоцистерна, заправлявшая топливом тепловозы, и автокран.

Только в районе ботанического сада с поездов заметили несколько человек с оружием, стоявших на путепроводе над путями. Но те были так удивлены зрелищем движущихся железнодорожных составов, что даже не решились сделать ни единого выстрела, предпочтя поскорее скрыться за застывшим на трамвайных путях красно-желтым вагончиком.

Составы небыстро катились по рельсам, погромыхивая на стыках. Тепловозы натужно гудели дизелями, выбрасывая в свежий июньский воздух противный сизый дымок. И эти звуки, и запах напоминали ополченцам что-то забытое, ушедшее, — неужели всего год назад? — казалось, в полное небытие. Теперь это ушедшее возвращалось. Может быть, вернется и еще что-нибудь?…

Меньше, чем через час, составы прибыли в Зеленодольск. Гарнизон был уже предупрежден по радио. Вокруг станции была выставлена охрана. На платформах и на небольшой площади перед вокзалом, окруженной старыми липами и каштанами, теснились сотни местных жителей, сбежавшихся встречать первый за год с лишним поезд, пришедший в городок. Головной тепловоз издал протяжный гудок и остановился перед выходной стрелкой. Ее перевели вручную и состав с углем медленно въехал на грузовой путь, дальний от станционного здания. Второй состав пришел к первой платформе.

"Раздача продуктов питания и одежды будет производиться завтра в здании вокзала! Просьба сегодня, примерно через час, подойти и проверить, включены ли вы в списки! " — громко объявил Калашников с тепловоза, стараясь перекричать гомон возбужденной толпы.

К Сухоцкому подошел Генка Пяльцин:

"Гражданин капитан, разрешите обратиться? Можно, я отправлю свободных от дежурства ребят и девчонок своего взвода к морю — им бы грязюку смыть, после погрузки, по такой жаре очень неприятно…"

"Шагай", — бросил Юрий, — "под твою ответственность".

И веселая ватага побежала прямо на пляж — смывать угольную пыль. Благо, что по прямой до набережной было не больше трехсот шагов. Сухоцкий проводил их глазами и молча покачал головой — ну что за разгильдяйство! Даже никакого подобия строя.

Ополченцев с восхищением сопровождали несколько ребятишек — жителей Зеленодольска. Ребята и девчонки на ходу скидывали измазанные углем и бог знает чем еще камуфляжные гимнастерки и сбегали к воде, присаживаясь на песок, чтобы расшнуровать тяжелые армейские ботинки. Вскоре у полуразрушенной штормами набережной уже слышались веселые крики и девчоночий визг. Июньская водичка была еще довольно холодной, поэтому даже самые смелые лишь вскакивали туда с разбегу на несколько секунд и тут же вылетали обратно на теплый, прогретый солнцем песок. Другие плескались по щиколотку в воде у самой кромки прибоя, набирая пригоршнями воду и со смехом поливая друг друга.

Сухоцкий, самолично расставив посты вокруг станции и складов, выставив охрану у каждого тепловоза, тоже направился к пляжу. Удача удачей, а мало ли кто мог подкрасться незамеченным вдоль береговых дюн. Ребятишки вон как разошлись, аж здесь слышно. Небось, позабыли про все, им бы лишь повеселиться…

Однако, к неожиданной радости Юрия, на уцелевшей бетонной лестнице с серьезными лицами стояли двое ополченцев с автоматами наизготовку, внимательно поглядывая по сторонам, а особенно вдоль пляжа, в обе стороны — и в сторону Ястребков, и в сторону Сосновки. Один из них даже прижимал к глазам окуляры полевого бинокля. Рядом с часовыми, прислоненные к бетонным плитам, стояли автоматы и пулеметы купальщиков.

"Молодец Пяльцин", — подумал Сухоцкий, — "все-таки о главном не забывает. Может, и выйдет из него толковый командир".

А Зеленодольск на глазах превращался в шумную перевалочную базу. Автокран снял с платформ оба экскаватора и те занялись разгрузкой угля. Часть его оставили в Зеленодольске, часть самосвалами перебрасывали в Рыбаково и Приморское. Три рейса с углем самосвал совершил в Пуликово, еще четыре — в другие поселки. Из вагонов второго состава выгружали ящики и коробки с продовольствием, обувью, одеждой. Их сортировали, составляли опись, и рассредоточивали по двум складам вблизи станции. Из Рыбаково в Зеленодольск за два дня перевезли две подбитые самоходки, один подбитый танк, две подбитых БМП и три БТР, поставленные на охрану железнодорожной станции.

Как оказалось, мера эта была не лишней. Бандиты, узнав, что из Города в Зеленодольск прошли два поезда, взорвали через день на всякий случай железнодорожный путь в районе Карачаровского и Ольховки. Еще через день они устроили налет на Зеленодольскую железнодорожную станцию, намереваясь не только сорвать возможность железнодорожного сообщения между Зеленодольском и Городом, но и разграбить прибывшие грузы. Охрана станции, на которую была брошена большая часть сил Зеленодольского гарнизона, имела категорический приказ — ни в коем случае не допустить повреждения тепловозов.